Жизнь. Продолжение следует

Веселые звуки печали

Голос любви слышит даже глухой

Рубрику ведет Сергей Мостовщиков



Все явно не так, как казалось бы. Никогда они не должны были встретиться, а поженились. Думали завести ребенка, а получилась двойня. Алина родилась здоровой, а Артуру пришлось непросто, он задохнулся, шансов выкарабкаться у него было мало. Тут бы хоть какие хорошие новости, а то ведь кругом – одна напасть: муж на стройке упал с лестницы и сломал ногу так, что думали ее ампутировать. И вот вам пожалуйста: один взрослый инвалид, другой только появился на свет и все время болеет, плачет, да еще со временем выясняется, что теряет слух. Нужны врачи, силы, деньги, терпение. Что за испытание такое, что это такая за боль? Любовь. Только она делает из того, чего не хотелось бы, именно то, что надо. О ней мы и разговариваем с Лурьяной и Дмитрием Алфимовыми.

Лурьяна: «У нас была интересная история такая, как мы вообще встретились. Я работала в то время на Севере, в Уренгое, бухгалтером. Вообще, родилась я в Орловской области, в селе, где очень много дагестанцев. Выросла, отучилась на бухгалтера в Карачаево-Черкесии. Поработала немножко на базе, которая продавала мороженое, выписывала там накладные. Потом устроилась в теплицы – помидоры там, огурцы. Работа тяжелая, жарко, особенно летом. И мне моя тетя говорит: ну что ты там жаришься, давай я тебя на Север устрою? Валенки она мне купила, я взяла валенки и поехала на этот Север бухгалтером. То жарилась, а то стала замерзать.

Так вот. Пока еще училась в Черкесске, у меня была лучшая подружка. Я уехала, она вышла замуж, и мы с ней потерялись. Лет двенадцать прошло. А тут я мерзну на Севере, сижу в "Одноклассниках" и вдруг нахожу ее. И она мне пишет: приезжай ко мне скорее в гости в Кисловодск. И я вдруг собралась и поехала. Столько радости! Обнимашки. А тут она говорит: сейчас ко мне зайдет один парень, я его хочу с золовкой своей познакомить. Ну хорошо. И вдруг приходит этот парень, Дима. Весь такой грязный, в шортах, в краске, штукатурке, маляром он был. Ну поздоровались, я пока пошла посуду мыть, а они поехали золовку встречать. Возвращаются, смотрю – он весь такой уже разодетый, в рубашечке, наглаженный. Ну так вот и вышло – думали его свести с другой, а на ее месте я оказалась».

Дмитрий: «Я жил здесь, в Ставрополе, был женат. Восемь лет мы прожили, детей не было, развелись. И тут звонят мне знакомые и говорят: ну что ты там сидишь один, перебирайся к нам в Кисловодск, мы тебе тут работу найдем, познакомим с девушкой хорошей. Я квартиру свою сдал и уехал, устроился на работу. И вот как-то решили меня все-таки с девушкой познакомить, я заехал в гости, смотрю – стоит такая красота. Думаю: ничего себе. Ну и она потом уехала к себе на Север на вахту, мы переписывались, созванивались каждый день. А потом поженились, она переехала ко мне.

Стали жить, родились дети. То не было ни одного, а то сразу двое. И радость, и трагедия сразу. Они родились, а я ногу ломаю. Да так конкретно, что раздробило всю нижнюю часть. На стройке лестница покатилась, нога соскользнула – и ее всю вывернуло. Привезли меня в больницу в Кисловодске, посмотрели снимок и говорят: не-не, мы такие переломы не делаем, мы тебе просто ее отрежем, и все. Хорошо, у меня двоюродный брат – травматолог в Пятигорске. Отвезли меня туда на скорой. Четыре часа шла первая операция, ногу собирали, как мозаику. Пластины, шурупы. Сустав собирали по частям. В общей сложности на сегодняшний день мне сделали тринадцать операций. Потому что и нога потом неправильно срасталась, и кости из-за спиц начинали гнить. Так что детей своих я нянчил в основном в горизонтальном положении. Или на коленках к кроватке подползал и качал их – сам ходить толком не мог, как ребенок».

Лурьяна: «Вообще, когда я узнала, что будет двойня, я была в шоке. Беременность у меня проходила тяжело – из-за почек. Помню, ехала на поезде с вахты, мне стало плохо. Температура, жар. Кое-как доехала до Тобольска, там у меня тетя живет. Отвезли меня в больницу, и давай делать УЗИ. И такие говорят: о-ой! Поздравляем! У вас двое! Как?! У меня глаза были по пять рублей.

Тяжело их было носить. На сохранении я лежала. А потом была в гостях все у той же подруги в Кисловодске, и у меня отошли воды. Вызвали скорую. Муж приехал на костылях. Подруга потом рассказывала, что он от нервов все замки и все двери ей в доме починил, с детьми ее все уроки сделал, не знал, куда себя девать.

Роды трудные у меня были, дети недоношенные. Артур оказался самый тяжелый, один балл ему поставили. Алина сразу закричала, а он нет. Гарантий ему никаких не давали, никаких шансов. Он был на искусственной вентиляции легких, весь в гематомах. Я молоко сцеживала, носила ему в реанимацию. Полтора месяца мы там пролежали.

Потом нас выписали. Артур был как мраморный. Бледный весь, все жилки видно. Но хотя бы мы выкарабкались. И вот так по чуть-чуть, по чуть-чуть стал он расти. Растет. И Алина растет. Вот им по два года. Она разговаривает уже, а он что-то совсем немного. И я замечаю, что я его прошу: покажи мне глазки, покажи мне носик, – а он как будто не понимает. Или бегает, я ему говорю: Артур, не надо. А он откликается только на пятый раз. Поехала к неврологу. Не думала, что это проблемы со слухом, мыслей даже не было, потому что музыка, бывает, играет, и он танцует. В ладоши хлопнешь, он слышит. А невролог посмотрел и отправил нас к сурдологу. И там нам определили тугоухость второй и третьей степени.

Ну как это лечить? Делали ему процедуры, водили его учиться говорить. Стали искать специализированный садик. Нашли только в Ставрополе, переехали ради этого сюда. Он потихоньку начал говорить, а тут у него – бац! – ангина. Да такая сильная, что я сама перепугалась. Кое-как его вылечили антибиотиками, смотрю – а он стал хуже слышать. Посмотрела нас сурдолог и поставила теперь уже четвертую степень тугоухости.

А аппараты, что у нас были, они уже были на пределе. Подкручены на максимальную громкость. И то он в них переспрашивал все время: мама, что? Как ты сказала? И вот, чтобы купить новые, современные аппараты, нам пришлось обратиться за помощью в Русфонд. Артур теперь так хорошо слышит, что даже начал спорить и рассуждать. Я его, например, спрашиваю: "Нравится тебе в этих аппаратах?" – "Нет". – "Почему нет?" – "Если я уйду вон в ту комнату, я тебя там не услышу!" – "Артур! Да если я уйду в ту комнату, я там сама ничего не услышу. А-ха-ха-ха-ха!"

Мы с детьми и с мужем часто смеемся. Я считаю, вообще не надо думать ни о чем плохом. Любовь и веселье – вот единственное, что помогает человеку. Все хорошо, кроме голода. Мы радуемся всему, что дает жизнь. Значит, и она радуется, когда что-то нам дает».

Фото Сергея Мостовщикова