Жизнь. Продолжение следует

Услышать чудо

Соня Кондратьева как причина доброты

Рубрику ведет Сергей Мостовщиков



В жизни все-таки совершается нечто такое, казалось бы, совершенно немыслимое. Например, Соня Кондратьева родилась без ушных раковин, с закрытыми слуховыми проходами. Ей предстояло мучиться, а то и вовсе умереть ребенком – так сказали матери сторонники классического подхода к печальной жизни человека, когда нашли в голове у Сони холестеатому, небольшую, но опасную опухоль. Но сегодня, когда у девочки есть уши, она прекрасно слышит, а опухоль удалена, десять раз подумаешь: может, и правда не только боль и сомнения даны человеку, но и многие чудеса. Что ж надо сделать, чтобы увидеть и понять их? Об этом мы говорим с мамой Сони – Мариной Кондратьевой.

«Мы здесь, в Калининграде, только лет двенадцать живем, а так вообще я родилась в Костроме. У меня папа военный, так что мы с родителями постоянно переезжали. Всю жизнь мы так вот кружили по стране, а Калининград – это последняя наша точка: здесь папа подполковником вышел на пенсию, а я встретила мужа. Непросто вот так вот мотаться. Подростком мне всегда было трудно вливаться в новый коллектив, в новую школу, оставлять подружек. В последний раз, помню, переезжали, мне было восемнадцать лет – как раз познакомилась с мальчиком, любила его до безумия. И вот приехали в Калининград, и тут вдруг я встречаю своего будущего мужа. Сразу забыла все на свете. Я же в свое время была джазовая певица, пела в ресторанах. И вот он увидел меня, когда из ресторана отца моего забирал – он у него был водителем, тоже военный. И вот ходил-ходил на концерты, мы и познакомились. Закрутилось-завертелось. Долго прожили без официального брака, без детей, но потом узаконили все в 2007 году.

Когда Соня родилась, мы ничего не знали о том, что нам предстоит, – о том, что у нее растет опухоль, холестеатома, и это очень серьезно. Поначалу я просто была счастлива. Очень долго не могла забеременеть, мечтала, три года ходила по врачам – это был долгожданный ребенок. И когда мне ее показали, мне было совершенно неважно, что у нее нет ушей. У меня не было никакого стресса, никакой отрицательной эмоции, только радость – я встретила свою доченьку. Мы очень ее уберегали, сохраняли ей иммунитет, и вот когда ей исполнилось три года – бах! – все началось.

Помню, мы отпраздновали ее день рождения шикарно, и вдруг она заболела. Насморк, головные боли, все заложено, и главное – не проходит. Мы сначала здесь, в Калининграде, сделали компьютерную томографию. Нам сказали: вроде все хорошо, это просто сложная форма отита – при ее закрытых ушах. Но у меня сердце было не на месте. Позвонила в Москву, нашла лучшего специалиста в области компьютерной томографии. Сделали большие снимки, и на них обнаружилась опухоль. Там, где были недоросшие кости, она появилась, начала развиваться и шла уже в головной мозг.

Страшно вспоминать об этом. Я начала наводить справки об операции. Мне сказали: "Да вы что! В таком возрасте?! Ни в коем случае! Посидите лет до девяти – ребенок подрастет, окрепнет, тогда и будем говорить". И тут я узнаю о конференции американских врачей, отохирургов и специалистов по пластической хирургии, которые приезжают в Москву. Я умоляла, чтобы меня записали на эту конференцию, – там уже не было мест. Но прорвалась, приехала туда со снимками и справками. Мне подтвердили наш диагноз, но сказали, что у нас осталось шесть месяцев жизни – надо успеть сделать операцию.

Восемьдесят пять тысяч долларов. Как говорится, где хочешь, там и возьми, а у тебя всего шесть месяцев. Психологически, морально было тяжело. Тут, в Калининграде, сделала все, что только могла: я работаю на телевидении, так что устраивала ярмарки, благотворительные концерты – пробовала все подряд. В итоге на первую операцию собрала деньги за четыре месяца. Еще через два мы были уже в Америке. За девять часов нам удалили опухоль, сделали слева слуховой проход и пластику – ушную раковину. Соня стала самостоятельно слышать.

Эти девять часов меня не было в этом мире. Не знаю, где я была, помню только, что появился врач, показал мне на телефоне фотографию опухоли, которую он удалил, я заревела и бросилась ему на шею. После этого все начало происходить как в сказке. С операцией на правом ухе нам взялся помочь Русфонд. Это была невероятная удача. Мы сразу записались на следующий год, и вот буквально три месяца назад нам сделали слуховой канал и второе ухо, и Соня теперь – обычный ребенок. Естественно, у нее остались еще проблемы с речью. Но по сравнению с теми проблемами, что были, это совершенно не проблемы.

Главное – мы можем жить и делать добро. Я с Соней говорю об этом постоянно, каждый день. Настраиваю ее на то, что люди подарили ей чудо и она должна поступать так же. Говорю: помогай и близким, и незнакомым. Делай добро. Она и собачек на улице покормит, и детишкам последние конфеты отдаст. Надеюсь, добрый растет человек.

А о себе я так скажу, немножко издалека. Когда мы прилетели домой после второй операции, я зашла в магазин. Купила краски, мольберт – хотела нарисовать картину. Увлекаюсь немножко живописью, и у меня вдруг появилась мысль – выехать в наш лес и написать его. Но я так и не сделала этого: каждый день мне в соцсетях пишут письма люди со всей страны. С такими же проблемами, как у нас, вообще с любыми другими проблемами. Пишут мамочки, которым нужна помощь. Даже не материальная поддержка, а просто поддержка, чтобы с ними кто-нибудь по-человечески поговорил, обсудил их беду. И я говорю с ними, и это и есть моя картина. Я хочу сказать этой картиной одно: не надо бояться страшного. Надо взглянуть на него, принять его и увидеть, что это и есть жизнь, со всеми ее чудесами».

Фото Сергея Мостовщикова