11.09.2012
Берлин примет Никиту Боровых в октябре
31 августа здесь на сайте, в «Коммерсанте», Газете.ru, на сайтах «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы рассказали историю девятилетнего Никиты Боровых из Белгородской области («Давай подышим», Валерий Панюшкин). У Никиты тяжелый порок сердца, высокая легочная гипертензия. Помочь ему берется Немецкий кардиоцентр (Берлин, Германия), но родные не в силах оплатить лечение. Рады сообщить, вся необходимая сумма собрана (1 441 092 руб.). Клиника ждет мальчика в октябре. Никитина мама Ирина благодарит читателей за помощь. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Мы следим за развитием событий.
31.08.2012
Давай подышим
Никиту Боровых спасет операция на сердце
Мальчику девять лет, у него тяжелый прогрессирующий порок сердца. От этого порока Никита задыхается. Приступы были бы частыми и тяжелыми, если бы белгородский депутат (они живут в Белгородской области) не купил Никите годовой запас лекарства траклир за 1,2 млн руб. На этом лекарстве Никита и живет. Но запас заканчивается. Пока лекарство не кончилось, Никите нужно сделать операцию на сердце в Немецком кардиологическом центре (Берлин, Германия). Тогда мальчик перестанет задыхаться.
Никита выходит во двор и идет к футбольной площадке. Знаете, такие деревянные коробки стоят во дворах, и мальчишки гоняют там мяч? Никита общительный. С ним дружат. Его принимают в игру, но минуты через две мальчик останавливается и уходит.
– Никит, ты куда?
– Я на лавке посижу. Я устал.
– Как это устал?
– Я весь устал.
Мальчик сидит на лавке и смотрит, как играют товарищи. Минут через пять усталость проходит, Никита возвращается на площадку и идет к воротам.
– Я на воротах постою.
Его принимают. Дворовые товарищи что-то там понимают про Никитино сердце и принимают его в игру снова. И в третий раз приняли бы, но трижды выходить из игры и входить в игру Никита считает неприличным. Смертельно устав и от голкиперства, мальчик идет к лавке, садится и ждет, пока окончится игра. Он надеется, что после футбола товарищи станут играть в песке или катать машинки. Это легче. У него есть с собой машинка. Он катает ее по лавке в надежде, что товарищи заинтересуются его игрой. Это легче. Но он никогда не просит ребят поиграть с ним в машинки, потому что в машинки ему легче.
Если после футбола мальчишки затевают играть в войну, Никита берет в руки игрушечное оружие, бежит с оружием по двору, стреляет в условного противника – дыщ! дыщ! – имитируя звук выстрелов.
Минут через пять Никита садится.
– Дыщ! дыщ! – условный противник подбегает к мальчику, стреляет в него и кричит. – Убит!
– Ни фига не убит. У меня сердце болит.
– А! Ну ладно.
И война продолжается без Никиты. Что-то там они понимают про Никитино сердце, дворовые его друзья. А сам Никита про сердце свое понимает плохо. Он знает только, что однажды поедет в Германию. Он не знает толком, где это – Германия. И вообще – страна это или город. Но там ему сделают операцию, и после операции можно будет играть в футбол и кататься на коньках. Он знает, что пока операцию не сделали, в футбол лучше не играть, а лучше играть в лего. Когда зовут обедать, Никита вздыхает с облегчением. За обедом можно ведь посидеть спокойно, не потому что у тебя болит сердце, а потому что ешь суп. Это не обидно. И после обеда можно на законном основании не бежать уже никуда до самого ужина, а складывать конструктор лего. Потому что все ведь так делают. И он мастерит из лего самолеты, роботов, машинки, замки с башнями.
А к вечеру даже и от спокойных занятий с лего Никита устает. И начинает задыхаться. Но это ничего страшного. Это так часто с ним случается, что Никита уже привык. Он подходит к маме и говорит:
– Мне дышать тяжело, давай подышим.
И мама достает ингалятор. И они дышат. Никите совсем не страшно, что он задохнется. Во всяком случае, ему не так страшно, как было в Белгороде, в больнице, когда делали зондирование. Тогда Никите укололи морфин в мышцу, а он вместо того, чтобы заснуть, ослеп ненадолго. Лежал на руках у мамы и кричал:
– Я не вижу тебя! Я тебя не вижу!
Вот это было страшно. А задыхаться – обыденно. Никита знает, что вот сейчас подышит немного с ингалятором, приступ одышки пройдет, и он вернется к конструированию роботов из лего. А потом выпьет таблетку и пойдет спать.
