Общество

Привычка к дружбе

Дети с особенностями развития вызывают неприятие сверстников: что с этим делать

Дети с инвалидностью часто встречают неприятие сверстников. Это мешает их социализации и развитию, да и ровесникам не на пользу. Почему так происходит, что меняется и как это влияет на всех нас, рассказывают родители и специалисты.

Валентина Невенченко из Липецка обратилась в Русфонд за помощью в лечении четырехлетней дочери Яны. У девочки синдром Штурге – Вебера (капиллярная мальформация лица, шеи, туловища и конечностей). Внешне болезнь проявляется в том, что на лице бордовые пятна. «Яна очень тянется к детям, и бывает очень обидно, когда ребенок, увидев ее, разворачивается и уходит, – рассказывает Валентина. – Или когда дети спрашивают своих родителей, почему она "чумазая", а родители просто шикают в ответ. Или сами родители бегут мыть игрушки, которые трогала Яна: вдруг заразная. Мне тяжело, и дочь жалко. Но я стараюсь не реагировать, потому что надеюсь на излечение».


У Яны есть шанс стать менее заметной благодаря фототерапии (средства на лечение собрал Русфонд). Но у многих детей с инвалидностью такого шанса нет. Негативное отношение осложняет и без того непростую задачу социализации и тормозит развитие. «Одна проблема вызывает комплекс других, – объясняет мама четырехлетнего Николая с ДЦП Людмила Семьякова из Москвы. – Ребенок не ходит – значит, не делает элементарных для других детей вещей: не перекладывает игрушки, не строит, не ломает. Интеллект страдает. Ребенок не говорит – люди с ним не взаимодействуют. Спрашивают меня: "Он ест баранки?" А он рад бы сам ответить. И может! Например, с помощью ладоней: поднимает левую – нет, правую – да».

Чем старше, тем сложнее

На самом деле детям вовсе не сложно найти общий язык и общие игры. Чем дети младше, тем проще им удается наладить контакт. По словам Валентины Невенченко, двух-трехлетки обычно не избегают Яны: «Многие малыши просто удивляются "ой, какие пятнышки!" – и играют, не обращая на пятна внимания. Сторониться начинают лет с четырех. Думаю, это зависит от семьи».

Насколько сильно влияет мнение родителей на поведение детей, хорошо знает директор центра для детей с ДЦП «Елизаветинский сад» Татьяна Мышатина. Раньше она занималась сопровождением детей с синдромом Дауна из «Елизаветинского детского дома» в обычном детском саду. «Когда мы пришли туда впервые, сначала дети проходили обычную адаптацию – присматривались друг к другу, а после легко вступили в общую игру, барьеров не было, – рассказывает Татьяна. – На второй день нас уже ждали. На третий они вместе ели. Потом о наших подопечных с синдромом Дауна начали узнавать родители. В группе трехлетних отношения не изменились. Четырехлетние начали обходить бочком детей из детдома. А пятилетняя девочка подошла к девочке с синдромом Дауна только для того, чтобы сообщить: "Моя мама сказала, что ты дура"».

В игре есть место любому ребенку, уверены педагоги. Только в тяжелых случаях дошкольникам требуется помощь взрослых в совместной игре с особыми детьми. Если ребенок малоподвижен и не говорит, достаточно немного адаптировать под него любую игру. «Например, дочки-матери, в которой ребенку на коляске достается роль младшего, – делится опытом "Елизаветинского сада" Татьяна Мышатина. – Мальчишки с удовольствием играют в перевязку раненого».


Дети с ментальными особенностями, которые хотят общаться, не всегда находят приемлемую форму общения со сверстниками: могут, например, подойти и закричать в лицо. Для предупреждения конфликтов их родителям приходится заранее сообщать окружающим, как ребенок может повести себя и почему он это делает. А предупредив, постараться скорректировать поведение ребенка. К счастью, в России уже появились эксперты, умеющие это делать. «В тандеме со специалистами родители в большинстве случаев могут научить ребенка вести себя в рамках приличия», – уверена специалист по прикладному анализу поведения Анна Калабухова.

