10.02.2012
Диму Камашева в марте госпитализируют в Берлине
3 февраля здесь на сайте, в «Коммерсанте», в Газете.ru, на сайтах «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы рассказали историю двухлетнего Димы Камашева из Московской области («Желанный мальчик», Валерий Панюшкин). У Димы тяжелый порок сердца. Показана операция Росса: замена аортального клапана на собственный пульмональный. Помочь Диме взялись в Берлинском кардиоцентре (Германия), где большой опыт таких операций. Но Камашевы не в силах оплатить счет (1 081 529 руб.). Рады сообщить, что за неделю наши читатели собрали всю необходимую сумму. Камашевы просят поблагодарить читателей. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Клиника ждет Диму в марте. Официальный перевозчик Русфонда компания «Аэрофлот» оплатит перелеты по маршруту Москва – Берлин и обратно (программа «Мили Милосердия»). Спасибо всем!
Мы следим за развитием событий.
3.02.2012
Желанный мальчик
Диме Камашеву нужна операция на сердце
Мальчику два года. У него тяжелый порок сердца. И он до сих пор не говорит. И в весе за последние шесть месяцев не прибавил ни на грамм. И в росте не прибавил. Каким был в полтора года, таким и остается в два. Он как будто решил не расти и не развиваться больше, потому что сердце не сможет снабжать его тело кровью, если мальчик станет хотя бы чуть-чуть больше, чем теперь.
То есть он не то чтобы совсем не говорит. Он говорит отдельные слова: «мама», «папа», «Дима», «сломал», «нек» вместо «нет». Но фраз Дима не складывает, хотя уж полгода как пора бы. И Димина мама Людмила в этой задержке развития видит свою вину. Она во всем видит свою вину. И она каждый день пытается искупить то, в чем не виновата, исправить то, чего не портила, ответить за то, что вне сферы ее ответственности.
Поэтому она учит мальчика грамоте. Двухлетнего.
Она покупает ему книжки с говорящими буквами: «А» – апельсин, «Б» – банан, «В» – валенок… Дима сидит над этими книжками иногда и по часу, и так спокойнее, потому что от разглядывания книжек у мальчика не возникает одышки.
Потом книжки надоедают, и тогда мальчик идет катать по комнате игрушечный поезд. Но поезд тоже состоит из букв. Вагоны складываются из кубиков, и на каждом кубике со всех сторон буквы: «К» – капуста, «Л» – лимон, «М» – мама. Этого не способен выучить ребенок двух лет, но Людмиле кажется, будто можно обхитрить судьбу и подстроить так, чтобы мальчик уже знал грамоте, когда научится разговаривать фразами.
На самом деле нет. На самом деле нужно просто починить малышу сердечный клапан. «О» – операция, «П» – перелет, «Р» – реанимация, «С» – сердце.
Мы сидим на ковре в их единственной крохотной комнате, и катаем друг другу мячик. Дима всегда смеется, когда мяч попадает ему в руки. Смеется и говорит: «Диме». А потом катит мяч мне и говорит: «Дяде». А потом, когда я подбрасываю мяч, Дима смеется совсем уж счастливо и говорит: «До потолка!» Может быть, можно считать это фразой?
Мы катаем друг другу мячик по ковру, от напряжения у Димы помаленьку начинается одышка и синеют губы, а Людмила рассказывает.
Она говорит, что во время беременности всегда-всегда думала, что всё-всё будет хорошо. Никогда ни одной минуты не позволяла себе думать об опасностях и болезнях. Думала только о хорошем. А я катаю мячик и не знаю, как объяснить ей, что порок сердца возникает у детей не оттого, что мама во время беременности думала плохие или хорошие мысли.
Людмила говорит, что когда в роддоме педиатр услышал у Димы в сердце шумы, она даже не стала сначала говорить мужу, чтобы тот не думал плохих мыслей. А я катаю мячик и ломаю голову, как рассказать ей, что пороки сердца у детей не проходят только от того, что отец не знает диагноза.
