19.02.2010
ЯВОЧНЫЙ ФАНДРАЙЗИНГ?
ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ
Лев АМБИНДЕР,
руководитель Российского фонда помощи,
член Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов
гражданского общества и правам человека
Сирота из Люберецкого дома ребенка Аня Илькаева в последнюю неделю стала героиней интернета, радио - и даже, кажется, телеэфира. Поводом послужила реплика нашего специального корреспондента Валерия Панюшкина в ЖЖ. Валерий сообщил, что ему запретили писать об Аниной беде, а девочка очень больна, один лечебный курс стоит 70 тыс. руб., хорошо бы внести 560 тыс. руб. на два года вперед. Общественность справедливо негодует – как мог минздрав Московской области, Анин опекун, запретить «Коммерсанту» публикацию, если сам не раскошелился?! И что с того, что запретил: чего испугался «Ъ»?! Надо объясниться. Публикацию запретил я.
У Ани Илькаевой (родилась 15 июля 2007 г.) повышенная ломкость костей – несовершенный остеогенез. Его лечение не предусмотрено обязательным медицинским страхованием. Мать от Ани отказалась еще в роддоме, Аня живет в Люберецком доме ребенка, с годовалого возраста ее лечат в московском Американском медицинском центре (АМЦ) на деньги читателей Русфонда, позади четыре курса. Из письма в фонд главврача дома ребенка Татьяны Введенской: «Благодаря вам для Ани создан индивидуальный комплекс лечения. Нужны новые курсы. Для поиска пожертвований разрешаю использовать в СМИ любой из высланных вам документов, в том числе медицинские справки и фото».
Звонки читателей в Русфонд, отклики в ЖЖ и разговоры вокруг этой девочки в самом «Ъ» так накалили ситуацию, что меня разыскали даже в Киеве, в командировке с отключенным московским мобильником. Дорогие друзья, мы признательны всем за отклики и готовность помочь Ане! Пока удалось собрать 96 450 руб., сбор продолжается, желающие присоединиться получат исчерпывающую информацию на www.rusfond.ru или в Русфонде.
Отдельная благодарность дотошным читателям, задающим «наивные» вопросы: что делать, если государство пренебрегает своими обязанностями, используя во вред ребенку полномочия опекуна? Частных лиц за это лишают родительских прав…Что все-таки запретили «Ъ»? Встречу с Аней, фотосъемку, публикацию?... Какой штраф предусмотрен в случае нарушения «Коммерсантом» запрета?.. Чего на этот раз испугался «Ъ»? Да уплатите вы этот подлый штраф и ни в чем себе не отказывайте!...
Мне очень нравится эта идея насчет штрафа. Мой приятель в советские годы жил в Домодедово и дважды в день ездил в электричке именно что «на штраф». Он не покупал проездной: контролеры были редки, и «на штраф» оказывалось дешевле.
Так вот, надо объясниться. Первое: писать Панюшкину об Ане запретил я. Второе: ни я, ни тем более «Ъ» «на этот раз» не испугались. Не было даже повода: публикация об Ане предназначалась не для «Ъ», а в журнал «Большой город» («БГ») и на сайт www.rusfond.ru. Это наш новый проект, корреспондент беседует с известным человеком, лицом неофициальным, с тем, кого принято называть совестью нации. История Ани как раз и планировалась в первую публикацию, где Панюшкин рассказал бы о девочке Григорию Чхартишвили (Борису Акунину).
