27.06.2012
Лекарства для Светы Ишинтаевой оплачены
15 июня здесь на сайте, в Газете.ru и на сайтах «Коммерсанте», «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы опубликовали историю двухлетней Светы Ишинтаевой из Челябинской области («Мать сострадания», Валерий Панюшкин). У девочки острый миелобластный лейкоз. В конце мая в Петербурге, в Институте детской гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой Свете пересадили костный мозг родной сестры. Сейчас у девочки очень ответственный период приживления костного мозга и чтобы он прошел успешно, для предупреждения опасных инфекций Свете жизненно необходимы эффективные препараты. Читатели собрали всю необходимую на лекарства сумму – 552 005 руб. Родные девочки благодарят читателей за помощь. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Мы следим за развитием событий.
15.06.2012
Мать сострадания
Свете Ишинтаевой нужны ваша фантазия и лекарства
Девочке два с половиной года. У нее острый миелобластный лейкоз, рецидивировавший, возможно, по причине недостаточной лучевой терапии. Когда лейкоз рецидивирует, практически единственным способом лечения становится трансплантация костного мозга. 31-го мая Свете эта пересадка проведена в петербургском Институте детской гематологии и трансплантологии имени Р. М. Горбачевой. Теперь начинаются инфекционные и грибковые осложнения. Девочке необходимы дорогие антибиотики и противогрибковые препараты. На них мы и собираем деньги. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Свету поэту СЕРГЕЮ ГАНДЛЕВСКОМУ.
– Света из города Чебаркуль Челябинской области. Когда она заболела лейкозом, местный педиатр не предполагал ничего, кроме гриппа. Понадобилось время (упущенное время), прежде чем кто-то догадался сделать девочке элементарный анализ крови. Так вот: от Челябинска до Петербурга – три часа на самолете. И я всегда бешусь, когда выясняется, что в Петербурге – высокие медицинские технологии, трансплантация костного мозга, практическое проникновение в тайну бытия, а в трех часах лета в городе Чебаркуль – даже не прошлый век, а позапрошлый. Как относиться к такому отставанию провинции от столиц? Можно ли как-то преодолеть его? Нормально ли это, что развлекательные технологии, вроде телевидения или сотовых телефонов, приходят в провинцию в первую очередь, а технологии спасения жизни – в последнюю?
– Это, разумеется, не нормально. Насчет отставания провинции от столиц – вопрос не ко мне, литератору, а к политикам и экономистам. Есть немалое число стран, где качество жизни в провинции практически не отличается от столичной жизни. А здесь нас уже столетие без малого кормят говорильней о «стирании различий между городом и деревней». Но есть и неискоренимый, пока, во всяком случае, повсеместный бред: когда орудия убийства, насилия и оболванивания развиваются семимильными шагами, а полезные технические новшества - постольку поскольку. Это безумие мира хорошо подмечал Лев Толстой. Он же и дал рецепт от отчаяния и опущенных рук: «Делай, что должно – и будь, что будет».
– После химиотерапии, которую Свете провели в Челябинске, нужна была еще и лучевая терапия. Но лучевую терапию провести не смогли. Девочка просто «не далась»: кричала, выкручивалась, вырывалась. Ни врачи, ни мама не смогли ни заставить, ни уговорить ее полежать спокойно, чтобы подвергнуть адекватному облучению. В результате – рецидив болезни. Но дело в том, что есть такая медицинская техника, которая, кроме непосредственных своих медицинских функций (облучать, например, или делать МРТ), умеет еще и развлекать детей, показывать им мультики, играть песенки, успокаивать. Покупать такую технику у нас не любят, поскольку она стоит значительно дороже, и платишь ты за мультики, а не за то, что аппарат умеет облучать опухоль. Когда мы собираем благотворительные деньги, очень трудно бывает объяснить, что ребенка надо не просто облучить, но сделать это надо так, чтобы не было страшно и не было больно. Прагматичную цель «облучить и вылечить» мне легко объяснить нашим благотворителям. Зыбкую цель «утешить» мне объяснить трудно. Как бы вы объяснили?
– Я предложил бы этим прагматикам вообразить на мгновение, что подобная беда стряслась – тьфу-тьфу-тьфу – с их собственными детьми. Воображение – мать сострадания, прошу прощения за сентенцию.