Людмила говорит, что можно было обследовать ребенка бесплатно, но всякий врач советовал обращаться к своим друзьям, хорошим платным специалистам. И Людмила всегда платила, за все обследования. Потому что нельзя же экономить на ребенке. А мы с Димой катаем мячик и не знаем, как объяснить, что дырки в сердце не заживают у детей от того, что заплатишь лишних денег черт знает кому. Дима смеется, а я злюсь – на полпоездки в Берлин могло бы хватить Людмиле денег, потраченных здесь на УЗИ и кардиограммы. Я всегда злюсь, когда у родителей тяжелобольного ребенка выманивают деньги.
Наконец, Людмила заглядывает мне в глаза и говорит:
– Вы только не подумайте, что Дима нежеланный ребенок. Очень желанный. У меня и в мыслях не было ни разу сделать аборт. Только один раз… – она кается мне, как на исповеди. – Понимаете, у меня старший мальчик. И я хотела девочку. А когда мне на УЗИ сказали, что будет мальчик, я расстроилась. Но я даже и не подумала, что не хочу его. Я и расстроилась всего-то на минуту, но говорят…
– Кто говорит? – я сдерживаюсь, чтобы не вспылить.
–… на форумах говорят, что порок сердца бывает у нежеланных детей…
Я сдерживаюсь, чтобы не раззявить варежку и не произнести перед несчастной женщиной в крохотной однокомнатной квартирке в городе Ивантеевка гневную речь против суеверий. Я сдерживаюсь, чтобы не заорать, что знаю кучу нежеланных детей, здоровых как черти. И знал много детей желанных и любимых, которые часто болели, а многие даже умерли. Я стараюсь отвечать спокойно. Я отвечаю, что если тяжело болеет ребенок, не нужно, нельзя, запрещено думать, кто в этом виноват. А нужно думать, что делать. И мы знаем, что делать: собрать деньги, отправить мальчика в Германию, попытаться восстановить сердечный клапан, а если не получится, то провести операцию Росса…
Я все это говорю, а Людмила кивает:
– Да-да, скорей бы. Скорей бы ему сделали операцию, чтобы у него стало здоровое сердечко, чтобы забыть всё это, как страшный сон.
Дима ловит мячик, улыбается и говорит:
– Диме! До потолка!
Я тоже улыбаюсь:
– Ну, уж нет. Денег мы соберем, в Германию вас отправим, операцию там сделают, мальчик выздоровеет, но вы никогда не сможете этого забыть. Черта с два вы это забудете.
Через четверть часа мы пьем на кухне чай со сгущенкой. Сгущенка сладкая и размазана у Димы по щекам. Эту сгущенку мы тоже почему-то будем помнить всю жизнь. Попробуйте-ка ее забыть.
Валерий Панюшкин
Фото Ольги Лавренковой
Для спасения двухлетнего Димы Камашева
не хватает 981 529 руб.
Рассказывает кардиолог Берлинского кардиоцентра Станислав Овруцкий (Германия): «У Димы врожденный порок сердца, клапанный стеноз аорты. Из документов видно, что у малыша высок градиент давления в легочной аорте, а это уже показатель к хирургическому вмешательству. Мы планируем выполнить операцию Росса: заменим аортальный клапан на собственный пульмональный. Одновременно пульмональный клапан будет заменен на специально обработанный и замороженный человеческий сердечный клапан. Преимущество такой операции в том, что собственный легочный клапан полностью вживляется в аорту. Он не подвергается разрушению, поэтому может служить на протяжении всей жизни и позволяет впоследствии избежать замены аортального клапана. У нашего кардиоцентра большой опыт в проведении таких операций. После проведенного лечения у Димы нормализуется функция и размеры левого желудочка, мальчик начнет нормально развиваться».
