Жизнь. Продолжение следует

В сказках приходится жить счастливо и умирать в один день, хотя в жизни все наоборот – сначала нужно бы умереть, а потом попытаться в один прекрасный день стать счастливым. Евгения Качалина не должна была жить, начиная прямо со дня своего рождения. Пневмония, потом заражение крови – шансов не было никаких. Потом случилось счастье: девочка каким-то чудом выкарабкалась, выросла и вышла замуж. Как в сказке. Но только потом все повторилось, как в жизни. Первый ребенок умер, второй родилась девочка по имени Вика. К 13 годам Вику Качалину так скрутил сколиоз, что она должна была стать горбуном, калекой, инвалидом – проще было сразу умереть. И вот только теперь, когда красавица Вика выпрямилась и смотрит по сторонам, как царевна, когда по квартире, как ученый кот, бегает слева направо и справа налево ее младший брат Александр Сергеевич, когда в дачном поселке, где живет семья Качалиных, улицы называются Грациозная, Облачная, Кондитерская и Имбирная, мы разговариваем с Евгенией Качалиной о счастье. →

История рождения и спасения девочки по имени Вероника Гора – это история танца ее родителей, красивого, трудного и непредсказуемого. Никогда ведь не знаешь, куда заведет танец жизни, особенно если он исполняется в паре. Общее дыхание, один ритм на двоих, рука на талии, локоть отведен, первый шаг, второй – и мир начинает кружиться, он весь уже зависит только от изящного наклона тела и верного поворота головы, и даже сама музыка звучит как будто для исполнения желаний. Но что это? Танец никак не заканчивается, нет способа остановиться, все меньше силы продолжать. Ритм становится беспощадным, музыка – безжалостной. Федор и Виктория Гора долго не могли завести ребенка, три раза делали ЭКО. Наконец родилась девочка с тяжелым пороком сердца. Врачи считали: сделать ничего нельзя. Но у музыки желаний на этот счет были свои ноты. Потребовались три операции на открытом сердце, последняя – в клинике в Германии. Стоила она денег и сил, которые просто так не натанцуешь. Какой апломб нужен был, чтобы правильно выполнить все возможные па? Федору и Виктории виднее. Они танцевальная пара. О танце, который они исполняют, мы и разговариваем: →

Все мы пассажиры железной дороги судьбы. Вагон проблем, цистерна счастья, плацкарта воспоминаний, электрички любви – все это куда-то едет, воет, стучит, и хочется однажды остановиться, пересесть, передумать, да как это сделать на ходу, пока мелькают незнакомые реки, сугробы и леса, гаснут за темным стеклом бесконечности звезды станций уходящего дня. Кто там остался? Что делает? Почему это место предназначено именно ему? У кого есть ответ? Да вот хотя бы у Юлии Быченко. Когда-то ее жизнь остановилась, показалось, что высадили с поезда судьбы. Сын Дима заболел непонятной болезнью – начались какие-то приступы и судороги, он стал как бы оболочкой, из которой забрали родной и понятный смысл, а его место заняла мрачная пустота. Что было делать выпускнице железнодорожного техникума? Она стала дежурной по станции, на которой ее бросили пропадать. И скоро все поезда и составы, электрички и тепловозы стали двигаться, послушные только ей одной. Они делали свои остановки, чтобы привезти нужные известия. Они уходили дальше, чтобы помочь. И они возвращались, чтобы в конце концов вернуть матери то, без чего она осталась тут одна, – ее собственного сына. Остановимся же и мы на минутку на этой станции, узнаем у дежурной, что тут теперь и как: →

Это только в России эпилепсию по-простому называют падучей, а в Древней Греции, например, считали божественным вмешательством. Античный человек как бы оказывался схвачен, пойман или застигнут некоей немыслимой силой, отчего сам оставался без сил. Может быть, это вообще было своего рода сообщение свыше – настолько искреннее и запредельно простое, что обычный, запутанный человеческой жизнью мозг не был в состоянии понять его, чем и вызывал припадок беспомощности. Но, может быть, все было совсем наоборот – больной сам страдал приступами жалости к миру людей, его трясло от того, что никто здесь никогда не понимает того самого главного, что надо знать о сути и природе явлений и вещей. Как бы то ни было, но, например, у современной Насти Петровской из Брянска ничего не смогли выяснить даже врачи – ни в России, ни в Германии, где с помощью Русфонда девочке сделали сложную операцию на головном мозге. Обещали только: может быть, теперь Настя будет нормально идти по жизни без падучей, может быть, научится говорить и сама все расскажет. Но если и вправду существует божественное вмешательство, мы должны просто верить: о главном никогда не говорят – о нем знают или просто догадываются. Так что пока Настя гуляет по парку и со смехом качается на качелях, мы с ее мамой Светланой Петровской пытаемся схватить, поймать или хотя бы застигнуть тайны простого человеческого бытия: →

