Царское воспитание

Когда достался минимум, все надо делать по максимуму

Рубрику ведет Сергей Мостовщиков

Бабушка воспитывала Женю Масликову как при царях. Говорила: работай, будь честной, не жалуйся, и все у тебя будет хорошо. Жаль, что все вышло не совсем так, хотя звучало красиво. То ли царей не стало, то ли появилось еще кое-что, о чем бабушка не знала, но жизнь оказалась не слишком добра к ее внучке. В 38 лет Женя рожала двойню, и дело стало плохо. Один ребенок не выжил, второго спасали несколько месяцев, но в итоге у него ДЦП. Младенцем Даня Даничкин кричал почти круглые сутки, у него была водянка головного мозга. Сейчас ему восемь, он не ходит, говорит совсем немного, потеет так, что приходится стирать ему круглые сутки. А ведь надо не только ходить за ним, но и искать деньги на лечение, от которого если и есть прок, то очень небыстрый – длиной в целую жизнь. Что это за жизнь? Трудная. Жертвенная. Честная. Как при царях. Как всегда. Об этом мы и разговариваем с Евгенией Масликовой.

«Родилась я в Пятигорске. Родители разошлись, отцу до меня дела не было, матери тоже, так что росла я с бабушкой и дедушкой. Бабушка жила при царе, так что всему меня так и учила: не воровать, хорошо себя вести, мужу помогать, все такое прочее. Оказалось все намного сложнее и проблематичнее. В девятом классе я училась, когда она умерла. Может, она не успела мне еще что-то сказать или жизнь меня так…

Школу я закончила, работала санитаркой в санатории. Тяжело было. Для семнадцатилетней девушки мыть целый этаж – моральное испытание. Но в медучилище поступила, рано вышла замуж. Родила сына, ему сейчас уже 27 лет. А тогда оказалось, ребенок мужу моему не очень-то был и нужен. Пил он, гулял. Так что прожили худо-бедно несколько лет и разошлись.

С тех пор я замуж не хотела. Ну так, жили потом одно время с другим человеком, даже не регистрировались. Время пришло, я забеременела. У меня была двойня. Возраст уже, конечно, у меня был, давление, надо было б мне дома лучше посидеть. Но послушалась врачей – сказали, все в порядке. И вот не то на 28-й неделе, не то на 30-й – врачи по-разному говорят – начались схватки. Я – в роддом. Он у нас тут, конечно, оставляет желать лучшего. Никому я там не нужна была. Капельницу поставили, в палату засунули, начали останавливать схватки. Позвонили заведующему, он говорит: я уже домой пришел, завтра разберемся.

Утром он выспался, собрал консилиум и сказал мне: вряд ли у тебя что получится, но тебе какая, говорит, разница – через полгода других себе заведешь. Ну вот и все. Вместо того чтобы останавливать схватки, стали меня стимулировать. Первого я вообще в кровати родила, потому что не могла никого дозваться. Ему, по всей видимости, досталось больше всего, он прожил где-то с месяц. А с Данечкой я кое-как доползла до кресла. Через сутки мне его отдали в кувезе выхаживать, потом перевели нас в больницу. А к первому меня даже не пускали.

Больнице я, в принципе, благодарна. Три с половиной месяца с нами там занимались, мы получали лекарства, каждый день нас смотрела врач. Здесь нам повезло: рано обнаружили, что у Данечки гидроцефалия и есть угроза сворачивания сетчатки глаза, начали лечить. При этом ребенок криком кричал по 17–18 часов в сутки из-за внутричерепного давления. Сплошной кошмар. Худой, кожа да кости, и непонятно, что делать.

Носились мы по всем врачам – неврологи, психологи, логопеды. К полутора годам с гидроцефалией справились, обошлось без операций. Стали делать массажи, процедуры, я начала накапливать знания о том, что с нами происходит. Я жалею, конечно, что слишком поздно узнала, что есть на свете Русфонд и клиника ИМТ в Москве. Интернета у меня особенно не было, времени было тоже немного. Если бы мы раньше обратились – может, результаты были бы и получше. Они детям с ДЦП там проводят полный мониторинг эпиактивности, делают мышечные инъекции, после которых снижается тонус. Вот сейчас он у меня сидит, разговаривает – посмотрим, как дальше дела пойдут.

Трудно все это. Закроешься вот так в ванной, поплачешь, порыдаешь – и вперед, а что делать. Бабушка моя суровая в этом смысле была. Не церемонилась. Что делать, когда ничего не поделаешь? Работать. Вот и все. Я Данечке так же говорю. Устроились вот в школу на надомное обучение, взяли общеобразовательную программу. Цифры он любит, считает, буквы почти все знает. Он терпеливый мальчик, старательный, это его и спасает. Что-нибудь да получится из этого учения. Все в жизни нужно сделать по максимуму. Иначе получится минимум – кому ты с ним будешь нужен?»

Фото Сергея Мостовщикова

Только благодаря вашей помощи мы помогаем лечить детей. Фонду нужны и средства для развития – чтобы расширять спектр диагнозов, с которыми работаем, поддерживать новые методы лечения, распространять медицинские знания, за качество и достоверность которых мы ручаемся. Любое ваше пожертвование поможет нам лучше, полнее, быстрее выполнять наши задачи. В нынешнее сложное время нам особенно нужна ваша поддержка – подписка на ежемесячный платеж или любое разовое пожертвование. Спасибо!

Поддержать Русфонд