18.06.2010
ТЕПЕРЬ БУДЕМ ДУМАТЬ
Дарья МИЛОСЛАВСКАЯ,
директор филиала Международного центра некоммерческого права в РФ, председатель попечительского совета некоммерческого партнерства "Юристы за гражданское общество"
В Общественной палате РФ прошли слушания по недавно принятому закону о поддержке социально ориентированных некоммерческих организаций (НКО). Отныне они вправе рассчитывать на всестороннюю помощь государства: финансовую, имущественную, информационную, консультационную, в том числе в форме льгот по налогам и сборам и даже в размещении государственных и муниципальных заказов. Однако при всем кажущемся позитиве ситуации не все так просто. Закон ввел новый статус для НКО, оставив массу неясностей.
*Федеральный закон №40 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу поддержки социально ориентированных некоммерческих организаций» подписан Президентом РФ 5 апреля 2010 года. Он признает социально ориентированными НКО (за исключением госкорпораций, госкомпаний и политических партий), чья деятельность направлена на решение социальных проблем и развитие гражданского общества.
Новый институт НКО задумывался как аналог давно существующих в Европе организаций общественной пользы. Однако после многократного переписывания получилось нечто, не очень похожее на оригинал.
Во-первых, в Европе налоговый орган или орган юстиции присваивают НКО статус организации общественной пользы. У нас же организация сама решает, социально ориентированная она или нет. Недавно мы обратились к НКО с вопросом: считают ли они себя социально ориентированными? «Да» ответили 80% респондентов, но 10% из них признались, что не знают, что это такое. В Европе статус организации общественной пользы невозможен для НКО, структура и методы которых аналогичны предпринимательским (в Греции, например, ему не отвечают частные школы и курсы изучения иностранных языков). В нашем же законе нет упоминания о возможности/невозможности занятий предпринимательством, и не исключены злоупотребления. Правда, наш законодатель, сделав закрытым перечень видов деятельности, все же признает возможность дополнений, как и во многих странах ЕС. Это хороший способ избежать чрезмерно узкого толкования целей, чтобы концепция общественного блага не была застывшей и менялась в соответствии с изменениями условий жизни общества и государственных приоритетов.
Во-вторых, организациям общественной пользы в странах Европы даются льготы по налогам и при аренде помещений, а также приоритет при участии в конкурсах. Там существует и прямая государственная финансовая поддержка, но уже очевидна тенденция к отказу от нее, ибо организации, которым власти делегируют (и платят за это!) часть своих функций, вскоре становятся весьма дорогостоящими агентствами, даже в сравнении с коммерческими структурами. Поэтому в Евросоюзе все больший вес набирает поддержка косвенная. Наш же новый закон не имеет ни одной коррелирующей статьи в Налоговый кодекс и лишь говорит о неких общих льготах в ряду с иными формами поддержки, что в этом контексте означает отсутствие налоговых льгот.
В-третьих, в Европе статус организации общественной пользы дается на срок до 3-5 лет (в Дании вообще на год). Затем его можно пересмотреть, если организация не занималась общественно-полезной деятельностью, либо не была прозрачной. У нас, несмотря на многочисленные предложения экспертов, в новом законе так и не предусмотрена единая процедура формирования и ведения таких реестров на федеральном, региональном и местном уровнях. Частью процедуры должно было бы стать и указание на госорган, ответственный за реестр. Кроме того, целесообразно было бы переформулировать право органов власти создавать подобные реестры на обязанность их составлять. Это бы стало действенной поддержкой НКО в регионах. А так подход, оставшийся в законе, создает властям возможности для интерпретаций и делает крайне сложным статистический учет господдержки социально ориентированных НКО.
На деле наш реестр социально ориентированных НКО будет означать только то, что организация получила господдержку, – и ничего больше. Получится (если получится) реестр, в основе которого будет вовсе не социальная ориентация НКО, а факт господдержки. Соответственно, те, кто не попал в реестр, вправе претендовать на помощь властей, но еще не факт, что получат. Как говорится, почувствуйте разницу.
Между тем, поддержка-то, как диктует закон, предполагается солидная! Финансовая, налоговая, имущественная, информационная, консультационная, включая повышение квалификации работников НКО и добровольцев, и даже возможность аренды помещений государственной и муниципальной собственности без тендера.
Справедливости ради надо отметить, что в Госдуму внесен законопроект, уравнивающий бюджетные учреждения и НКО (льготы по НДС, налогу на прибыль и другие). Однако он не имеет никакой связи с законом о социально ориентированных организациях. Это явный признак несистемности нашего некоммерческого законодательства.
И все же введение статуса социально ориентированных НКО является отрадным фактом сближения нашего законодательства с мировой практикой. А что делать с этим новым понятием и как поставить его на службу гражданскому обществу – будем думать.
