Жизнь. Продолжение следует

Что на этом свете считать радостью? Допустим, Артем Демагин – отличный, толковый парень. Ему почти шестнадцать, он говорит на двух иностранных языках, собирается окончить школу с золотой медалью. Поскольку отец Артема в семье не живет, парень в доме за старшего мужчину. Помогает матери и младшей сестре своим оптимизмом и советом, он вообще надежный, дельный человек. И это вполне такая радостная картина. Надо, правда, добавить к ней, что Артем прикован к инвалидному креслу, прямо с рождения у него пороки развития головного мозга и позвоночника, спинномозговая грыжа. Врачи вообще не давали этому ребенку никакого шанса. Но он вот жив, вовсю шутит и строит планы на будущее. Мать считает это настоящей радостью, даже счастьем. Об этом мы и разговариваем с Наилей Демагиной. →

Человек одинок в своих несчастьях. Когда он беззаботен, здоров и силен, почему не присоединиться к красоте его жизни? А если все хреново с самого рождения, как, например, у Саши Хонина, то надо еще сто раз подумать, стоит ли иметь к этому отношение. Пусть он сам? Вот у него спинномозговая грыжа, а это, ребята, настоящая жуть. У человека нет куска позвоночника, значит, нет целого человека. Жить ему осталось немного, а если выкарабкается, так будет инвалид, принесет в этот мир одни печали и заботы. Зачем он тут нужен? Слушайте! Ну для того, чтобы показать, зачем тут нужны все остальные, все мы. Об этом мы и разговариваем с Сашиной бабушкой Ириной Шин. →

Управлять миром лучше всего в теории, потому что на практике он управляет тобой. Хорошо быть всесильным человеком и уметь входить во все двери. Но только вход бывает открыт тогда, когда нет выхода, а бесконечная власть достается, когда ничего нельзя поделать. Скажем, ради Маши Коноваловой в Новосибирске закрывали целое хирургическое отделение больницы, не принимали никаких новых пациентов, все специалисты бросили все дела и занимались только ее дочерью Дашей. Теоретически такой власти можно позавидовать, а на практике Маша и Даша пролежали в этой больнице почти два года, ребенку сделали какое-то бесконечное количество операций на кишечнике – и что с ней будет дальше, никто в мире не мог вообразить, даже сами Даша и Маша, которым досталась вся власть над этим миром. И мы не узнаем этого никогда – неслучайно это называется секретом жизни. О нем мы и разговариваем с Машей Коноваловой. →

Бывает, вы еще не видите никакого Ярослава Митякина, а он уже кричит в коридор из комнаты: «Э-э-э-эй! А у меня есть замок из лего! А у тебя есть замок из лего?» Ярослав Митякин скачет по кровати без трусов, мать едва успевает поймать его и засунуть в майку и портки. Можно было бы сказать, что сын ее чувствует себя в этой жизни как рыба в воде, только он чувствует себя как рыба без воды. Кожа у Ярослава сохнет, трескается, зудит, превращается в чешую, если ее без конца не мазать и не увлажнять специальными кремами – это ихтиоз, очень редкое заболевание, из-за которого нарушается структура всей, что называется, оболочки человека. Весь мир для него – агрессивная среда, и что там творится каждую секунду внутри, за этой тонкой, болезненной кожей вечности, известно только Богу и Ярославу. Нам остается лишь догадываться, что происходит тут, снаружи, среди нас, простых людей. Об этом мы и говорим с Натальей, мамой Ярослава. →

Катю Данилову из подмосковной Истры скрутил сколиоз 4-й степени. Какая-то напасть вдруг согнула девчонку, вывернула ей позвоночник, вырастила горб. Что за сила? Не та ли, что все пустила под откос и наперекосяк в жизни Катиной бабушки Татьяны Федоровны? Муж ее умер, сын погиб, дочь, Катина мать, умерла от инсульта. Вот теперь бабушка одна тащит этого ребенка, пытается отбить внучку из плена немилосердных обстоятельств. Но как победить то, что больше и сильнее всех нас? Да просто ничего не считать поражением. Во всяком случае, позвоночник Кати Даниловой теперь выправлен, сидит она ровно, смотрит строго. Бабушка называет ее за это Екатериной Великой. Об этом величии мы с Татьяной Федоровной и разговариваем. →