У нас есть разрешение главврача Введенской на публикацию просьбы о помощи Ане. Русфонд ежемесячно печатает до 50 таких писем, и каждая просьба не превышает 200 тыс. руб. Этот стандарт продиктован только предпочтениями читателей, превысь мы потолок в 200 тысяч – не соберем и половины. А репортаж Русфонда в «Ъ» в исполнении Валерия Панюшкина или Виктора Костюковского посвящен проблемам на 1 млн. – 3 млн. руб. Аня с ценой лечения в полмиллиона, как и многие другие дети, не вписывается в оба стандарта, вот мы и создаем третий. Чтобы отснять Аню, потребовалось разрешение подмосковного минздрава. 14 декабря мы отправили запрос министру Владимиру Семенову, не получили ответа и через месяц, а сроки сдачи заметок в «БГ» подпирали, и я предложил Панюшкину другую историю – Леры Поповой из Хабаровского края (читайте на www.rusfond.ru). Ответ из минздрава пришел в феврале, гладкий и подлый: «Сообщаем, что в настоящее время решается вопрос об оплате лечения Илькаевой в АМЦ. Зам. министра Г. В. Тамазян». Нас не пустили в дом ребенка.
По нашим данным ведомство господ Семенова и Тамазян не перевело в АМЦ ни копейки. Значит, все еще «решают». Я буду признателен этим замечательным начальникам, если они все-таки когда-нибудь «решат». Но рассчитывать на них – потерять Аню. Вот мы и поместили на www.rusfond.ru письмо с просьбой найти денег хотя бы на два курса. Хорошо бы на четыре, но 280 тыс. руб. – неформат, не соберем и половины.
«Проезд на штраф», разумеется, хорош, спасибо за подсказку, мы непременно воспользуемся этим методом явочного фандрайзинга. Тем более, что статья 13.11 Кодекса РФ об административных правонарушениях предусматривает в этих случаях штраф до 1 тыс. руб. с должностного лица и до 10 тыс. руб. с юрлиц. И то по суду. Как-нибудь переживем. Вот только Аню жалко да Татьяну Введенскую. Говорят, у главврача теперь проблемы. По худшему варианту ей грозит увольнение. Аню же по худшему варианту могут перевести в другой детдом, и тот не отпустит ее в АМЦ.
Так вот, пусть господа в подмосковном минздраве знают: мы будем следить за развитием событий. По суду, без суда, но Аню мы не оставим.
ЯВОЧНЫЙ ФАНДРАЙЗИНГ?
ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ
Лев АМБИНДЕР,
руководитель Российского фонда помощи,
член Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов
гражданского общества и правам человека
Сирота из Люберецкого дома ребенка Аня Илькаева в последнюю неделю стала героиней интернета, радио - и даже, кажется, телеэфира. Поводом послужила реплика нашего специального корреспондента Валерия Панюшкина в ЖЖ. Валерий сообщил, что ему запретили писать об Аниной беде, а девочка очень больна, один лечебный курс стоит 70 тыс. руб., хорошо бы внести 560 тыс. руб. на два года вперед. Общественность справедливо негодует – как мог минздрав Московской области, Анин опекун, запретить «Коммерсанту» публикацию, если сам не раскошелился?! И что с того, что запретил: чего испугался «Ъ»?! Надо объясниться. Публикацию запретил я.
У Ани Илькаевой (родилась 15 июля 2007 г.) повышенная ломкость костей – несовершенный остеогенез. Его лечение не предусмотрено обязательным медицинским страхованием. Мать от Ани отказалась еще в роддоме, Аня живет в Люберецком доме ребенка, с годовалого возраста ее лечат в московском Американском медицинском центре (АМЦ) на деньги читателей Русфонда, позади четыре курса. Из письма в фонд главврача дома ребенка Татьяны Введенской: «Благодаря вам для Ани создан индивидуальный комплекс лечения. Нужны новые курсы. Для поиска пожертвований разрешаю использовать в СМИ любой из высланных вам документов, в том числе медицинские справки и фото».
Звонки читателей в Русфонд, отклики в ЖЖ и разговоры вокруг этой девочки в самом «Ъ» так накалили ситуацию, что меня разыскали даже в Киеве, в командировке с отключенным московским мобильником. Дорогие друзья, мы признательны всем за отклики и готовность помочь Ане! Пока удалось собрать 96 450 руб., сбор продолжается, желающие присоединиться получат исчерпывающую информацию на www.rusfond.ru или в Русфонде.