Непонятно почему, но мужчинам всегда чего-то не хватает, хотя в мире есть все, что нужно. Наверное, мир, состоящий из одних только мужчин, был бы миром страдальцев, инвалидов и калек. И в нем в печали жил бы Витя Микешин, который в силу никому не известных причин родился без кисти на левой руке. И хотя говорят, что из любой ситуации можно найти выход, все-таки для начала эту ситуацию должна оценить женщина. Вот она поплачет, пожалуется, поймет, что выхода никакого нет, а потом вытрет слезы, улыбнется и решит, что ничего другого и не надо – и так все красиво и хорошо. И это будет и выход, и спасение, и решение, и начало нового мира, где мужчина всегда найдет себе место, даже если не может сидеть, стоять и ходить. Об этом мире мы и разговариваем с мамой Вити Ксенией Микешиной: →

Павел Ежов родился мертвым человеком. Был он весь черный от удушья, без признаков жизни. Казалось, никто из присутствовавших особенно по этому поводу не расстроился, Павлу тут явно были не рады. Обращались с ним как попало, левую руку вообще сломали. В сущности, чуть не оторвали – сильно повредили нервы. Даже когда новый человек решил все-таки тут остаться, неожиданно задышал, жизнь вошла в него со всей своей немыслимой, радостной обреченностью, ничего хорошего никто в этом не нашел. Матери потом сказали, что сын так и останется инвалидом, рука у него никогда не будет двигаться, отсохнет за ненадобностью. Поэтому теперь, когда годовалый Пал Палыч в рубахе и портках ходит по квартире, как председатель колхоза по грядкам, обеими руками тащит в рот всякую дрянь, колотит кулачищами по столу с настырной, неостановимой силой необузданного младенца, хочется смотреть на него с удивлением и спрашивать себя: что это за сила, способная вернуть жизнь и излечить того, кто уже умер? Об этом мы и разговариваем с матерью Пал Палыча Татьяной Ежовой: →

Есть на свете неизбежные вещи – события, на которые невозможно повлиять. Они поэтому так и называются – никак не убежать от них. Не спрятаться, не забыть, даже если хочется и надо. Жизнь и смерть, наверное, – самые заметные из таких неизбежностей, но бывают и малоизвестные подробности. Например, Катя Аронова родила тройню – Петра, Андрея и Павла, сыновей с апостольскими, судьбоносными именами. У всех троих диагностировали детский церебральный паралич. Как ни старалась Катя, о чем бы ни мечтала до этого, жизнь, которая всегда, вроде бы, была к ней благосклонной и даже, очевидно, щедрой и разнообразной, на самом деле никогда не давала ей никакого выбора. Бессонные ночи, слезы, сомнения, а потом еще и смерть мужа… Вот где она оказалась, хотя пробовала и даже старалась попасть не сюда. И вот что теперь ей здесь делать? Какой вообще в тебе смысл, человеческая жизнь, если ты не оставляешь человеку ничего человеческого, даже простой возможности выбора. Что у нас тут есть, если ничего, в сущности, и нет. А знаете – душа. Столько, сколько угодно. О ней мы и разговариваем с Катей: →

Интересно, для какого класса и какой именно школы могла бы подойти такая задача на вычисления: сколько счастья в одном сантиметре? Предположим, известно, что в Нижнем Новгороде живет Алексей Исаков и у него с детства серьезные проблемы с почками. Прибавим к этому дочь Алексея, Ульяну, у которой в девять лет обнаружился синдром Шерешевского – Тернера. Девочка перестала расти. Вычтем жену Алексея, которая ушла, оставив ему ребенка. Умножим все на одно неизвестное: где взять денег на лечение обоих участников задачи? Может быть, решение в том, чтобы работать на всех работах, не спать, не есть, плакать, обращаться за помощью в Русфонд? Или нужно просто жить, терпеливо справляясь со всеми возможными действиями? Неизвестно. Никогда ведь в самом деле не найти идеальной школы, способной научить всем верным вычислениям. Зато, как ни странно, всегда известен их результат. Например, Ульяна Исакова выросла на 16,5 сантиметра. И это бесконечное счастье. Об этом мы разговариваем с бабушкой девочки и матерью ее отца Ириной Николаевной: →

Семилетняя Лиза Голованова хочет полететь на Луну и взять с собой хлебушка, чтобы покормить голодных инопланетян. Добрая история, печальная, как все на Земле, рассказанное просто. Вот эта Лиза родилась недоношенной, да еще оказались хрупкие кости – вечно то нога у нее сломается, то рука. Девчонка закричит, ее отвезут в больницу и закатают там в гипс. А почему так – некогда было разобраться ни матери, ни врачам. В жизни и так радости немного, что же искать в ней лишнюю грусть? Пропадала Лиза. Но ее пожалела бабушка, простая женщина, портниха, забрала ее к себе. Выучила ходить, затаскала по больницам, узнала про несовершенный остеогенез, через Русфонд нашла денег на лечение. Уставала, боялась, плакала, но привыкла. Люди ко всему привыкают: это же просто жизнь, если относиться к ней просто. Можно даже лететь с ней на Луну к голодным инопланетянам. Примерно об этом мы и разговариваем с Людмилой Александровной, бабушкой Лизы. →