2.07.2010
ДЕЛО О ПОЖЕРТВОВАНИЯХ-2
Лев АМБИНДЕР,
руководитель Российского фонда помощи,
член Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов
гражданского общества и правам человека
Неожиданно судебная история о пожертвованиях («Дело о пожертвованиях», «Ъ» за 19 марта), получает продолжение. 2 марта Кунцевский районный суд Москвы отказал Виктору С. в признании пожертвований наших читателей собственностью его внучки Яны. Суд счел, что деньги, пожертвованные на ее лечение, читателям и принадлежат. Виктор С. подал апелляцию в Московский городской суд, и тот вернул дело обратно в Кунцевский. Причина: на протоколе судебного заседания нет подписи судьи Лидии Сорокиной. На решении суда есть, а в протоколе расписаться судья не успела.
Лечение 8-летней Яны в московском ЗАО «Институт медицинских технологий» (ИМТ) на пожертвования наших читателей не дало эффекта, было прекращено, и дед Яны Виктор С. потребовал от ИМТ вернуть ему оставшуюся сумму. ИМТ посчитал эти деньги принадлежащими жертвователям и с их согласия передал на лечение очередников Российского фонда помощи (Русфонда). Суд признал денежные средства, об истребовании которых просил истец, целевыми и потому расходовать их по своему устроению семья Яны права не имела.
К тому времени, когда протокол заседания был окончательно оформлен, госпожа Сорокина уже не работала в Кунцевском райсуде – она уволилась. Говорят, редко, но так случается. Именно по этой причине Мосгорсуд вернул дело на новое рассмотрение.
Мы непременно расскажем о новом процессе, а пока – о читательских откликах на мартовскую публикацию. Они сводятся к одному: судебная история о пожертвованиях Яне показывает, что «никакие это не пожертвования, а оплата лечения». И коль так, то и «порочная практика взимания подоходного налога с родных ребенка за пожертвования на лечение не просто аморальна, но и незаконна», и речь де следует вести о ревизии Налогового кодекса. Читатели приводят примеры, когда компании вносят 13-процентный налог за получателя своих пожертвований.
Правда, есть и такая точка зрения, кстати, юриста: проблемы 13-процентного подоходного налогового платежа для корпоративного благотворителя не существует, ибо по закону компания обязана не налог вносить за благополучателя, а лишь уведомлять налоговый орган о своем пожертвовании. Я предложил юристу попробовать поступить так. Не думаю, что у него получится. Ну, поставьте себя на место руководителя, принимающего решение о пожертвовании, и скажите: обязана ли ваша компания дарить что бы то ни было совершенно чужому человеку? Нет, не обязана. Но уж если решилась, то, выходит, одной рукой жертвует человеку на спасение, а другой обрекает на налог с подарка?! Это не шизофрения – дарить, чтобы создать человеку проблему? Вот компании вместо уведомления в налоговый орган и жертвуют еще на подоходный налог за благополучателя.
Я попросил наших экспертов высказаться по этой проблеме. Говорит директор филиала Международного центра некоммерческого права в РФ Дарья Милославская:
– Ситуация довольно сложная. Яна получает услугу, то есть доход в натуральной форме, и пока не приняты изменения в ГК РФ, о которых говорил президент Медведев в своем ежегодном Послании, такая услуга не является пожертвованием. Что до уплаты налога с доходов физического лица, то в пункте 9 статьи 226 главы 23 Налогового кодекса РФ предусмотрено, что она не допускается за счет средств налоговых агентов. А жертвователь как раз и есть налоговый агент. Поэтому уплату налога из средств, переданных в оплату лечения, законным образом не произвести.
А вот мнение юриста Центра развития демократии и прав человека Аллы Толмасовой (Москва):
– Льготы по подоходному налогу при оплате лечения у нас существуют: не надо платить, если лечение инвалиду оплачивают благотворительный фонд или частное лицо. Но, к сожалению, платить этот налог надо, если лечение оплатила коммерческая структура, в которой больной никогда не работал. В сложившейся ситуации во многом виноват Русфонд. Если бы пожертвования он собирал на свой счет, картина была бы иной. Деньги, оставшиеся после оплаты лечения, стали бы собственностью фонда и с согласия жертвователей могли быть направлены на лечение других детей. То есть управленчески технология сбора средств была выстроена неправильно.
Я благодарен нашим экспертам за комментарии и очень надеюсь, что, возможно, хотя бы впредь наши читатели будут жертвовать через фонд, а не напрямую в клиники?
