Жизнь. Продолжение следует

Сахар перемен

Диабет: цивилизованное отчаяние или сдержанный оптимизм

Рубрику ведет Сергей Мостовщиков



Все меняется – так говорят люди. Но они говорят это потому, что ничего об этом не знают, им просто так кажется. Вот у Жени Лапина из Самары действительно меняется все, и это опасно для жизни. У парня диабет, сахар в крови постоянно скачет, замерять его уровень приходится по 12 раз в сутки. То плохо человеку – рукой не может пошевелить, а то вдруг нагрянут веселье и аппетит. Хочется и даже нужно как-то остановить эти жизненные перемены, чтобы за ними разглядеть самое главное – жизнь. О ней мы и разговариваем с мамой Жени Ириной.

«С мужем мы познакомились на турбазе под Тольятти. Курортный роман. Через четыре года поженились – настаивались, видимо, как коньяк. Двадцать лет уже вместе.

Первым родился у нас Дима, ему уже пятнадцать лет. Потом появился Женя. Всегда он был здоровым, болел мало, такой счастливый желанный ребенок. А потом пришло время идти в детский сад, ему было три с половиной года. Мы были на медкомиссии, сдавали анализы – и вдруг обнаружился сахар в моче. Мы сразу пошли в лабораторию еще на анализы, и стало понятно, что это диабет.

Нас положили в больницу почти на месяц. Повезло, что вовремя все это заметили: пришли мы лечиться, что называется, своими ногами, обошлось без скорых и реанимации. Но был, конечно, шок. Мы с мужем слышали, что диабет бывает у пожилых людей и им нельзя сладкое есть, а то, что это бывает у детей и что это совершенно другой процесс, – это была новость. Нам пришлось узнать, что это не лечится, что это можно только компенсировать, что нужен постоянный, круглосуточный мониторинг уровня сахара в крови и нужен расчет дозы инсулина на каждую еду. Не расслабишься – всегда в голове пропорции, цифры, задачи. Не махнешь рукой – постоянные уколы, длинный инсулин, короткий… Диабет изменяет все, к чему ты привык.

Но выяснилось, что, даже когда ты привыкаешь к диабету и делаешь все по правилам, понять и предугадать перемены в организме все равно не получается. Вот ты сделал инъекцию для определенного количества еды, а Женя не доел. А потом через какое-то время передумал и стал есть – и сколько теперь надо вколоть? Вот и получаются такие американские горки. Четыре года назад Жене установили инсулиновую помпу. Ее гарантийный срок уже закончился, и Русфонд помог нам с новой, более современной помпой, которая сама осуществляет постоянный мониторинг уровня сахара в крови.

Помпа, конечно, решает массу проблем, но не снимает всех этих трудных вопросов: за что все это? почему? кто виноват? Когда ты пытаешься на них ответить и понимаешь, что ответа нет, наступает другой этап: надо с этим как-то жить. И жить всю жизнь. Сначала со слезами. Ну представьте: ребенку три года, ему больно, он убегает от этих уколов, а ты за ним гонишься, и непонятно, кто больше перепуган и у кого длиннее слезы. Потом с терпением: хочу это – больше не хочу это – нет, снова это хочу. К необычному ребенку все же особое отношение. А потом живешь с усердием: мы с мужем оба работаем, чтобы фактически содержать этот диабет. Накладно получается – инсулин, все эти тест-полоски и так далее.

То есть мы все время в тревоге, все время в готовности. Все время у нас собран чемоданчик с едой, соком, инсулином и запасными катетерами. В карманах всегда на всякий случай конфетки. Все родственники, знакомые и школьные учителя предупреждены об опасности. И к этому можно относиться как к своего рода цивилизованному отчаянию. Как к наказанию, которое никогда не пройдет, и с ним приходится мириться. Это, конечно, дисциплинирует, но не более того. Поэтому мы думаем о том, что жизнь надо любить даже с диабетом. Мы считаем это особым состоянием. Мы называем его "сдержанный оптимизм"».

Фото Сергея Мостовщикова