Он не понимает, что все дело в этой таблетке. Он не знает, что живет на лекарствах. Он не знает, что если бы не было траклира, нельзя было бы играть в футбол даже и две минуты. Нельзя было бы стоять на воротах. Нельзя было бы играть в войну, даже и с перерывами. И машинку катать было бы нельзя. И нельзя было бы выйти во двор. На три ступеньки в подъезде нельзя было бы подняться. Тяжело было бы сидеть и мастерить башни из лего. Он бы лежал, задыхался, и никакой ингалятор не помогал бы ему, потому что дело не в легких, дело в сердце.
Никита не понимает, что годовой курс траклира стоит 1,2 млн руб. А мама зарабатывает 22 тыс. руб. в месяц. А папа платит 7 тыс. алиментов. Получается двадцать девять тысяч, и Никита не очень еще изучил арифметику, чтобы догадаться, насколько невероятно для его мамы купить лекарства, благодаря которым он выходит во двор, катает машинку, стоит на воротах и стреляет из игрушечного пистолета в условного противника – дыщ! дыщ! – изображая звук выстрела.
Он не знает, что операцию надо делать срочно, пока не кончились лекарства. Он думает, операция нужна, чтобы кататься на коньках.
Валерий Панюшкин
Фото Владимира Барышева
Для спасения девятилетнего Никиты Боровых
не хватает 941 092 руб.
Рассказывает кардиолог Немецкого кардиологического центра Станислав Овруцкий: «У Никиты врожденный порок сердца, частичный аномальный дренаж правых легочных вен в верхнюю полую вену, дефект межпредсердной перегородки, высокая легочная гипертензия. В России мальчику сузили легочную артерию, после чего давление несколько понизилось. Затем было проведено лечение специальными препаратами, понижающими легочное сопротивление. В результате легочная гипертензия не критическая, но остается весьма высокой. Случай сложный, но при таком пороке хирургическая коррекция возможна. Мы выясним, чем вызвана высокая легочная гипертензия: является ли она первичной или связана только с пороком? Мы проведем зондирование для уточнения анатомии порока и повторное тестирование лекарственными препаратами. Если динамика будет положительной, операция возможна. После нее состояние мальчика значительно улучшится – он сможет жить как все».
Берлинский кардиоцентр выставил счет за лечение Никиты на 1 441 092 руб. 500 тыс. руб. внесет одна московская компания, как всегда, пожелавшая остаться неназванной. То есть не хватает еще 941 092 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Никиту Боровых, то пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и руководитель Русфонда Лев Амбиндер) или на банковский счет Никитиной мамы Ирины Ивановны Боровых. Все необходимые реквизиты есть в Русфонде. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
Берлин примет Никиту Боровых в октябре
31 августа здесь на сайте, в «Коммерсанте», Газете.ru, на сайтах «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы рассказали историю девятилетнего Никиты Боровых из Белгородской области («Давай подышим», Валерий Панюшкин). У Никиты тяжелый порок сердца, высокая легочная гипертензия. Помочь ему берется Немецкий кардиоцентр (Берлин, Германия), но родные не в силах оплатить лечение. Рады сообщить, вся необходимая сумма собрана (1 441 092 руб.). Клиника ждет мальчика в октябре. Никитина мама Ирина благодарит читателей за помощь. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Мы следим за развитием событий.
31.08.2012
Давай подышим
Никиту Боровых спасет операция на сердце
Мальчику девять лет, у него тяжелый прогрессирующий порок сердца. От этого порока Никита задыхается. Приступы были бы частыми и тяжелыми, если бы белгородский депутат (они живут в Белгородской области) не купил Никите годовой запас лекарства траклир за 1,2 млн руб. На этом лекарстве Никита и живет. Но запас заканчивается. Пока лекарство не кончилось, Никите нужно сделать операцию на сердце в Немецком кардиологическом центре (Берлин, Германия). Тогда мальчик перестанет задыхаться.
Никита выходит во двор и идет к футбольной площадке. Знаете, такие деревянные коробки стоят во дворах, и мальчишки гоняют там мяч? Никита общительный. С ним дружат. Его принимают в игру, но минуты через две мальчик останавливается и уходит.
– Никит, ты куда?
– Я на лавке посижу. Я устал.
– Как это устал?
– Я весь устал.
Мальчик сидит на лавке и смотрит, как играют товарищи. Минут через пять усталость проходит, Никита возвращается на площадку и идет к воротам.
– Я на воротах постою.
Его принимают. Дворовые товарищи что-то там понимают про Никитино сердце и принимают его в игру снова. И в третий раз приняли бы, но трижды выходить из игры и входить в игру Никита считает неприличным. Смертельно устав и от голкиперства, мальчик идет к лавке, садится и ждет, пока окончится игра. Он надеется, что после футбола товарищи станут играть в песке или катать машинки. Это легче. У него есть с собой машинка. Он катает ее по лавке в надежде, что товарищи заинтересуются его игрой. Это легче. Но он никогда не просит ребят поиграть с ним в машинки, потому что в машинки ему легче.
