Жизнь. Продолжение следует

Прям везет

Как Юра Карпов сделал чудо из слова «мама»

Рубрику ведет Сергей Мостовщиков



Юра Карпов буквально на днях в первый раз сказал «мама». Почти два года от него не слышали ни слова, а теперь – пожалуйста, Юра сидит в коляске, преспокойно сосет леденец на палочке и ясно произносит: «Мама». Та самая мама, которая не боялась даже преступников и была первой в Новосибирске женщиной – оперуполномоченной уголовного розыска, но оказалась беспомощной перед обычными врачами. Та мама, которой сказали в роддоме, что сын ее не просто родился без правого уха, но еще и оказался полностью глухим. Та мама, которая обошла в родном городе всех специалистов, чтобы разобраться в проблеме. Та мама, у которой есть мечта добраться чуть ли не до Америки, чтобы сделать ребенку операцию по восстановлению ушной раковины и слухового канала. Та мама, которую зовут Наталья Щербинина и о которой Юра Карпов так теперь и говорит: «Мама». Та мама, которая говорит теперь так.

«Я вообще с Алтайского края, из маленького городочка Рубцовска. Поздний ребенок в семье – папе был уже пятый десяток, когда я родилась. С мамой у них была большая разница – 15 лет, но жили они, слава богу, долго и счастливо, правда, папа вот умер у нас в 2006 году. В Рубцовске вроде было неплохо – там был Алтайский тракторный завод. В 16 лет я пошла туда работать. Сначала курьером, потом в бухгалтерию. А дальше начались проблемы. Завод сначала работал пять дней, потом три дня. За все время, что я там отработала, зарплату так ни разу и не получила.

Перебралась сюда, в Новосибирск. Как-то папа лежал здесь в больнице, приехала, посмотрела город, очень понравилось. Мне было 18 лет. Очень легко все давалось мне тогда. Устроилась на госслужбу – в управление судебного департамента, оно занимается материально-техническим обеспечением судов. Работала-работала, захотелось поработать в милиции, прям очень сильно. Мне казалось, что вокруг так много несправедливости, пойду-ка я бороться за справедливость. И пошла оперуполномоченным, прям опером. И задержания, и черные маклеры, и мошенники, и все подряд. Я была первой такой в Новосибирске. И дочь моя старшая – она все это видела: росла у меня на работе, ночью на диване в милиции спала – девать мне ее было некуда.

Восемь лет я так провела, и, если честно, не очень-то прибавилось в мире справедливости. Понятно, что многим я помогла, но многим и нет. Вот вроде поймаешь квартирного мошенника, посадят его, а толку? Квартиру уже не вернешь, а люди оставались на улице целыми семьями. Мы вот сами c семьей до сих пор живем в общежитии. Двое детей, собака, а какие перспективы? Только надежды...

С мужем мы познакомились через интернет. Он инженер, с Красноярского края, из поселка Рассвет. Переписывались сначала, а потом все. Стали жить, дочь мою он принял как родную. Жили-жили, и вот такое чудо у нас на свет появилось – Юра. Назвали его в честь моего отца – он был очень добрый человек, всем всегда помогал. Работал на руководящих должностях, а в дом к нам все время, и днем и ночью, приходили то сантехники, то слесаря. У кого какая беда – он всех выслушивал. Заболеет, например, у кого-нибудь жена, он звонит в Барнаул, договаривается с врачами. Такой вот он был, Юра, решал чужие проблемы. А когда родился его внук Юра, проблемы начались у него.

В роддоме меня прокесарили – я до сих пор не знаю, зачем и что пошло не так, особо не вникала во все это медицинское. Наверное, давление не могли сбить. Мне ребенка показали и унесли, ничего не сказали – я была не совсем в адекватном состоянии. А часа через три-четыре пришла педиатр и говорит: "У мальчика нету ушка". Я еще спросила: "Сильно видно?" – "Сильно". Говорю: "Ну и ладно". Сбежала из палаты, пошла попросила ребенка: "Дайте посмотреть". Посмотрела и подумала: ничего такого страшного. Но когда нас уже выписывали, врач вынесла Юру, отдала мне его и сказала, что ему делали аудиоскрининг. Я спрашиваю: "И что он показал?" И, помню, она отвечает: "Абсолютно глухой". Разворачивается и уходит.

В этот момент в голове у меня все совершенно перевернулось. Первая мысль почему-то была об интернате, где он теперь будет жить и откуда мне его будут выдавать только по выходным. Мне стало страшно. Реву, слезы, не могу идти. И только через месяц этих слез мы сами платно, за свои деньги в областной больнице сделали аудиоскрининг. Нам сказали: одно ухо у вас слышит нормально, а второе как бы нет. Стали ходить по врачам, разбираться. Были у городского сурдолога, решили к ней больше не ходить – самый грубый врач, которого я встречала в жизни. Сказала нам: "Почему это вы пошли на платное обследование? Вот дорастет он у вас до армии, приползете тогда ко мне".

В итоге начали ходить к областному сурдологу. Ну и обошли в Новосибирске всех специалистов, абсолютно всех, прочитали все сайты. Один профессор смотрел нас, сказал: "Приходите в пять лет, я вам сделаю ухо из ребер". Странно, потому что в России детям младше десяти лет такие операции не делают. В общем, кто что из врачей говорит, каждый свое. В основном предлагают ставить магнит в голову и покупать каждые три-четыре года слуховой аппарат костной проводимости – на правом ушке у Юры 4-я степень тугоухости. И так всю жизнь. Других вариантов в России нет.

Я очень надеюсь на операцию в Америке: там есть специалисты, которые делают реконструкцию ушных раковин, открывают слуховой проход, и он потом не зарастает – дети начинают слышать без аппаратов. Мы даже ездили на консультацию – американцы прилетали в Астану. Нас посмотрели и сказали, что берут, но, как найти на все это деньги, я пока не знаю. Сумма огромная. Поэтому ближайший наш план – просто начать говорить, чтобы мозг помнил, как это делается.

Русфонд помог нам с покупкой слухового аппарата костной проводимости Alpha. Мы его уже получили, но единственный в Новосибирске специалист, который может его настроить, пока в отпуске, выходит на работу в ближайшие дни. Ждем. Но я почему-то уверена, что у нас сразу будет результат, быстро. Юра хочет говорить, он прям хочет. Старается. Видно, что ему это надо.

Я знаю, что нам повезет. Мне вообще всегда в жизни прям действительно, в принципе везет. С дочерью повезло, с сыном повезло, с мужем повезло. Не знаю, конечно, есть трудности, но ведь все люди с трудностями живут. И оказывается, что главная трудность – переступить через себя. Например, о чем-то попросить. Попросить на слуховой аппарат, на операцию. Это очень непросто, особенно когда всю жизнь думаешь, что ты со всем можешь справиться сама. Но, наверное, испытания как раз специально и даются для того, чтобы ты понимал: человек не всегда все может сам. Иногда надо поверить в то, что есть на свете и другие силы, и надо позволить им сделать то, что они умеют, – чудо».

Фото Сергея Мостовщикова