Пятеро
Быть матерью тяжело. И это правильно
Рубрику ведет Сергей Мостовщиков
У Гульнары Хусаиновой из Башкирии пятеро детей. Четверо из них – приемные, причем все с проблемами. У одного парня, Айнура, диабет, Русфонд помогал купить ему инсулиновую помпу. Есть еще две девочки: Света почти не слышит, с Илиной не советовали связываться даже врачи – говорили, не будет ни ходить, ни разговаривать, такие серьезные задержки в развитии. А она вон бегает и говорит так, что не остановишь. Рамиля усыновили недавно – и с ним вроде все хорошо: здоров, но немного хулиганит. Впрочем, Гульнара Хусаинова не жалуется. Она по-своему относится к тому, что происходит в ее жизни. Одни соседи – а живет семья в деревне Карламан под Уфой – считают Гульнару добрым человеком с большим сердцем, а другие злословят, говорят, что она набрала калек, чтобы получать за них пенсии и так зарабатывать себе на жизнь. Сама же Гульнара ни с теми ни с другими не спорит. Она просто считает себя счастливым человеком. Об этом мы с ней и говорим.
«Я родилась здесь неподалеку, но выросла в Оренбургской области. В семье нас было четверо детей – три девочки, один мальчик. Жили в поселке городского типа. А в этой деревне у мамы родные края, ее сестра вышла тут замуж. В итоге мама сюда вернулась, а мы с ней. Здесь познакомилась я с мужем. Вышло так, что тетя моя как-то уехала и оставила меня смотреть за домом, а за скотиной – моего Ильнура. Вот и все.
Мы сразу начали встречаться. Я в то время училась в колледже на архитектора. Хотела строить дома, а построила семью. Вышла замуж, решила, что я без этого человека не смогу. Потом родился у нас сын Айнур. Ему уже 22 года, он вот сейчас с отцом на заработках в Вологодской области: здесь зарплаты совсем нет. А когда-то он был ребенком и у него были проблемы. Лет десять назад он поначалу сломал ключицу, потом у него начался диабет. А мы в это время думали завести себе маленькую девочку. Пробовали сначала сами, но у нас не получилось. Поехали в опеку, там заявление написали. Пошли в детский дом в Уфе, нам там фотографии показали, отправили учиться на родительские курсы. Мы ездили вот так, смотрели еще эти фотографии. И вот вдруг нам показали мальчика. Он оказался тоже Айнур, тоже с сахарным диабетом и просто точная копия – мой муж.
Я, как увидела, сразу поняла, что это судьба. У этого Айнура оказалась сложная история. У него мать умерла, потом его взяли в приемную семью, но отказались – не справились с диабетом, он опять попал в детский дом. А так как у меня старший сын Айнур тоже с диабетом, я решила: ладно с девочкой, мне нужен этот мальчик, я должна взять именно его. Он наш и только наш. Привезли его поначалу в гости, но у нас сразу все хорошо получилось. Он идеальный ребенок, учится сейчас в городе на инженера, ему 16 лет.
Диабет – тяжелая история. Надо постоянно сдерживаться, все время что-то запрещать ребенку, но при этом объяснять, почему запрещаешь. Самому еще надо привыкнуть. Ты же поначалу ничего не знаешь. Вот у ребенка сухость во рту, он постоянно пьет, потом бегает в туалет, потом у него уже сил нет. Ты везешь его в больницу, а там сразу реанимация. Очень тяжело. Ну и в школе тоже потом проблемы. Уколы надо с собой носить, а где их делать? В туалете он не хочет и не делает. Сахара скачут. Так мы мучились со старшим.
А второй сын Айнур – ему было год и десять месяцев, когда он заболел диабетом. По его словам, мать его при нем наглоталась таблеток, попала в реанимацию, и у него поднялся сахар, он тоже попал в реанимацию. Они вместе там лежали, и мама прямо там скончалась у него на глазах. И вот с тех пор невозможно было привести этот сахар в норму, но мы обратились в Русфонд, и нам помогли купить инсулиновую помпу и тому и другому ребенку. Это очень удобно. Там есть управление, как телефон, они там нажимают и спокойно живут, занимаются, кушают, а она сама вводит им инсулин. И сахара не скачут.
Есть у нас еще девочка, Света, 20 лет ей исполняется в этом году, она учится в художественном колледже, она у нас глухонемая, ей Русфонд помогал купить мощный слуховой аппарат. С ней получилась такая история. Моя младшая сестренка как-то лежала в больнице со своим маленьким ребенком. Я к ней ходила, а Светлана ей помогала. Я спросила, что за девочка. Оказалось, из интерната. Ее забрали у тети, уж не знаю, по какой причине не может она за ней смотреть. И вот у нее каникулы, девать ее некуда, поэтому положили в больницу. Мне стало жалко ее, я пошла в опеку, спросила. В итоге взяла Светлану на лето к себе в гости. Лето это прошло, и мы настолько друг к другу привыкли, что она осталась у нас, мы ее удочерили. Я, кстати, быстро выучила язык жестов, она привезла мне специальные книги. Но мы сразу начали понимать друг друга, даже без них.
Есть еще у нас одна девочка, Илина. Все-таки вот прошло время, и мы решились завести себе маленькую девочку. Как это было: едем в город в опеку, нас опять учат на родителей. Показывают нам фотографии. И вдруг она. Она не ходит, не разговаривает. Ей тогда было два годика. Нам говорят: ничего у вас с ней не получится, лучше возьмите другую. У нее грубая задержка развития, повреждена центральная нервная система, много-много всего. У мамы был алкоголизм, она во время беременности вообще ничего не ела, только пила, девочка родилась шестимесячной. И заведующая нам говорит: вы не поднимете ее, она очень тяжелая. Мы даже когда к ней приходили, она только сидела и закрывала руками глаза, всего боялась. Но ничего, принесли домой. Ножки ее не держали, по дому она ходила – падала, как маленький теленочек. А сейчас вон ей пять лет, ходит, еще какая шустрая. И разговаривать начала. Потому что не одна она старается, мы стараемся вместе с ней.
А пятый у нас Рамиль. Это опека уж мне позвонила, говорит – попробуй, ты справишься, в другой приемной семье не могут, а ты сможешь. Он без инвалидности, но есть у него проблемы. Так-то он добренький мальчик. Но чуть-чуть в школе хулиганит. Дерется. С учителями ругается. Что-то свое доказывает.
Как мне к этому относиться? Да нормально. Это же мои дети. Мы дружная большая семья. Я вообще хочу сказать, что сложности бывают только с документами и с больницами. А остальное – самое легкое и приятное в жизни. Что может быть легче и приятнее, чем быть мамой. Некоторые считают, что быть мамой тяжело. Может быть, и так. Но это и хорошо. Что может быть лучше?»
Фото Сергея Мостовщикова