– Донором костного мозга для Светы стала ее четырехлетняя сестра Настя. Доктор довольно подробно (насколько это возможно с четырехлетним ребенком) объяснила девочке, что такое костный мозг, как его забирают, как пересаживают, и как он начинает творить новую кровь. Зачем? Нужно ли объяснять маме и уж тем более четырехлетней сестренке больного ребенка основы трансплантологии? Не легче ли просто сказать, что... «Ну, ты отдаешь частичку себя для сестрички». Или вообще ничего не объяснять. Сказать: «Ты поспишь, проснешься и все будет хорошо». Я спрашиваю, должен ли донор быть сознательным в четыре года?
– Донор, конечно, не может быть сознательным в четыре года. Но, допускаю, что врач по ситуации может почувствовать, что взрослый, непонятный, но уважительный разговор подействует лучше, чем заведомо детский… Не знаю, впрочем.
– Этот последний вопрос я задаю всем. Осложнения после трансплантации костного мозга неизбежны. Редкие антибиотики и дорогие противогрибковые препараты нужны всем, абсолютно всем пациентам, перенесшим трансплантацию. При этом государство у нас оплачивает трансплантацию, но не оплачивает антибиотики и противогрибковые препараты. Какого черта?!
– Действительно – какого?!
Фото Виктора Костюковского
и Олега Харсеева
Для спасения двухлетней Светы Ишинтаевой
нужно 552 005 руб.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург): «У девочки острый миелобластный лейкоз. Заболела в 2001 году. Дебют заболевания был тяжелым, прогноз – неблагоприятный, потому что было несколько факторов риска: маленький возраст, вариант лейкоза – М5, две транслокации 11-й хромосомы. Это всегда предполагает высокий риск рецидива заболевания. Девочка лечилась по месту жительства в Челябинске. У Светы есть старшая сестра, которая оказалась полностью совместимой. От нее проведена 31 мая 2012г. родственная трансплантация костного мозга. Поскольку в анамнезе (история болезни) у девочки грибковая инфекция, требуются противогрибковые препараты. Необходим также прием противовирусных, противобактериальных препаратов и иммуноглобулинов».
Лекарства для Светы обойдутся в 552 005 руб. Таких денег у семьи Ишинтаевых нет.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Свету Ишинтаеву, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и руководитель Русфонда Лев Амбиндер). «Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования поставщику лекарств и отчитается по произведенным тратам. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
Лекарства для Светы Ишинтаевой оплачены
15 июня здесь на сайте, в Газете.ru и на сайтах «Коммерсанте», «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы опубликовали историю двухлетней Светы Ишинтаевой из Челябинской области («Мать сострадания», Валерий Панюшкин). У девочки острый миелобластный лейкоз. В конце мая в Петербурге, в Институте детской гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой Свете пересадили костный мозг родной сестры. Сейчас у девочки очень ответственный период приживления костного мозга и чтобы он прошел успешно, для предупреждения опасных инфекций Свете жизненно необходимы эффективные препараты. Читатели собрали всю необходимую на лекарства сумму – 552 005 руб. Родные девочки благодарят читателей за помощь. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Мы следим за развитием событий.
15.06.2012
Мать сострадания
Свете Ишинтаевой нужны ваша фантазия и лекарства
Девочке два с половиной года. У нее острый миелобластный лейкоз, рецидивировавший, возможно, по причине недостаточной лучевой терапии. Когда лейкоз рецидивирует, практически единственным способом лечения становится трансплантация костного мозга. 31-го мая Свете эта пересадка проведена в петербургском Институте детской гематологии и трансплантологии имени Р. М. Горбачевой. Теперь начинаются инфекционные и грибковые осложнения. Девочке необходимы дорогие антибиотики и противогрибковые препараты. На них мы и собираем деньги. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Свету поэту СЕРГЕЮ ГАНДЛЕВСКОМУ.
– Света из города Чебаркуль Челябинской области. Когда она заболела лейкозом, местный педиатр не предполагал ничего, кроме гриппа. Понадобилось время (упущенное время), прежде чем кто-то догадался сделать девочке элементарный анализ крови. Так вот: от Челябинска до Петербурга – три часа на самолете. И я всегда бешусь, когда выясняется, что в Петербурге – высокие медицинские технологии, трансплантация костного мозга, практическое проникновение в тайну бытия, а в трех часах лета в городе Чебаркуль – даже не прошлый век, а позапрошлый. Как относиться к такому отставанию провинции от столиц? Можно ли как-то преодолеть его? Нормально ли это, что развлекательные технологии, вроде телевидения или сотовых телефонов, приходят в провинцию в первую очередь, а технологии спасения жизни – в последнюю?
