23.12.2011
Доверие можно растить
Наиболее эффективным для благотворительных фондов России
остается фандрайзинг в СМИ
Лев Амбиндер,
руководитель Российского фонда помощи (Русфонда),
член Совета при Президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека
До Нового года еще целая рабочая неделя, по опыту прежних декабрей – самая жертвенная среди читателей «Ъ» и rusfond.ru. Но это последний выпуск Русфонда в 2011-м, и по традиции надо бы подвести хотя бы предварительные итоги. Они причудливы, если не сказать противоречивы. В мире и в стране экономический кризис, но наши сборы пожертвований выросли в сравнении с 2010 годом вдвое (свыше 545,8 млн. руб.) и впереди еще предновогодняя неделя. С подачи «Первого канала» к нам подключились миллионы жителей буквально всех регионов России, пожертвовав для больных детей свыше 192 млн. руб. В то же время первые итоги региональных проектов Русфонда выглядят весьма проблематичными.
Перцу добавляет свежий рейтинг мировой благотворительности в 2011 году, выполненный британским фондом CAF на основе данных всемирного опроса от компании Gallup («Милостивые государства», Андрей Козенко, «Ъ» за 20 декабря с.г.). Подсчеты сложились из ответов респондентов на три вопроса: жертвовали ли вы деньги благотворительным организациям? оказывали ли помощь незнакомым людям? работали ли волонтером? И вот среди 153 стран мы лишь на 130-м месте, хотя и поднялись на восемь строчек в сравнении с итогами 2010 года.
Наиболее удручающи российские ответы о доверии благотворительным фондам: по этому показателю мы на предпоследнем месте (лишь 5 процентов наших респондентов жертвует фондам). В сущности, это вотум недоверия. Хуже нас, по версии CAF, дело обстоит только в Грузии. Ссылки на ущербность методологии составителей рейтинга, конечно, несколько успокаивают, но объясняют немногое. В частности, утверждения, будто мусульманские да буддистские страны выбиваются в лидеры, потому что религии там превращают в обязательные пожертвования и благотворительность, мало утешительны. Пятерку лидеров рейтинга все-таки составляют светские государства, где религиозные предпочтения отданы христианству (США, Ирландия, Австралия, Новая Зеландия, Великобритания).
Но я сравниваю место России в британском рейтинге и предварительные результаты Русфонда в 2011 году, а он – лишь один из фандрайзинговых фондов России, и у меня тоже не сходится. Десятки тысяч наших традиционных и новых читателей, частных лиц и компаний, в этом непростом году уже пожертвовали 354 млн. руб. – на 76 млн. руб. больше, чем в прошлом году. «Первый канал» всего тремя акциями помощи больным детям собрал для Русфонда свыше 3,6 миллионов SMS-откликов буквально со всей России. Наверное, можно было бы и больше, и три телеакции вряд ли можно признать репрезентативными, но какой же это вотум недоверия?!
Меня давно занимает странное соотношение результатов московской фандрайзинговой благотворительности и остальной России. В Москве сборы несопоставимо выше. Привычная оценка: а как же, все деньги в Москве! – не работает, потому что в часы пик Казань, Нижний Новгород, Новосибирск, Самара, Уфа, далее везде – также стоят в автопробках. То есть все решает не глубина карманов, а умонастроение? Альтруизм более присущ москвичам? Но вот какая штука: Москва деловая наполовину состоит из казанцев, нижегородцев, уфимцев и прочих россиян. А может, дело в том, что в Москве давно работают фонды, практикующие системный фандрайзинг, а в регионах его, системного, еще нет? Что, если феноменальные сборы, которые приносят эфиры «Первого канала» в регионах России, свидетельствуют как раз об этом, и жители даже зажиточных городов просто не имеют возможности проявить себя?
Вооруженные этими соображениями, мы в 2011 году затеяли несколько региональных журналистских стартапов. Мы открыли бюро Русфонда в Казани, Нижнем Новгороде, Уфе, в республиках Северного Кавказа. Выяснилось: в ряде кавказских регионов СМИ готовы к сотрудничеству, но не готовы власти, и мы уже закрыли свои бюро в Чечне и Ингушетии. В благополучных же Казани, Нижнем Новгороде и Уфе телеканалы готовы партнерствовать, но за плату. Разумеется, это их право. Но я не верю в филантропию, то есть в человеческую солидарность и участие, «на правах рекламы». Это пустая трата денег.
А вывод? Доверие к благотворительным фондам можно растить, и довольно быстро, если опираться на СМИ. И если бы директором был я… Но я не директор, я газетчик. С наступающим, друзья!
