Жизнь. Продолжение следует

Держать удар

Как энергия любви помогает при электроожоге

Рубрику ведет Сергей Мостовщиков



Жизнь иногда, оказывается, хуже страшного сна. Вот семилетний Андрей Васин идет в ванную и лезет за какой-то ерундой, упавшей за стиральную машину. Железная задняя стенка под напряжением – коротит провод. Правая рука превращается в обгоревшую спичку, электроожог поражает пять процентов тела ребенка, разрушает ткани, нервы, мышцы, сустав. Приезжает скорая, начинаются скитания по больницам. Врачи предлагают бесплатно ампутировать руку, знакомые – спасать ее в Германии за деньги, которые в конце концов оборачиваются в сумму примерно в 12 миллионов рублей. Приснись такое – проснешься в слезах. Но сам Андрей после всего, что пришлось ему перенести, – веселый парень, а мать его Ольга Хрущева так иногда даже и смеется, когда вспоминает случившееся. Говорит, наплакалась достаточно, гораздо важнее то, что именно в таком вот отчаянном положении начинаешь понимать, как помогают тебе люди и Бог.

«Я родилась в Воскресенске, живу тут до сих пор. Он мне родной, конечно, город, но я его не люблю. Какой-то он грязный, а я хочу в Коломну. Там все по-другому, там люди другие. Тут у нас все агрессивные, дерутся без конца. В Коломне такого нет, в Коломне все иначе. Но что поделать. Живем тут. Да и финансы. Мы сейчас в таких минусах находимся, что вряд ли о чем-то можно мечтать.

Была я замужем, три года прожили нормально, все было хорошо, пока Андрюша не появился. Мне было 22 года тогда. Приехали домой из роддома, и вот три недели Андрюше было, когда муж сказал, что поедет гулять к друзьям. Я сказала: куда ты собрался-то? Я была после кесарева же, он у меня родился 5 килограммов 250 граммов, мне его даже поднимать было нельзя. Сказала: все, ребенка родили, сиди дома. А он говорит: все равно поеду. Я говорю: ну, поедешь, все, назад дороги не будет. Вот и ушел. А я сейчас живу с другим мужчиной в гражданском браке.

Андрюшку растили с бабушкой и дедушкой. Здоровый полноценный ребенок, умный, в садике самые длинные стихи нам давали учить. И вот справили выпускной в детском садике, Андрюша во всех главных ролях участвовал, все костюмы я ему шила. И вот выпустились, был четверг. А в субботу проснулись с утра, обычный выходной день. Мы спали еще. Он встал, пошел в ванную умываться. И все. Там я его обнаружила. Там он у меня без сознания лежал.

Машинка эта стиральная там стояла. Как бы прислонена к стене, а над ней полотенцесушитель. И стояли там кроссовки и висели стельки. Как раз был май, песок вот этот, грязь, я кроссовки полностью простирала. И поставила сушить. Ну вот. Он умылся, потянул полотенце, и стелька падает за машинку. Он видит – надо же достать. А там панель железная, видимо, током как-то на нее било.

Ну, я его нашла, вытащила. Смотрю на руку, а она вся так обгорела, две дырки прямо до костей. Я как увидела, была не в состоянии ничего делать. Завизжала только: “Сережа! Сережа!” Это мой гражданский муж. Вызвал он скорую, поехали сначала в реанимацию, оттуда нас в Люберцы отвезли, в больницу. Там мы полтора месяца пролежали. Потом нам сказали: у нас оборудования соответствующего нет, мы вас переводим в Москву, в Детскую больницу имени Сперанского. Хорошо, перевезли. Посмотрели Андрюшу врачи, меня вызвали в кабинет. Там я впервые узнала, что такое, когда текут подмышки и мокрыми становятся пятки и ладони. Мне сказали: будем отрезать ему руку. Я говорю: нет. Нет! Мы как бы не согласны.

Позвонила директору своему на фирму. Я бухгалтером работаю на фирме, мы занимаемся мебелью для ванных комнат и сантехникой. Я позвонила и говорю: Сан Саныч, нам руку собрались отрезать. Он говорит: да ты что! Блин! Давай лучше в Германию поедешь. Они там у меня молодые, ребята на фирме, знают, что к чему, у них друзья, и их жены все рожают в Германии. И он мне говорит: все. Надо туда, в Мюнхен, щас мы закинем удочки. Я говорю: да где я денег на это найду?! Он говорит: нормально, разберемся. Сделали мне визы буквально за один день. И положили мне на карту четыре миллиона двести тысяч рублей. Чудеса. Вот как Бог помогает.

Прилетели мы туда, сразу оплатили все лечение. Правда, его рассчитывали на 45 дней, а в итоге пришлось задержаться на девять месяцев. Проблема оказалась в чем? Выше локтя был перебит центральный кровоток. Была проблема с суставом, здесь нам говорили, что Андрюша никогда не сможет сгибать руку в локте. Все это немцы взялись лечить. Мы долго ходили в специальных аппаратах, которые постоянно откачивали из ран выделения. Потом нам предложили операцию по пересадке в руку вены со спины.

Ну, естественно, у нас начал расти долг за лечение. И плюс операция. Я ходила к ним в бухгалтерию, они насчитали нам 120 тысяч евро. Господи! Это даже для Германии большие деньги. А у нас-то они откуда?

Слава Богу, нам взялся помочь Русфонд. С помощью наших людей спасли мы руку в Германии. Оттуда нас обратно отправили. Велели посещать физиотерапевтов, сказали: у вас там физиотерапевты хорошие. Ну что, будем заниматься. Ходить на массаж. Постепенно восстанавливать сначала чувствительность пальцев, потом, может быть, и их работу. Я, кстати, стала замечать: возьмешь его за руку, он говорит: мам, что это у тебя рука такая холодная? Не знаю, посмотрим, что нам тут доктора назначат делать. В Германии нам сказали, что надо будет приехать к ним показаться через полгода, а на первую пластическую операцию только через год. Вообще обещают, что сделают как бы так, что не отличишь потом эту руку от здоровой. Как они это смогут? Может, лет пятнадцать на это уйдет, я не знаю, и где на это деньги?

Тяжело это все. Ревела я до последнего времени. Сейчас уже обсохли мои слезы. Как живу? Просто верю в то, что все будет хорошо. Так оно, наверное, и есть. Вера и люди помогают. Это важно знать, даже если с вами не случилось никакой беды».

Фото Сергея Мостовщикова