Колонка психолога

Народ у нас такой

Насколько сильно национальный менталитет определяет наше поведение

– Смотри, что творится! – с этими словами друг протянул мне планшет. В ленте новостей я прочел, что согласно рейтингу Всемирного банка по уровню выживаемости взрослых Россия находится на 122-м месте, в одном ряду с самыми отсталыми и неблагополучными странами мира. В нашей стране только 78% 15-летних граждан доживают до 60 лет. Это как в вечно воюющем Афганистане, охваченном гражданской войной Йемене, полупервобытной Папуа – Новой Гвинее.

Цифра нас поразила. Друг попробовал объяснить это менталитетом россиян.

– У нас никогда не ценилась жизнь – ни своя, ни чужая. Как там говорили про страшные потери в войне? «Бабы новых нарожают!» Вот и мрут люди, не умея относиться к себе как к ценности. Не зря же у нас постоянно воспевалась жертвенность ради чужого блага или светлого будущего, а не личного благополучия. Так что меняй не меняй правительство и социальный строй, а менталитет не позволит создать что-то совсем иное. Какую партию ни создавай, все равно получится КПСС. Народ у нас такой.

Идея интересная. Но можно ли говорить о том, что менталитет (совокупность ценностей и стереотипов поведения этнических групп) так сильно определяет наше поведение, что мы прямо-таки обречены на раннюю смерть? Изменяется со временем «национальный характер» или же менталитет настолько устойчив, что никакие исторические события не могут его пошатнуть? С одной стороны, немцев в начале XIX века считали романтическими разгильдяями и мечтателями – и какими они кажутся нам сейчас? С другой – какой бы социальный строй ни бытовал в России, все равно получалось что-то очень похожее на монархию с боярами и крепостными.

Задавшись похожими вопросами, американские социальные психологи взялись изучать потомков ирландцев, которые эмигрировали в США. Интересовало их следующее: сохранили ли эти потомки какие-то специфические национальные черты? Оказалось, сохранили, но не все. У эмигрантов-ирландцев постепенно исчезли те черты, которые были связаны с тяжелыми условиями жизни на родине (повышенный уровень агрессивности и низкий уровень мотивации в труде), но сохранились те, что помогали ирландцам выживать в тяжелых условиях. Это красноречие (процент литераторов среди американских ирландцев очень высок) и, как ни странно, алкоголизм (уровень заболеваний, связанных с алкоголем, у них в 25 раз выше, чем у итальянцев, и в 50 раз выше, чем у евреев). Алкоголь, как и красноречие, помогал уйти в мир фантазий, временно снизить уровень стресса, когда внешние условия жизни невыносимы и их не получается изменить. Внешние условия изменились, а стратегии совладания со стрессом, даже такие, как алкоголь, – сохранились.

А что с россиянами? Многие исследователи отмечают три базовые ценности в русском менталитете: фатализм («чему быть, того не миновать»), «долготерпение» (кстати, трудно переводимое на другие языки слово) и надежда на то, что «все образуется». Подтверждение этому есть в языке. «Обойдется», «образуется», «утрясется», «пронесет», «так получилось», «повезло» – масса слов, в которых нет человека как активно действующего субъекта. Жизнь описывается в русском языке как непредсказуемый и неконтролируемый процесс, человек не творец, а с ним что-то «происходит». По меткому сравнению психолога Ирины Булюбаш, если английская сказка начинается словами «вырастил царь в своем саду дерево», то начало русской сказки с большой вероятностью будет «выросло в царском саду дерево».

И эти особенности речи и психологии людей хорошо отражают особенности исторического пути России – бесправие огромного количества людей, постоянная смена правил игры и даже социального строя, репрессии, разрушение старых ценностей и исторического наследия во имя «лучшего мира». Фатализм, долготерпение, опора не на собственные силы, а на беспочвенные надежды – реакция множества людей на тяжелые условия существования. Как и алкоголизация, что роднит россиян с ирландцами.

Если тяжелые условия меняются – исчезают и «лень», и «агрессивность», и «замкнутость», и многие другие черты, как показали исследования некоторых этнических групп, покинувших привычную среду. Выходит, менталитет не является величиной постоянной. Он изменяется, сохраняя те формы поведения и восприятия реальности, которые помогали людям справляться с вызовами в прошлом.

Вслед за бытием начинает меняться и коллективное сознание. И получается, что в случае с низким уровнем выживаемости россиян дело вовсе не в менталитете как таковом. А в том, что наплевательское отношение к себе самим – реакция на исторический опыт и существующее положение дел. Выученная беспомощность в масштабах нации.

Иллюстрация Родиона Китаева