А вот школьнику уже сложно впервые вступить в контакт с не похожим на него ребенком, даже с «легким». В инклюзивном классе принять друг друга помогает педагог. Тяжелого ребенка обычно сопровождает еще и тьютор. «Если ребенок не говорит, он все равно общается – с помощью мимики, жестов, специальной альтернативной коммуникации, – объясняет Мышатина. – Одна из важных задач тьютора – научить детей и педагогов понимать ребенка с особенностями и общаться с ним». На привыкание может уйти несколько месяцев. Именно поэтому эксперты считают: чем раньше разные дети начнут общаться, тем меньше проблем возникнет потом.

Родители – сила

Отношение к детям с особенностями постепенно смягчается. Важную роль в этом играют их родители. Большинство до рождения ребенка сами не имели такого опыта, поначалу им очень трудно принять диагноз. «Когда родился Николай, у меня был стресс, я плохо понимала, что происходит, – рассказывает Людмила Семьякова, мама Николая с ДЦП. – Потом увидела, как на улице люди тычут пальцем, и вовсе замкнулась. Мы долго жили будто за стеклянной стеной. Я была сплошным комком нервов. В какой-то момент я расслабилась и только тогда увидела: окружающие не осуждают нас. Они просто не понимают, что с ребенком, и не знают, что делать. Сейчас я привожу Николая на детскую площадку и спокойно говорю, что у него родовая травма и что он пока не ходит и не говорит. Напряжение спадает».


Главной причиной неприятия особых людей все эксперты, как один, называют недостаток информированности и практики общения с ними. Родителям часто требуется помощь, чтобы выходить с ребенком в люди. В этом помогают и эксперты, и другие такие же родители, и даже специальные информационные карточки, какие выпустил, например, Центр лечебной педагогики. Они не дают специализированной информации. Среди сообщений: «Можно быть не таким, как все, и чувствовать себя счастливо. У каждого есть свои особенности». Тем не менее карточки сильно выручают.

«Мой Ванька не ходит и не говорит, но он легкий, к нему все доброжелательно относятся, – рассказывает про 13-летнего сына москвичка Ирина Шереметьева. – Поэтому я использую карточки, чтобы помочь другим. Как-то ехала в метро. Рядом стоял взрослый мальчик, похоже, с аутизмом. Он подпрыгивал на месте, махал руками. Какой-то мужчина начал отчитывать его мать: мол, какой невоспитанный, всем мешает. А она стояла молча, с таким лицом – то ли заплачет, то ли в лоб даст. Я вручила мужчине карточку, а матери сказала, что у меня тоже особый ребенок. Мужчина прочитал текст и пришел в себя. Карточки меняют настрой человека, он начинает задавать себе вопросы и уже готов к диалогу. Тот мужчина, правда, сразу ушел».

Среда для всех

Одним родителям, конечно, не справиться с информированием общества. А ведь есть еще необходимость в адаптированной среде (с пандусами и менее известными объектами вроде песочниц на ножках для удобства колясочников) и в общем социальном пространстве. С этим помогают и городские, и государственные структуры, и некоммерческие организации. В результате улучшается и жизнь людей без особых нужд.

«Важно, чтобы любые дети, особые и обычные, могли как можно раньше познакомиться с миром, в котором живут разные люди с разными индивидуальными особенностями, – считает директор Центра сопровождения семьи "Даунсайд Ап" Татьяна Нечаева. – Тогда больше шансов, что социальная среда станет более комфортной, дети будут принимать друг друга такими, какие есть».

Театр теней «Даунсайд Ап» участвует в профессиональных театральных конкурсах и получает призы. «Зрители завороженно смотрят теневой спектакль, а потом на сцену выходят наши актеры – подростки с синдромом Дауна, – рассказывает Нечаева. – В этот момент зрители, находясь под впечатлением от увиденного, понимают, что люди с синдромом Дауна могут быть талантливы. И в будущем будут по-другому относиться к ним».

Инклюзивные проекты нередко перерастают в важные и для людей, далеких от этой темы. Когда фонд «Галчонок» начал заниматься проблемой травли в инклюзивных классах, то выяснилось, что эта проблема гораздо шире и глубже. «Это бедствие в масштабах всей страны, – уверена президент фонда Елизавета Муравкина. – Мы проводили беседы с учениками начальной и средней школ: дети знают, что такое травля, и осознают, что в ней участвовали. Разговоры с учителями и родителями позволили понять, что травля в школе происходит между всеми субъектами: учителя травят учеников, а ученики – учителей, родители – учителей, а учителя – родителей». Тогда у «Галчонка» появился проект Травли.Net с антибуллинговыми программами для школ.