Если после футбола мальчишки затевают играть в войну, Никита берет в руки игрушечное оружие, бежит с оружием по двору, стреляет в условного противника – дыщ! дыщ! – имитируя звук выстрелов.
Минут через пять Никита садится.
– Дыщ! дыщ! – условный противник подбегает к мальчику, стреляет в него и кричит. – Убит!
– Ни фига не убит. У меня сердце болит.
– А! Ну ладно.
И война продолжается без Никиты. Что-то там они понимают про Никитино сердце, дворовые его друзья. А сам Никита про сердце свое понимает плохо. Он знает только, что однажды поедет в Германию. Он не знает толком, где это – Германия. И вообще – страна это или город. Но там ему сделают операцию, и после операции можно будет играть в футбол и кататься на коньках. Он знает, что пока операцию не сделали, в футбол лучше не играть, а лучше играть в лего. Когда зовут обедать, Никита вздыхает с облегчением. За обедом можно ведь посидеть спокойно, не потому что у тебя болит сердце, а потому что ешь суп. Это не обидно. И после обеда можно на законном основании не бежать уже никуда до самого ужина, а складывать конструктор лего. Потому что все ведь так делают. И он мастерит из лего самолеты, роботов, машинки, замки с башнями.
А к вечеру даже и от спокойных занятий с лего Никита устает. И начинает задыхаться. Но это ничего страшного. Это так часто с ним случается, что Никита уже привык. Он подходит к маме и говорит:
– Мне дышать тяжело, давай подышим.
И мама достает ингалятор. И они дышат. Никите совсем не страшно, что он задохнется. Во всяком случае, ему не так страшно, как было в Белгороде, в больнице, когда делали зондирование. Тогда Никите укололи морфин в мышцу, а он вместо того, чтобы заснуть, ослеп ненадолго. Лежал на руках у мамы и кричал:
– Я не вижу тебя! Я тебя не вижу!
Вот это было страшно. А задыхаться – обыденно. Никита знает, что вот сейчас подышит немного с ингалятором, приступ одышки пройдет, и он вернется к конструированию роботов из лего. А потом выпьет таблетку и пойдет спать.
Он не понимает, что все дело в этой таблетке. Он не знает, что живет на лекарствах. Он не знает, что если бы не было траклира, нельзя было бы играть в футбол даже и две минуты. Нельзя было бы стоять на воротах. Нельзя было бы играть в войну, даже и с перерывами. И машинку катать было бы нельзя. И нельзя было бы выйти во двор. На три ступеньки в подъезде нельзя было бы подняться. Тяжело было бы сидеть и мастерить башни из лего. Он бы лежал, задыхался, и никакой ингалятор не помогал бы ему, потому что дело не в легких, дело в сердце.
Никита не понимает, что годовой курс траклира стоит 1,2 млн руб. А мама зарабатывает 22 тыс. руб. в месяц. А папа платит 7 тыс. алиментов. Получается двадцать девять тысяч, и Никита не очень еще изучил арифметику, чтобы догадаться, насколько невероятно для его мамы купить лекарства, благодаря которым он выходит во двор, катает машинку, стоит на воротах и стреляет из игрушечного пистолета в условного противника – дыщ! дыщ! – изображая звук выстрела.
Он не знает, что операцию надо делать срочно, пока не кончились лекарства. Он думает, операция нужна, чтобы кататься на коньках.
Валерий Панюшкин
Фото Владимира Барышева
Для спасения девятилетнего Никиты Боровых
не хватает 941 092 руб.
Рассказывает кардиолог Немецкого кардиологического центра Станислав Овруцкий: «У Никиты врожденный порок сердца, частичный аномальный дренаж правых легочных вен в верхнюю полую вену, дефект межпредсердной перегородки, высокая легочная гипертензия. В России мальчику сузили легочную артерию, после чего давление несколько понизилось. Затем было проведено лечение специальными препаратами, понижающими легочное сопротивление. В результате легочная гипертензия не критическая, но остается весьма высокой. Случай сложный, но при таком пороке хирургическая коррекция возможна. Мы выясним, чем вызвана высокая легочная гипертензия: является ли она первичной или связана только с пороком? Мы проведем зондирование для уточнения анатомии порока и повторное тестирование лекарственными препаратами. Если динамика будет положительной, операция возможна. После нее состояние мальчика значительно улучшится – он сможет жить как все».
Берлинский кардиоцентр выставил счет за лечение Никиты на 1 441 092 руб. 500 тыс. руб. внесет одна московская компания, как всегда, пожелавшая остаться неназванной. То есть не хватает еще 941 092 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Никиту Боровых, то пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и руководитель Русфонда Лев Амбиндер) или на банковский счет Никитиной мамы Ирины Ивановны Боровых. Все необходимые реквизиты есть в Русфонде. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
