20.01.2012
Лекарства для Вероники Никулиной оплачены
13 января здесь на сайте, в Газете.ru и на сайтах «Коммерсантъ», «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы опубликовали историю пятилетней Вероники Никулиной из Ленинградской области («Специальное отношение», Валерий Панюшкин). У девочки острый лимфобластный лейкоз, предстоит пересадка костного мозга, но прежде с помощью дорогих лекарств надо избавиться от инфекций. Наши читатели полностью собрали необходимую на эти препараты сумму – 683 582 руб. Лекарства уже на пути в Петербург, в Институт детской гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой, где теперь Вероника. Родные девочки благодарят читателей за помощь. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Мы следим за развитием событий.
13.01.2012
Специальное отношение
Веронику Никулину спасут лекарства
Девочке пять лет. Из этих пяти лет три ее лечили от острого лимфобластного лейкоза. Но рак крови рецидивировал, вернулся. И теперь девочку готовят к трансплантации костного мозга в Петербургском институте гематологии и трансплантологии имени Раисы Горбачевой. Чтобы приступить к трансплантации, надо избавиться от инфекций, сопутствующих основному заболеванию. Но дорогие и высокотехнологичные антибиотики не предоставляются в России бесплатно, даже детям. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Веронику журналисту АНДРЕЮ ЛОШАКУ.
– Они живут в Ленинградской области. Казалось бы, и недалеко от цивилизации, а все же медвежий угол. Деревня Выдрин Остров Волховского района. Когда девочка заболела, это еще чудо, что в городе Волхове нашелся толковый врач, сразу заподозривший рак крови и направивший малышку на обследование в Петербург. Ты ведь снимал документальные фильмы о медвежьих углах. О людях, которые где-то в отдаленной деревне наладили совершенно самостоятельную жизнь и не нуждаются ни в помощи государства, ни в милиции, ни в пенсиях, ни в социальных гарантиях – лишь бы не мешали. Что говорили твои хуторяне о подобных случаях? Что делать вдали от цивилизации, если ребенок заболел неизлечимой без современных технологий болезнью?
– Я бывал и в городе Волхове. Здорово, что там вообще нашелся врач. А фильм, про который ты говоришь, назывался «Жизнь в тупике». Там действительно был тупик в конце железнодорожной ветки. Ветку закрыли, а люди остались. То, что я видел там, – это действительно был тупик. Я думаю, что в таких местах люди живут по дарвиновским принципам. Там выживает сильнейший. И детей там не было. Не знаю, куда они делись, может быть, их в город отправили. Потому что в тупиках не бывает детей. Я надеюсь, что в Выдрином Острове человеческая цивилизация находится все же в каких-то более сложных отношениях с законами природы. Я надеюсь, что там ребенок, который по законам природы жить не должен, все же будет жить. И… Меня всегда восхищают родители в таких ситуациях. Как они соглашаются на невыносимую жизнь ради ребенка. И… Конечно, они не должны быть одни в этой ситуации.
– Знаешь, у нас в Российском фонде помощи таких девочек, как Вероника, как минимум по две каждый месяц. Мне даже трудно рассказывать про них – истории однотипные – нужны лекарства, нужны лекарства, нужны лекарства… Очень уж логично ждать, чтобы за антибиотики этим мальчикам и девочкам платило государство, раз уж этих мальчиков и девочек по пять тысяч заболевает каждый год. Или, в крайнем случае, огромный общественный благотворительный фонд… Почему, как ты думаешь, мы собираем деньги индивидуально на детей, чьи случаи стандартные и часто повторяющиеся?
– Это знаешь как… Во-первых, да – этим должно заниматься государство. Случаи, конечно, однотипные, но каждый из этих однотипных случаев – это ребенок. А про слезу ребенка мы помним. Не надо ничего, если хоть одному ребенку еще не помогли. И наше государство с его золотовалютными резервами, олимпиадой, чемпионатом мира по футболу, сколково-хренолково… – наверняка оно способно оплачивать терапию для детей. Это куда более обязательные вещи для любого государства, немного поднявшегося над законом джунглей. Что же касается благотворительных фондов, то со времен комсомола люди у нас все еще напуганы любыми общественными организациями. Про любую общественную организацию мы склонны думать, что задача ее – СИБУРДЕ – симуляция бурной деятельности. Поэтому и приходится до сих пор перечислять всех, кому нужна помощь, поименно.
– Но сколько же можно рассказывать одно и то же?
– Я как журналист представляю, каково тебе каждый раз рассказывать одно и то же. Как это каждый раз расцарапывать свою душу. Но должен сказать тебе честно, если бы я увидел на улице плакат: «Сдавайте деньги для детей, больных раком крови», я бы не дал денег, я бы прошел мимо.
– И что? Так всегда будет?
– Нет, когда-нибудь эпоха надувательства кончится. Когда-то и гражданское общество начнет участвовать в формировании государственных институтов, и уровень доверия в обществе повысится. Мне кажется, люди с каждым днем становятся все лучше и лучше, государство за этим не поспевает, но ему некуда деваться. Если государство хочет участвовать в жизни людей, ему придется меняться и учиться работать не только на себя.