Берлинский кардиоцентр выставил Камашевым счет на 1 081 529 руб. Таких денег у них нет. Компания, пожелавшая остаться неназванной, внесет 100 тыс. руб. Таким образом, не хватает еще 981 529 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Диму Камашева, то пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и руководитель Русфонда Лев Амбиндер) или на банковский счет Диминой мамы Людмилы Николаевны Камашевой. Все необходимые реквизиты есть в Русфонде. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
Диму Камашева в марте госпитализируют в Берлине
3 февраля здесь на сайте, в «Коммерсанте», в Газете.ru, на сайтах «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы рассказали историю двухлетнего Димы Камашева из Московской области («Желанный мальчик», Валерий Панюшкин). У Димы тяжелый порок сердца. Показана операция Росса: замена аортального клапана на собственный пульмональный. Помочь Диме взялись в Берлинском кардиоцентре (Германия), где большой опыт таких операций. Но Камашевы не в силах оплатить счет (1 081 529 руб.). Рады сообщить, что за неделю наши читатели собрали всю необходимую сумму. Камашевы просят поблагодарить читателей. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Клиника ждет Диму в марте. Официальный перевозчик Русфонда компания «Аэрофлот» оплатит перелеты по маршруту Москва – Берлин и обратно (программа «Мили Милосердия»). Спасибо всем!
Мы следим за развитием событий.
3.02.2012
Желанный мальчик
Диме Камашеву нужна операция на сердце
Мальчику два года. У него тяжелый порок сердца. И он до сих пор не говорит. И в весе за последние шесть месяцев не прибавил ни на грамм. И в росте не прибавил. Каким был в полтора года, таким и остается в два. Он как будто решил не расти и не развиваться больше, потому что сердце не сможет снабжать его тело кровью, если мальчик станет хотя бы чуть-чуть больше, чем теперь.
То есть он не то чтобы совсем не говорит. Он говорит отдельные слова: «мама», «папа», «Дима», «сломал», «нек» вместо «нет». Но фраз Дима не складывает, хотя уж полгода как пора бы. И Димина мама Людмила в этой задержке развития видит свою вину. Она во всем видит свою вину. И она каждый день пытается искупить то, в чем не виновата, исправить то, чего не портила, ответить за то, что вне сферы ее ответственности.
Поэтому она учит мальчика грамоте. Двухлетнего.
Она покупает ему книжки с говорящими буквами: «А» – апельсин, «Б» – банан, «В» – валенок… Дима сидит над этими книжками иногда и по часу, и так спокойнее, потому что от разглядывания книжек у мальчика не возникает одышки.
Потом книжки надоедают, и тогда мальчик идет катать по комнате игрушечный поезд. Но поезд тоже состоит из букв. Вагоны складываются из кубиков, и на каждом кубике со всех сторон буквы: «К» – капуста, «Л» – лимон, «М» – мама. Этого не способен выучить ребенок двух лет, но Людмиле кажется, будто можно обхитрить судьбу и подстроить так, чтобы мальчик уже знал грамоте, когда научится разговаривать фразами.
На самом деле нет. На самом деле нужно просто починить малышу сердечный клапан. «О» – операция, «П» – перелет, «Р» – реанимация, «С» – сердце.
Мы сидим на ковре в их единственной крохотной комнате, и катаем друг другу мячик. Дима всегда смеется, когда мяч попадает ему в руки. Смеется и говорит: «Диме». А потом катит мяч мне и говорит: «Дяде». А потом, когда я подбрасываю мяч, Дима смеется совсем уж счастливо и говорит: «До потолка!» Может быть, можно считать это фразой?
Мы катаем друг другу мячик по ковру, от напряжения у Димы помаленьку начинается одышка и синеют губы, а Людмила рассказывает.
Она говорит, что во время беременности всегда-всегда думала, что всё-всё будет хорошо. Никогда ни одной минуты не позволяла себе думать об опасностях и болезнях. Думала только о хорошем. А я катаю мячик и не знаю, как объяснить ей, что порок сердца возникает у детей не оттого, что мама во время беременности думала плохие или хорошие мысли.
Людмила говорит, что когда в роддоме педиатр услышал у Димы в сердце шумы, она даже не стала сначала говорить мужу, чтобы тот не думал плохих мыслей. А я катаю мячик и ломаю голову, как рассказать ей, что пороки сердца у детей не проходят только от того, что отец не знает диагноза.