ДЕЛО О ПОЖЕРТВОВАНИЯХ-2
Лев АМБИНДЕР,
руководитель Российского фонда помощи,
член Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов
гражданского общества и правам человека
Неожиданно судебная история о пожертвованиях («Дело о пожертвованиях», «Ъ» за 19 марта), получает продолжение. 2 марта Кунцевский районный суд Москвы отказал Виктору С. в признании пожертвований наших читателей собственностью его внучки Яны. Суд счел, что деньги, пожертвованные на ее лечение, читателям и принадлежат. Виктор С. подал апелляцию в Московский городской суд, и тот вернул дело обратно в Кунцевский. Причина: на протоколе судебного заседания нет подписи судьи Лидии Сорокиной. На решении суда есть, а в протоколе расписаться судья не успела.
Лечение 8-летней Яны в московском ЗАО «Институт медицинских технологий» (ИМТ) на пожертвования наших читателей не дало эффекта, было прекращено, и дед Яны Виктор С. потребовал от ИМТ вернуть ему оставшуюся сумму. ИМТ посчитал эти деньги принадлежащими жертвователям и с их согласия передал на лечение очередников Российского фонда помощи (Русфонда). Суд признал денежные средства, об истребовании которых просил истец, целевыми и потому расходовать их по своему устроению семья Яны права не имела.
К тому времени, когда протокол заседания был окончательно оформлен, госпожа Сорокина уже не работала в Кунцевском райсуде – она уволилась. Говорят, редко, но так случается. Именно по этой причине Мосгорсуд вернул дело на новое рассмотрение.
Мы непременно расскажем о новом процессе, а пока – о читательских откликах на мартовскую публикацию. Они сводятся к одному: судебная история о пожертвованиях Яне показывает, что «никакие это не пожертвования, а оплата лечения». И коль так, то и «порочная практика взимания подоходного налога с родных ребенка за пожертвования на лечение не просто аморальна, но и незаконна», и речь де следует вести о ревизии Налогового кодекса. Читатели приводят примеры, когда компании вносят 13-процентный налог за получателя своих пожертвований.
Правда, есть и такая точка зрения, кстати, юриста: проблемы 13-процентного подоходного налогового платежа для корпоративного благотворителя не существует, ибо по закону компания обязана не налог вносить за благополучателя, а лишь уведомлять налоговый орган о своем пожертвовании. Я предложил юристу попробовать поступить так. Не думаю, что у него получится. Ну, поставьте себя на место руководителя, принимающего решение о пожертвовании, и скажите: обязана ли ваша компания дарить что бы то ни было совершенно чужому человеку? Нет, не обязана. Но уж если решилась, то, выходит, одной рукой жертвует человеку на спасение, а другой обрекает на налог с подарка?! Это не шизофрения – дарить, чтобы создать человеку проблему? Вот компании вместо уведомления в налоговый орган и жертвуют еще на подоходный налог за благополучателя.
Я попросил наших экспертов высказаться по этой проблеме. Говорит директор филиала Международного центра некоммерческого права в РФ Дарья Милославская:
– Ситуация довольно сложная. Яна получает услугу, то есть доход в натуральной форме, и пока не приняты изменения в ГК РФ, о которых говорил президент Медведев в своем ежегодном Послании, такая услуга не является пожертвованием. Что до уплаты налога с доходов физического лица, то в пункте 9 статьи 226 главы 23 Налогового кодекса РФ предусмотрено, что она не допускается за счет средств налоговых агентов. А жертвователь как раз и есть налоговый агент. Поэтому уплату налога из средств, переданных в оплату лечения, законным образом не произвести.
А вот мнение юриста Центра развития демократии и прав человека Аллы Толмасовой (Москва):
– Льготы по подоходному налогу при оплате лечения у нас существуют: не надо платить, если лечение инвалиду оплачивают благотворительный фонд или частное лицо. Но, к сожалению, платить этот налог надо, если лечение оплатила коммерческая структура, в которой больной никогда не работал. В сложившейся ситуации во многом виноват Русфонд. Если бы пожертвования он собирал на свой счет, картина была бы иной. Деньги, оставшиеся после оплаты лечения, стали бы собственностью фонда и с согласия жертвователей могли быть направлены на лечение других детей. То есть управленчески технология сбора средств была выстроена неправильно.
Я благодарен нашим экспертам за комментарии и очень надеюсь, что, возможно, хотя бы впредь наши читатели будут жертвовать через фонд, а не напрямую в клиники?