– Почему, как ты думаешь, люди выходят на площади сотнями тысяч, протестуя против фальсификаций на выборах, и не выходят протестовать против невозможности лечить собственных детей? Разве дети не важнее выборов?
– Когда люди начнут выходить на площадь ради спасения ребенка, настанет прекрасная жизнь. Люди уже осознали, что важно не только собственное благополучие, но и благополучие ближних. Человеку уже недостаточно, чтобы у него все было хорошо. Ему нужно, чтобы было все хорошо и в государстве. Но это наше государство. А дети – чужие. Начать заботиться не только о себе, но и своем государстве – это важный шаг. Но начать заботиться о чужих детях – это еще больший шаг по цивилизационной лестнице. Это совсем другой, прекрасный мир, когда ты веришь, что важно спасти ребенка, которого ты никогда в жизни не видел. И которого, когда его спасут, ты никогда не увидишь.
– В ожидании помощи Вероника лежит в палате Петербургского института трансплантологии, и ей очень плохо. Она не встает. Тебе ведь бывало плохо? Ну, болел чем-нибудь, ангиной тяжелой, гриппом? Когда лежишь с высокой температурой и не можешь поднять головы. Про что ты думаешь, когда тебе плохо?
– Если оставить за скобками чисто медицинскую помощь, мне в такой ситуации нужно, чтобы рядом были близкие любящие люди. Я должен чувствовать их искреннюю заботу и озабоченность моим состоянием. Самое страшное – оказаться в казенной ситуации. Когда ты «один из», и никакого специального отношения к тебе нет. Важно – специальное отношение.
Фото Виктора Костюковского
и Василия Шапошникова
Для спасения пятилетней Вероники Никулиной
нужно 683 582 руб.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург): «У девочки острый лимфобластный лейкоз. Она лечилась в Детской городской больнице №1. Ремиссия была достигнута вовремя, по лечебному протоколу, но в декабре 2011 года у Вероники возник костно-мозговой рецидив: в костном мозге были обнаружены бласты. Сейчас девочка принимает противорецидивную химиотерапию, но у нее падают показатели крови, и велика опасность инфекционных осложнений. Поэтому жизненно необходим прием противовирусных и противогрибковых препаратов, иммуноглобулинов. В дальнейшем, возможно, Веронике понадобится трансплантация костного мозга. Но пока нужно добиться ремиссии».
Лекарства для Вероники обойдутся 683 582 руб. Таких денег у Никулиных нет.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Веронику Никулину, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). «Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования поставщику лекарств и отчитается по произведенным тратам. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
Лекарства для Вероники Никулиной оплачены
13 января здесь на сайте, в Газете.ru и на сайтах «Коммерсантъ», «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы опубликовали историю пятилетней Вероники Никулиной из Ленинградской области («Специальное отношение», Валерий Панюшкин). У девочки острый лимфобластный лейкоз, предстоит пересадка костного мозга, но прежде с помощью дорогих лекарств надо избавиться от инфекций. Наши читатели полностью собрали необходимую на эти препараты сумму – 683 582 руб. Лекарства уже на пути в Петербург, в Институт детской гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой, где теперь Вероника. Родные девочки благодарят читателей за помощь. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Мы следим за развитием событий.
13.01.2012
Специальное отношение
Веронику Никулину спасут лекарства
Девочке пять лет. Из этих пяти лет три ее лечили от острого лимфобластного лейкоза. Но рак крови рецидивировал, вернулся. И теперь девочку готовят к трансплантации костного мозга в Петербургском институте гематологии и трансплантологии имени Раисы Горбачевой. Чтобы приступить к трансплантации, надо избавиться от инфекций, сопутствующих основному заболеванию. Но дорогие и высокотехнологичные антибиотики не предоставляются в России бесплатно, даже детям. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Веронику журналисту АНДРЕЮ ЛОШАКУ.
– Они живут в Ленинградской области. Казалось бы, и недалеко от цивилизации, а все же медвежий угол. Деревня Выдрин Остров Волховского района. Когда девочка заболела, это еще чудо, что в городе Волхове нашелся толковый врач, сразу заподозривший рак крови и направивший малышку на обследование в Петербург. Ты ведь снимал документальные фильмы о медвежьих углах. О людях, которые где-то в отдаленной деревне наладили совершенно самостоятельную жизнь и не нуждаются ни в помощи государства, ни в милиции, ни в пенсиях, ни в социальных гарантиях – лишь бы не мешали. Что говорили твои хуторяне о подобных случаях? Что делать вдали от цивилизации, если ребенок заболел неизлечимой без современных технологий болезнью?
– Я бывал и в городе Волхове. Здорово, что там вообще нашелся врач. А фильм, про который ты говоришь, назывался «Жизнь в тупике». Там действительно был тупик в конце железнодорожной ветки. Ветку закрыли, а люди остались. То, что я видел там, – это действительно был тупик. Я думаю, что в таких местах люди живут по дарвиновским принципам. Там выживает сильнейший. И детей там не было. Не знаю, куда они делись, может быть, их в город отправили. Потому что в тупиках не бывает детей. Я надеюсь, что в Выдрином Острове человеческая цивилизация находится все же в каких-то более сложных отношениях с законами природы. Я надеюсь, что там ребенок, который по законам природы жить не должен, все же будет жить. И… Меня всегда восхищают родители в таких ситуациях. Как они соглашаются на невыносимую жизнь ради ребенка. И… Конечно, они не должны быть одни в этой ситуации.