Отдельная благодарность дотошным читателям, задающим «наивные» вопросы: что делать, если государство пренебрегает своими обязанностями, используя во вред ребенку полномочия опекуна? Частных лиц за это лишают родительских прав…Что все-таки запретили «Ъ»? Встречу с Аней, фотосъемку, публикацию?... Какой штраф предусмотрен в случае нарушения «Коммерсантом» запрета?.. Чего на этот раз испугался «Ъ»? Да уплатите вы этот подлый штраф и ни в чем себе не отказывайте!...
Мне очень нравится эта идея насчет штрафа. Мой приятель в советские годы жил в Домодедово и дважды в день ездил в электричке именно что «на штраф». Он не покупал проездной: контролеры были редки, и «на штраф» оказывалось дешевле.
Так вот, надо объясниться. Первое: писать Панюшкину об Ане запретил я. Второе: ни я, ни тем более «Ъ» «на этот раз» не испугались. Не было даже повода: публикация об Ане предназначалась не для «Ъ», а в журнал «Большой город» («БГ») и на сайт www.rusfond.ru. Это наш новый проект, корреспондент беседует с известным человеком, лицом неофициальным, с тем, кого принято называть совестью нации. История Ани как раз и планировалась в первую публикацию, где Панюшкин рассказал бы о девочке Григорию Чхартишвили (Борису Акунину).
У нас есть разрешение главврача Введенской на публикацию просьбы о помощи Ане. Русфонд ежемесячно печатает до 50 таких писем, и каждая просьба не превышает 200 тыс. руб. Этот стандарт продиктован только предпочтениями читателей, превысь мы потолок в 200 тысяч – не соберем и половины. А репортаж Русфонда в «Ъ» в исполнении Валерия Панюшкина или Виктора Костюковского посвящен проблемам на 1 млн. – 3 млн. руб. Аня с ценой лечения в полмиллиона, как и многие другие дети, не вписывается в оба стандарта, вот мы и создаем третий. Чтобы отснять Аню, потребовалось разрешение подмосковного минздрава. 14 декабря мы отправили запрос министру Владимиру Семенову, не получили ответа и через месяц, а сроки сдачи заметок в «БГ» подпирали, и я предложил Панюшкину другую историю – Леры Поповой из Хабаровского края (читайте на www.rusfond.ru). Ответ из минздрава пришел в феврале, гладкий и подлый: «Сообщаем, что в настоящее время решается вопрос об оплате лечения Илькаевой в АМЦ. Зам. министра Г. В. Тамазян». Нас не пустили в дом ребенка.
По нашим данным ведомство господ Семенова и Тамазян не перевело в АМЦ ни копейки. Значит, все еще «решают». Я буду признателен этим замечательным начальникам, если они все-таки когда-нибудь «решат». Но рассчитывать на них – потерять Аню. Вот мы и поместили на www.rusfond.ru письмо с просьбой найти денег хотя бы на два курса. Хорошо бы на четыре, но 280 тыс. руб. – неформат, не соберем и половины.
«Проезд на штраф», разумеется, хорош, спасибо за подсказку, мы непременно воспользуемся этим методом явочного фандрайзинга. Тем более, что статья 13.11 Кодекса РФ об административных правонарушениях предусматривает в этих случаях штраф до 1 тыс. руб. с должностного лица и до 10 тыс. руб. с юрлиц. И то по суду. Как-нибудь переживем. Вот только Аню жалко да Татьяну Введенскую. Говорят, у главврача теперь проблемы. По худшему варианту ей грозит увольнение. Аню же по худшему варианту могут перевести в другой детдом, и тот не отпустит ее в АМЦ.
Так вот, пусть господа в подмосковном минздраве знают: мы будем следить за развитием событий. По суду, без суда, но Аню мы не оставим.