Людмила говорит, что можно было обследовать ребенка бесплатно, но всякий врач советовал обращаться к своим друзьям, хорошим платным специалистам. И Людмила всегда платила, за все обследования. Потому что нельзя же экономить на ребенке. А мы с Димой катаем мячик и не знаем, как объяснить, что дырки в сердце не заживают у детей от того, что заплатишь лишних денег черт знает кому. Дима смеется, а я злюсь – на полпоездки в Берлин могло бы хватить Людмиле денег, потраченных здесь на УЗИ и кардиограммы. Я всегда злюсь, когда у родителей тяжелобольного ребенка выманивают деньги.
Наконец, Людмила заглядывает мне в глаза и говорит:
– Вы только не подумайте, что Дима нежеланный ребенок. Очень желанный. У меня и в мыслях не было ни разу сделать аборт. Только один раз… – она кается мне, как на исповеди. – Понимаете, у меня старший мальчик. И я хотела девочку. А когда мне на УЗИ сказали, что будет мальчик, я расстроилась. Но я даже и не подумала, что не хочу его. Я и расстроилась всего-то на минуту, но говорят…
– Кто говорит? – я сдерживаюсь, чтобы не вспылить.
–… на форумах говорят, что порок сердца бывает у нежеланных детей…
Я сдерживаюсь, чтобы не раззявить варежку и не произнести перед несчастной женщиной в крохотной однокомнатной квартирке в городе Ивантеевка гневную речь против суеверий. Я сдерживаюсь, чтобы не заорать, что знаю кучу нежеланных детей, здоровых как черти. И знал много детей желанных и любимых, которые часто болели, а многие даже умерли. Я стараюсь отвечать спокойно. Я отвечаю, что если тяжело болеет ребенок, не нужно, нельзя, запрещено думать, кто в этом виноват. А нужно думать, что делать. И мы знаем, что делать: собрать деньги, отправить мальчика в Германию, попытаться восстановить сердечный клапан, а если не получится, то провести операцию Росса…
Я все это говорю, а Людмила кивает:
– Да-да, скорей бы. Скорей бы ему сделали операцию, чтобы у него стало здоровое сердечко, чтобы забыть всё это, как страшный сон.
Дима ловит мячик, улыбается и говорит:
– Диме! До потолка!
Я тоже улыбаюсь:
– Ну, уж нет. Денег мы соберем, в Германию вас отправим, операцию там сделают, мальчик выздоровеет, но вы никогда не сможете этого забыть. Черта с два вы это забудете.
Через четверть часа мы пьем на кухне чай со сгущенкой. Сгущенка сладкая и размазана у Димы по щекам. Эту сгущенку мы тоже почему-то будем помнить всю жизнь. Попробуйте-ка ее забыть.
Валерий Панюшкин
Фото Ольги Лавренковой
Для спасения двухлетнего Димы Камашева
не хватает 981 529 руб.
Рассказывает кардиолог Берлинского кардиоцентра Станислав Овруцкий (Германия): «У Димы врожденный порок сердца, клапанный стеноз аорты. Из документов видно, что у малыша высок градиент давления в легочной аорте, а это уже показатель к хирургическому вмешательству. Мы планируем выполнить операцию Росса: заменим аортальный клапан на собственный пульмональный. Одновременно пульмональный клапан будет заменен на специально обработанный и замороженный человеческий сердечный клапан. Преимущество такой операции в том, что собственный легочный клапан полностью вживляется в аорту. Он не подвергается разрушению, поэтому может служить на протяжении всей жизни и позволяет впоследствии избежать замены аортального клапана. У нашего кардиоцентра большой опыт в проведении таких операций. После проведенного лечения у Димы нормализуется функция и размеры левого желудочка, мальчик начнет нормально развиваться».
Берлинский кардиоцентр выставил Камашевым счет на 1 081 529 руб. Таких денег у них нет. Компания, пожелавшая остаться неназванной, внесет 100 тыс. руб. Таким образом, не хватает еще 981 529 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Диму Камашева, то пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и руководитель Русфонда Лев Амбиндер) или на банковский счет Диминой мамы Людмилы Николаевны Камашевой. Все необходимые реквизиты есть в Русфонде. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