Доверие можно растить
Наиболее эффективным для благотворительных фондов России
остается фандрайзинг в СМИ
Лев Амбиндер,
руководитель Российского фонда помощи (Русфонда),
член Совета при Президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека
До Нового года еще целая рабочая неделя, по опыту прежних декабрей – самая жертвенная среди читателей «Ъ» и rusfond.ru. Но это последний выпуск Русфонда в 2011-м, и по традиции надо бы подвести хотя бы предварительные итоги. Они причудливы, если не сказать противоречивы. В мире и в стране экономический кризис, но наши сборы пожертвований выросли в сравнении с 2010 годом вдвое (свыше 545,8 млн. руб.) и впереди еще предновогодняя неделя. С подачи «Первого канала» к нам подключились миллионы жителей буквально всех регионов России, пожертвовав для больных детей свыше 192 млн. руб. В то же время первые итоги региональных проектов Русфонда выглядят весьма проблематичными.
Перцу добавляет свежий рейтинг мировой благотворительности в 2011 году, выполненный британским фондом CAF на основе данных всемирного опроса от компании Gallup («Милостивые государства», Андрей Козенко, «Ъ» за 20 декабря с.г.). Подсчеты сложились из ответов респондентов на три вопроса: жертвовали ли вы деньги благотворительным организациям? оказывали ли помощь незнакомым людям? работали ли волонтером? И вот среди 153 стран мы лишь на 130-м месте, хотя и поднялись на восемь строчек в сравнении с итогами 2010 года.
Наиболее удручающи российские ответы о доверии благотворительным фондам: по этому показателю мы на предпоследнем месте (лишь 5 процентов наших респондентов жертвует фондам). В сущности, это вотум недоверия. Хуже нас, по версии CAF, дело обстоит только в Грузии. Ссылки на ущербность методологии составителей рейтинга, конечно, несколько успокаивают, но объясняют немногое. В частности, утверждения, будто мусульманские да буддистские страны выбиваются в лидеры, потому что религии там превращают в обязательные пожертвования и благотворительность, мало утешительны. Пятерку лидеров рейтинга все-таки составляют светские государства, где религиозные предпочтения отданы христианству (США, Ирландия, Австралия, Новая Зеландия, Великобритания).
Но я сравниваю место России в британском рейтинге и предварительные результаты Русфонда в 2011 году, а он – лишь один из фандрайзинговых фондов России, и у меня тоже не сходится. Десятки тысяч наших традиционных и новых читателей, частных лиц и компаний, в этом непростом году уже пожертвовали 354 млн. руб. – на 76 млн. руб. больше, чем в прошлом году. «Первый канал» всего тремя акциями помощи больным детям собрал для Русфонда свыше 3,6 миллионов SMS-откликов буквально со всей России. Наверное, можно было бы и больше, и три телеакции вряд ли можно признать репрезентативными, но какой же это вотум недоверия?!
Меня давно занимает странное соотношение результатов московской фандрайзинговой благотворительности и остальной России. В Москве сборы несопоставимо выше. Привычная оценка: а как же, все деньги в Москве! – не работает, потому что в часы пик Казань, Нижний Новгород, Новосибирск, Самара, Уфа, далее везде – также стоят в автопробках. То есть все решает не глубина карманов, а умонастроение? Альтруизм более присущ москвичам? Но вот какая штука: Москва деловая наполовину состоит из казанцев, нижегородцев, уфимцев и прочих россиян. А может, дело в том, что в Москве давно работают фонды, практикующие системный фандрайзинг, а в регионах его, системного, еще нет? Что, если феноменальные сборы, которые приносят эфиры «Первого канала» в регионах России, свидетельствуют как раз об этом, и жители даже зажиточных городов просто не имеют возможности проявить себя?
Вооруженные этими соображениями, мы в 2011 году затеяли несколько региональных журналистских стартапов. Мы открыли бюро Русфонда в Казани, Нижнем Новгороде, Уфе, в республиках Северного Кавказа. Выяснилось: в ряде кавказских регионов СМИ готовы к сотрудничеству, но не готовы власти, и мы уже закрыли свои бюро в Чечне и Ингушетии. В благополучных же Казани, Нижнем Новгороде и Уфе телеканалы готовы партнерствовать, но за плату. Разумеется, это их право. Но я не верю в филантропию, то есть в человеческую солидарность и участие, «на правах рекламы». Это пустая трата денег.
А вывод? Доверие к благотворительным фондам можно растить, и довольно быстро, если опираться на СМИ. И если бы директором был я… Но я не директор, я газетчик. С наступающим, друзья!