ТЕПЕРЬ БУДЕМ ДУМАТЬ
Дарья МИЛОСЛАВСКАЯ,
директор филиала Международного центра некоммерческого права в РФ, председатель попечительского совета некоммерческого партнерства "Юристы за гражданское общество"
В Общественной палате РФ прошли слушания по недавно принятому закону о поддержке социально ориентированных некоммерческих организаций (НКО). Отныне они вправе рассчитывать на всестороннюю помощь государства: финансовую, имущественную, информационную, консультационную, в том числе в форме льгот по налогам и сборам и даже в размещении государственных и муниципальных заказов. Однако при всем кажущемся позитиве ситуации не все так просто. Закон ввел новый статус для НКО, оставив массу неясностей.
*Федеральный закон №40 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросу поддержки социально ориентированных некоммерческих организаций» подписан Президентом РФ 5 апреля 2010 года. Он признает социально ориентированными НКО (за исключением госкорпораций, госкомпаний и политических партий), чья деятельность направлена на решение социальных проблем и развитие гражданского общества.
Новый институт НКО задумывался как аналог давно существующих в Европе организаций общественной пользы. Однако после многократного переписывания получилось нечто, не очень похожее на оригинал.
Во-первых, в Европе налоговый орган или орган юстиции присваивают НКО статус организации общественной пользы. У нас же организация сама решает, социально ориентированная она или нет. Недавно мы обратились к НКО с вопросом: считают ли они себя социально ориентированными? «Да» ответили 80% респондентов, но 10% из них признались, что не знают, что это такое. В Европе статус организации общественной пользы невозможен для НКО, структура и методы которых аналогичны предпринимательским (в Греции, например, ему не отвечают частные школы и курсы изучения иностранных языков). В нашем же законе нет упоминания о возможности/невозможности занятий предпринимательством, и не исключены злоупотребления. Правда, наш законодатель, сделав закрытым перечень видов деятельности, все же признает возможность дополнений, как и во многих странах ЕС. Это хороший способ избежать чрезмерно узкого толкования целей, чтобы концепция общественного блага не была застывшей и менялась в соответствии с изменениями условий жизни общества и государственных приоритетов.
Во-вторых, организациям общественной пользы в странах Европы даются льготы по налогам и при аренде помещений, а также приоритет при участии в конкурсах. Там существует и прямая государственная финансовая поддержка, но уже очевидна тенденция к отказу от нее, ибо организации, которым власти делегируют (и платят за это!) часть своих функций, вскоре становятся весьма дорогостоящими агентствами, даже в сравнении с коммерческими структурами. Поэтому в Евросоюзе все больший вес набирает поддержка косвенная. Наш же новый закон не имеет ни одной коррелирующей статьи в Налоговый кодекс и лишь говорит о неких общих льготах в ряду с иными формами поддержки, что в этом контексте означает отсутствие налоговых льгот.
В-третьих, в Европе статус организации общественной пользы дается на срок до 3-5 лет (в Дании вообще на год). Затем его можно пересмотреть, если организация не занималась общественно-полезной деятельностью, либо не была прозрачной. У нас, несмотря на многочисленные предложения экспертов, в новом законе так и не предусмотрена единая процедура формирования и ведения таких реестров на федеральном, региональном и местном уровнях. Частью процедуры должно было бы стать и указание на госорган, ответственный за реестр. Кроме того, целесообразно было бы переформулировать право органов власти создавать подобные реестры на обязанность их составлять. Это бы стало действенной поддержкой НКО в регионах. А так подход, оставшийся в законе, создает властям возможности для интерпретаций и делает крайне сложным статистический учет господдержки социально ориентированных НКО.
На деле наш реестр социально ориентированных НКО будет означать только то, что организация получила господдержку, – и ничего больше. Получится (если получится) реестр, в основе которого будет вовсе не социальная ориентация НКО, а факт господдержки. Соответственно, те, кто не попал в реестр, вправе претендовать на помощь властей, но еще не факт, что получат. Как говорится, почувствуйте разницу.
Между тем, поддержка-то, как диктует закон, предполагается солидная! Финансовая, налоговая, имущественная, информационная, консультационная, включая повышение квалификации работников НКО и добровольцев, и даже возможность аренды помещений государственной и муниципальной собственности без тендера.
Справедливости ради надо отметить, что в Госдуму внесен законопроект, уравнивающий бюджетные учреждения и НКО (льготы по НДС, налогу на прибыль и другие). Однако он не имеет никакой связи с законом о социально ориентированных организациях. Это явный признак несистемности нашего некоммерческого законодательства.
И все же введение статуса социально ориентированных НКО является отрадным фактом сближения нашего законодательства с мировой практикой. А что делать с этим новым понятием и как поставить его на службу гражданскому обществу – будем думать.
