Жизнь. Продолжение следует

Русское сердце

У прозы жизни всегда сказочный сюжет

Рубрику ведет Сергей Мостовщиков



Таганрог – это вам, конечно, не Италия. В принципе, много общего – та же жара, те же пиццерии, так же много эмоций, кругом те же сказочные персонажи: принц Лимон, кум Тыква, профессор Груша, крестьяне, горожане и воробей. А Артем Папков – тот вообще вылитый Чиполлино. Веселый маленький мальчишка, голова луковкой, озорные глаза. Еще немного подрастет, познакомится с Земляничкой, Вишенкой и Редиской, наведет тут порядок и спасет своего старика-отца Чиполлоне. Но все-таки Таганрог – по большей части чеховские места, не зря тут родился именно Антон Павлович, а не Джанни Родари. Так вот, у Артема сложный порок сердца, требовалась срочная операция, средств на нее не было, деньги пришлось искать через Русфонд. Такая вот крепкая русская проза, у которой, как всегда, только один спасительный секрет – сказочный сюжет. Его мы и обсуждаем с родителями Артема – Ольгой и Евгением Папковыми.

Евгений Папков:
«Ну что такое Таганрог? Не знаю. У нас сейчас все заводы позакрывали, понаоткрывали набережных. Пушкинская набережная, потом открыли Чеховскую набережную. Мы там не были еще, но там вообще много людей не гуляет – грязь там идет от металлургии. Самое парадоксальное тут что – я вот работаю на такси, вез одного мужчину, он не то из Москвы, не то из Питера. Так он говорит: такое, говорит, впечатление, что у вас люди только едят и болеют, потому что в городе одни продуктовые магазины и аптеки – и все».

Ольга Папкова:
«Почему все? Есть еще много кафе в Таганроге. Я работала поваром в кафе, пока вот не родила Артема. С мужем мы познакомились в гостях. Пришла я в гости, как мы там увиделись, так и не расстаемся. У меня дочка есть старшая, у мужа тоже дочка от первого брака. А вот совместный у нас мальчик наконец-то получился. Мы так и думали: ну хоть бы мальчик, хоть бы мальчик. А то у родственников тоже сплошные девочки, так что, когда дни рождения, собирается один женский коллектив. Ну вот, теперь есть пацан.

Когда он родился, врачи обнаружили в сердце шумы и сказали, что в сердце есть, значит, овальное окно, дырочка такая большая. Нас положили в патологию, сказали: полежите, мы вас проверим. Я уж не знаю, что они там такое проверяли, месяц мы пролежали, потеряли только время. Потому что, когда мы в два с половиной месяца приехали уже в Ростов, нас там сразу положили и сказали, что надо срочно делать операцию на открытом сердце. Правда, мы там пролежали два месяца. Почему так долго – потому что нам сказали, что нет квот на расходные материалы и придется искать деньги.

Оказалось, что дело серьезное. Артем мог умереть. Надо было срочно раскрывать грудную клетку, замораживать сердце и все там переделывать. У нас там не только эта дырочка, оказывается, была. У нас там кровь неправильно поступала из легких, так что эта дырочка нам даже, получается, сначала помогала. Но, получается, она же с каждым днем зарастала, сужалась и могла бы совсем перекрыть кровь».

Евгений Папков:
«Мне там в Ростове как они объяснили: значит, они разрезают, потом вшивают клапан какой-то и вену, по которой кровь идет, вставляют правильно, потому что до этого у него кровь шла неправильно, в обход. Сказали нам, что после этой операции все будет нормально, ничего больше делать не надо. Отдали мы его, а сами пошли в храм, он там недалеко от больницы. И через три с половиной часа все закончилось. Теперь вот врач, которая делает УЗИ, сказала мне: если б, говорит, я б не знала, что с ним было, никогда бы в жизни я бы, говорит, не сказала, что у него был порок сердца.

Так что надо теперь парня поднимать, ставить его на ноги. Думаю, будет военным. У меня всегда была мечта: будет парень – будет военным. Не в кулинарный же техникум его отдавать, а-ха-ха-ха. Самое парадоксальное что: нет сомнений, что он годен для службы. Нам вот в Ростове врачи говорят: вы поезжайте домой, оформите там хотя бы на год инвалидность. А тут в Таганроге его посмотрели и говорят: а зачем? Он у вас такой здоровенький мальчик, нормально так выглядит. Зачем? Ну, вот надо теперь жизнь прожить, чтобы ответить».

Фото Сергея Мостовщикова