«Нормально. Все более или менее ничего». Что мы имеем в виду, когда говорим такие простые, в общем-то, вещи? Вот у Леры Бекетовой все – тьфу-тьфу-тьфу – нормально. Ей 17, ходит она в техникум, учится на дизайнера графики. Рисует. Растет. Ничего у нее не болит, никто никакой особенной проблемы не замечает. Все, как говорится, нормально. Но только какой ценой? Об этом мы разговариваем с Юлией, мамой Леры. →

Если правда, что все в нашей жизни на полном серьезе решает только судьба, нельзя не заметить, сколько горькой иронии она вкладывает в это занятие. Нино Сухиашвили из Минеральных Вод несколько раз участвовала в олимпиадах по испанскому языку, ей даже вручало грамоту посольство Испании в России, пару раз она была в Барселоне и вот опять собирается туда. Но в этот раз деньги на поездку ей собирал Русфонд: Нино ждут в испанском Институте Гуттмана, чтобы провести двухмесячный курс реабилитации. В 2016 году девочка поехала на машине с отцом в Ставрополь, чтобы получить путевку в Артек за участие в очередной олимпиаде, – а что произошло на обратном пути, до сих пор никто толком не знает. Отец после аварии не выжил, Нино случайно нашли под мостом водитель и врач проезжавшей мимо машины реанимации. Уже потом, когда девочка в инвалидной коляске участвовала в очередном конкурсе знатоков испанского языка, она плакала и говорила матери: «Эта олимпиада все у меня отняла». Вечно Нино не хватало какой-то мелочи, одного балла, чтобы занять первое место. И только теперь, когда случилось так много горя, все совершенно изменилось. Да, не удалось победить в олимпиаде. Но получилось гораздо больше: победить саму по себе олимпиаду. Об этом мы и разговариваем с Нино. →

Что такое человек – просто тело со способностью думать, делать и говорить? Или это тайная сила, нашедшая понятное выражение в известном нам мире? Столько всего об этом сказано и ничего, как всегда, не решено. Жаль, конечно, но именно эта вот незавершенность и есть сама по себе жизнь, по крайней мере весь нехитрый ее смысл. Только в отсутствии ответов – причина существования каждого из нас вообще и Леры Мигуновой в частности. Такого явления, как она, в принципе не бывает, хотя ее называли и Торпеда, и Тайфун, и Ураган. В 14 лет Лера-ураган упала с железнодорожного моста, задела провода под напряжением в 27 тысяч вольт. Вся обгорела – 65 процентов поверхности тела. Все себе сломала, повредила органы внутри. Смерть – так хотели назвать Леру врачи. Но три года спустя мы сидим с ней и ее мамой Татьяной Алпаткиной и все-таки разговариваем про жизнь. Что, наконец, она такое? →

Все было решено заранее с этим ребенком. «Хорошая девочка Лида» – так назовут ее, как в стихах. Но только вот пойди пойми, кто на самом деле пишет поэзию жизни, – все в ней рифмуется по-своему, через смерть. Ничего хорошего не будет – такой диагноз поставили врачи. Лида Лундовских еще не успела родиться, а у нее уже нашли достаточно поводов не являться на этот свет. Водянка, спинномозговая грыжа – полный набор обреченного человека. Первые два месяца Лидиной жизни прошли на пороге реальности, и родителям советовали ничего не знать об этом месте, а просто подписать бумаги и отказаться от паралича нижней части тела, возможного слабоумия, пожизненной инвалидности. Надо было принять решение, и мать с отцом были в смятении. Но теперь, восемь лет спустя, когда все в доме подчинено любви, терпению и счастью, совершенно ясно, кто здесь все решает. Хорошая девочка Лида. О ней мы и разговариваем с ее матерью Светланой. →