Из письма Алины Визнюк, мамы Матвея: «Сын родился в срок, врачи признали его здоровым. В роддоме у Матвея брали на анализ кровь из пальца, и ранка плохо заживала, но тогда этому не придали значения. Когда у сына начали прорезываться зубы, мы очень долго не могли остановить кровотечение из десны и заволновались. Вызвали скорую помощь. Матвея осмотрели в местной больнице и срочно направили в детскую больницу в Симферополь. Там ему провели исследования крови и диагностировали тяжелую форму гемофилии А. При этом заболевании нарушается свертываемость крови...» →

Из письма Людмилы Черепановой, мамы Киры: «Первый перелом Кира получила в полтора года – споткнулась об игрушку, упала и сломала правое бедро. Месяц малышка лежала в гипсе, заново училась сидеть и ходить. А в июле прошлого года дочка поскользнулась на детской площадке, упала и сильно плакала от боли. В травмпункте перелома не нашли, но Кира не успокаивалась, и мы поехали в Петропавловск-Камчатский, в краевую детскую больницу. Там выяснили, что малышка сломала левую пяточную кость, и загипсовали ножку. Второй перелом меня насторожил. Ортопед больницы рассказал нам про редкое заболевание – несовершенный остеогенез...» →

Аня Киреева живет в Саранске с папой, мамой и старшим братом. Учится в первом классе. И регулярно ездит в Санкт-Петербург на обследование. У девочки миелодиспластический синдром – тяжелое нарушение кроветворения. Его еще называют предлейкозом: в любой момент он может перерасти в острый лейкоз. У Ани критически низкий уровень тромбоцитов, которые отвечают за свертываемость крови, высок риск кровотечений даже при малейшей травме. Чтобы спасти девочку, требуется трансплантация здорового костного мозга. Родители и брат как доноры, к сожалению, не подходят. Неродственного донора нашли в Национальном регистре доноров костного мозга имени Васи Перевощикова. Однако подготовка донора к забору костного мозга и доставка трансплантата в клинику стоят дорого – у Киреевых нет таких денег.  →

Из письма Татьяны Колмаковой, мамы Толи: «Когда сыну было полтора года, стало заметно отставание в развитии: он не пытался говорить, не откликался на имя, ничем не интересовался. Лечение у неврологов и психиатров не помогло. Толя стал тревожным, замкнутым и боязливым, на контакт не шел. С восьми лет мы начали терапию в Институте медтехнологий (ИМТ) в Москве, сначала оплачивали ее сами, потом на помощь пришел Русфонд. Сын стал спокойнее и внимательнее. Начал учиться на дому по коррекционной программе, понимать речь, охотнее контактировать с детьми...» →

Марина живет с родителями и сестрой в городке Алатырь в Чувашии. В 16 лет она по росту как шестилетняя девочка. А еще ее всю жизнь преследуют переломы – уже десятки, если не сотни. Виновата очень редкая и тяжелая форма несовершенного остеогенеза – врожденной хрупкости костей. Современная медицина умеет справляться с этим заболеванием, но лечение остеогенеза – сложная и очень долгая история. Марина проходит этот путь вместе с Русфондом – наши читатели уже не раз ей помогали. Сейчас девочке нужно укрепить сломанную плечевую кость растущим титановым штифтом, чтобы спасти руку. →

Степа Коротков живет с родителями в Ярославле. У мальчика врожденная аномалия развития правой ноги – она тоньше и короче левой. В ходе второй операции удалось ноги сравнять, однако за последнее время Степа сильно вырос – и правая нога снова стала короче левой на 5 см. Мальчик с трудом ходит, хромает, есть риск искривления позвоночника. Если мы поможем родителям оплатить многоэтапную хирургию почти за два миллиона рублей, Степа сможет ходить нормально. →