– Это, разумеется, не нормально. Насчет отставания провинции от столиц – вопрос не ко мне, литератору, а к политикам и экономистам. Есть немалое число стран, где качество жизни в провинции практически не отличается от столичной жизни. А здесь нас уже столетие без малого кормят говорильней о «стирании различий между городом и деревней». Но есть и неискоренимый, пока, во всяком случае, повсеместный бред: когда орудия убийства, насилия и оболванивания развиваются семимильными шагами, а полезные технические новшества - постольку поскольку. Это безумие мира хорошо подмечал Лев Толстой. Он же и дал рецепт от отчаяния и опущенных рук: «Делай, что должно – и будь, что будет».
– После химиотерапии, которую Свете провели в Челябинске, нужна была еще и лучевая терапия. Но лучевую терапию провести не смогли. Девочка просто «не далась»: кричала, выкручивалась, вырывалась. Ни врачи, ни мама не смогли ни заставить, ни уговорить ее полежать спокойно, чтобы подвергнуть адекватному облучению. В результате – рецидив болезни. Но дело в том, что есть такая медицинская техника, которая, кроме непосредственных своих медицинских функций (облучать, например, или делать МРТ), умеет еще и развлекать детей, показывать им мультики, играть песенки, успокаивать. Покупать такую технику у нас не любят, поскольку она стоит значительно дороже, и платишь ты за мультики, а не за то, что аппарат умеет облучать опухоль. Когда мы собираем благотворительные деньги, очень трудно бывает объяснить, что ребенка надо не просто облучить, но сделать это надо так, чтобы не было страшно и не было больно. Прагматичную цель «облучить и вылечить» мне легко объяснить нашим благотворителям. Зыбкую цель «утешить» мне объяснить трудно. Как бы вы объяснили?
– Я предложил бы этим прагматикам вообразить на мгновение, что подобная беда стряслась – тьфу-тьфу-тьфу – с их собственными детьми. Воображение – мать сострадания, прошу прощения за сентенцию.
– Донором костного мозга для Светы стала ее четырехлетняя сестра Настя. Доктор довольно подробно (насколько это возможно с четырехлетним ребенком) объяснила девочке, что такое костный мозг, как его забирают, как пересаживают, и как он начинает творить новую кровь. Зачем? Нужно ли объяснять маме и уж тем более четырехлетней сестренке больного ребенка основы трансплантологии? Не легче ли просто сказать, что... «Ну, ты отдаешь частичку себя для сестрички». Или вообще ничего не объяснять. Сказать: «Ты поспишь, проснешься и все будет хорошо». Я спрашиваю, должен ли донор быть сознательным в четыре года?
– Донор, конечно, не может быть сознательным в четыре года. Но, допускаю, что врач по ситуации может почувствовать, что взрослый, непонятный, но уважительный разговор подействует лучше, чем заведомо детский… Не знаю, впрочем.
– Этот последний вопрос я задаю всем. Осложнения после трансплантации костного мозга неизбежны. Редкие антибиотики и дорогие противогрибковые препараты нужны всем, абсолютно всем пациентам, перенесшим трансплантацию. При этом государство у нас оплачивает трансплантацию, но не оплачивает антибиотики и противогрибковые препараты. Какого черта?!
– Действительно – какого?!
Фото Виктора Костюковского
и Олега Харсеева
Для спасения двухлетней Светы Ишинтаевой
нужно 552 005 руб.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии имени Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург): «У девочки острый миелобластный лейкоз. Заболела в 2001 году. Дебют заболевания был тяжелым, прогноз – неблагоприятный, потому что было несколько факторов риска: маленький возраст, вариант лейкоза – М5, две транслокации 11-й хромосомы. Это всегда предполагает высокий риск рецидива заболевания. Девочка лечилась по месту жительства в Челябинске. У Светы есть старшая сестра, которая оказалась полностью совместимой. От нее проведена 31 мая 2012г. родственная трансплантация костного мозга. Поскольку в анамнезе (история болезни) у девочки грибковая инфекция, требуются противогрибковые препараты. Необходим также прием противовирусных, противобактериальных препаратов и иммуноглобулинов».
Лекарства для Светы обойдутся в 552 005 руб. Таких денег у семьи Ишинтаевых нет.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Свету Ишинтаеву, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и руководитель Русфонда Лев Амбиндер). «Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования поставщику лекарств и отчитается по произведенным тратам. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