– Знаешь, у нас в Российском фонде помощи таких девочек, как Вероника, как минимум по две каждый месяц. Мне даже трудно рассказывать про них – истории однотипные – нужны лекарства, нужны лекарства, нужны лекарства… Очень уж логично ждать, чтобы за антибиотики этим мальчикам и девочкам платило государство, раз уж этих мальчиков и девочек по пять тысяч заболевает каждый год. Или, в крайнем случае, огромный общественный благотворительный фонд… Почему, как ты думаешь, мы собираем деньги индивидуально на детей, чьи случаи стандартные и часто повторяющиеся?
– Это знаешь как… Во-первых, да – этим должно заниматься государство. Случаи, конечно, однотипные, но каждый из этих однотипных случаев – это ребенок. А про слезу ребенка мы помним. Не надо ничего, если хоть одному ребенку еще не помогли. И наше государство с его золотовалютными резервами, олимпиадой, чемпионатом мира по футболу, сколково-хренолково… – наверняка оно способно оплачивать терапию для детей. Это куда более обязательные вещи для любого государства, немного поднявшегося над законом джунглей. Что же касается благотворительных фондов, то со времен комсомола люди у нас все еще напуганы любыми общественными организациями. Про любую общественную организацию мы склонны думать, что задача ее – СИБУРДЕ – симуляция бурной деятельности. Поэтому и приходится до сих пор перечислять всех, кому нужна помощь, поименно.
– Но сколько же можно рассказывать одно и то же?
– Я как журналист представляю, каково тебе каждый раз рассказывать одно и то же. Как это каждый раз расцарапывать свою душу. Но должен сказать тебе честно, если бы я увидел на улице плакат: «Сдавайте деньги для детей, больных раком крови», я бы не дал денег, я бы прошел мимо.
– И что? Так всегда будет?
– Нет, когда-нибудь эпоха надувательства кончится. Когда-то и гражданское общество начнет участвовать в формировании государственных институтов, и уровень доверия в обществе повысится. Мне кажется, люди с каждым днем становятся все лучше и лучше, государство за этим не поспевает, но ему некуда деваться. Если государство хочет участвовать в жизни людей, ему придется меняться и учиться работать не только на себя.
– Почему, как ты думаешь, люди выходят на площади сотнями тысяч, протестуя против фальсификаций на выборах, и не выходят протестовать против невозможности лечить собственных детей? Разве дети не важнее выборов?
– Когда люди начнут выходить на площадь ради спасения ребенка, настанет прекрасная жизнь. Люди уже осознали, что важно не только собственное благополучие, но и благополучие ближних. Человеку уже недостаточно, чтобы у него все было хорошо. Ему нужно, чтобы было все хорошо и в государстве. Но это наше государство. А дети – чужие. Начать заботиться не только о себе, но и своем государстве – это важный шаг. Но начать заботиться о чужих детях – это еще больший шаг по цивилизационной лестнице. Это совсем другой, прекрасный мир, когда ты веришь, что важно спасти ребенка, которого ты никогда в жизни не видел. И которого, когда его спасут, ты никогда не увидишь.
– В ожидании помощи Вероника лежит в палате Петербургского института трансплантологии, и ей очень плохо. Она не встает. Тебе ведь бывало плохо? Ну, болел чем-нибудь, ангиной тяжелой, гриппом? Когда лежишь с высокой температурой и не можешь поднять головы. Про что ты думаешь, когда тебе плохо?
– Если оставить за скобками чисто медицинскую помощь, мне в такой ситуации нужно, чтобы рядом были близкие любящие люди. Я должен чувствовать их искреннюю заботу и озабоченность моим состоянием. Самое страшное – оказаться в казенной ситуации. Когда ты «один из», и никакого специального отношения к тебе нет. Важно – специальное отношение.
Фото Виктора Костюковского
и Василия Шапошникова
Для спасения пятилетней Вероники Никулиной
нужно 683 582 руб.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург): «У девочки острый лимфобластный лейкоз. Она лечилась в Детской городской больнице №1. Ремиссия была достигнута вовремя, по лечебному протоколу, но в декабре 2011 года у Вероники возник костно-мозговой рецидив: в костном мозге были обнаружены бласты. Сейчас девочка принимает противорецидивную химиотерапию, но у нее падают показатели крови, и велика опасность инфекционных осложнений. Поэтому жизненно необходим прием противовирусных и противогрибковых препаратов, иммуноглобулинов. В дальнейшем, возможно, Веронике понадобится трансплантация костного мозга. Но пока нужно добиться ремиссии».
Лекарства для Вероники обойдутся 683 582 руб. Таких денег у Никулиных нет.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Веронику Никулину, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). «Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования поставщику лекарств и отчитается по произведенным тратам. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
