11.09.2009
АНТОНУ КУРБАТОВУ ОПЛАЧЕНА ОПЕРАЦИЯ В БЕРЛИНЕ
28 августа мы опубликовали здесь на сайте, в газете «Коммерсантъ», Газете.ru и на сайте «Эхо Москвы» историю двенадцатилетнего Антона Курбатова из Ульяновской области («Жил был кот», Валерий Панюшкин). У Антона тяжелый порок сердца, первую операцию сделали десять лет назад. Теперь необходима вторая – операция Фонтена, ее берутся выполнить немецкие хирурги за €38 тыс. Наши читатели собрали даже больше (2 079 109 руб.). Берлинский кардиоцентр готов принять Антона в октябре. Мы будем следить за развитием событий.
Дорогие друзья! Если не будет ваших возражений, то 366 тыс. руб. «излишков» пойдут пятимесячному Матвею Булаеву из Кузбасса. У него тяжелый порок сердца, оперировать берется Томский НИИ кардиологии РАМН. Из письма мамы Матвея Натальи Булаевой: «Нам с мужем всегда хотелось иметь двоих детей. Старшего, Виктора, родили тринадцать лет назад, а потом я не могла забеременеть. Два года назад я потеряла ребеночка, открылось кровотечение. Мы прошли полное обследование и лишь с разрешения врача зачали снова. Я сразу легла на 25 недель в больницу. О возможном пороке сердца мне сказали на третий день жизни Матвейки. Нас перевели в горбольницу, а оттуда в Томский НИИ кардиологии. Там консилиум решил оперировать в шесть месяцев. Поездку в Томск малыш перенес тяжело. Он же месяц был в реанимации. Нас туда не пускали, и мы вконец извелись. Зато дома Витю не надо просить поиграть с братишкой, сам бежит. Матвею нельзя плакать, сразу синеет. Только что перенес тяжелый бронхит. Пора оперировать, а для нас это баснословные деньги. Даже когда я работала бухгалтером на пищевом комбинате, нас было трудно назвать обеспеченными, а теперь живем на зарплату мужа, он бульдозерист дорожной службы. Нам очень нужна ваша помощь. Большое спасибо за надежду».
Комментарий старшего научного сотрудника Томского НИИ кардиологии РАМН Евгения Кривощекова: «У этого крохи атрезия легочной артерии, дефекты межжелудочковой и межпредсердной перегородок, большие аорто-легочные коллатеральные артерии. Уже есть признаки легочной гипертензии. Матвея спасет протезирование ствола легочной артерии кондуитом «Contegra» в условиях искусственного кровообращения».
28.08.2009
ЖИЛ БЫЛ КОТ
Антону Курбатову нужна операция на сердце
Мальчику двенадцать лет. У него тяжелый врожденный порок сердца. Десять лет назад в Бакулевском институте в Москве ему сделали на сердце операцию Гленна. Сказали, что лет десять еще сердце поработает, а за это время медицинская наука изобретет что-нибудь новое. Десять лет прошло. Сердце работало. Медицинская наука изобрела операцию Фонтена. Но сделать ее Антону могут только в Берлине.
Диана, мама Антона, во время беременности еще чувствовала – что-то не так. Ни осложнений не было, ни угрозы выкидыша, только предчувствие. И когда на второй день после родов к Диане в палату пришел врач, она подумала: «Ну вот, я же знала, что-то не так!». Врач сообщил, что у ребенка тяжелый порок сердца, что реанимобиль везет его в кардиоцентр в Ульяновск, и что шансов почти никаких. От горя у Дианы случилась высокая температура, и она тайком от врачей пила принесенный из дома аспирин, потому что иначе ее не выписали бы из роддома, и нельзя было бы поехать к сыну в кардиореанимацию в Ульяновск.
А надо было ехать. Она доверяла этим предписаниям судьбы, которые бог весть каким органом чувствовала. Она почему-то знала, что вот сейчас поедет в Ульяновск, и ребенок выживет. А потом они поедут в Москву, и ребенка прооперируют, и он проживет еще десять лет, вырастет разумным, заведет кота…
Она и теперь доверяет этой своей интуиции. Она почему-то знает, что ребенка удастся довезти до Германии, что ему сделают операцию Фонтена, что он проживет после этой операции лет до сорока активно и достойно, и потом ему еще сделают трансплантацию сердца, и он еще несколько лет проживет с чужим сердцем…
У нее нет никаких оснований так думать, кроме интуиции.
А мальчик пишет: «Жил был кот… Жил был кот Персик и у него… жил был кот Персик и он…» Мальчик пишет книгу про своего кота по имени Персик, но пока что не продвинулся дальше первого абзаца. Про кота известно, что он британской породы, что папа у него был вислоухий, а мама невислоухая… Только кот не делает ничего целыми днями, а валяется на диване кверху пузом и спит. Мальчик любит кота. Мальчику хочется, чтобы с котом происходила какая-то история, но истории с котом не происходит, кот просто спит. Какая с тобой может произойти история, если жизни тебе отпущено десять лет, и ни минуты ты не собираешься прожить самостоятельно?
Про себя самого мальчик думает так же приблизительно, как про кота. Иногда маме удается сбить Антона с толку и заставить мечтать. Сам Антон мечтать не любит. Если ты мечтаешь и у тебя порок сердца, то только расстраиваешься.
Когда Антон не уставал еще так сильно, когда одышка у него не начиналась просто от сидения за письменным столом, он учился в школе на одни пятерки, и мама мечтала… Что вот он окончит школу с золотой медалью. Что вот отвезет документы в Москву и подаст то ли на факультет журналистики МГУ, то ли на такой же факультет в МГИМО. И вот его примут…
«Ты каким журналистом хочешь быть, Антон?»
«Я хочу быть журналистом-международником. Только глупо об этом думать, я столько не проживу».
Вот его примут, и уже на третьем курсе кто-нибудь, какая-нибудь важная газета обратит внимание на студента, который очень хорошо учится. Антон ведь всегда хорошо учится, у него просто не хватает сил на шалости и на глупости, а хватает сил только на учебу. На него обратят внимание и предложат работу. И он станет писать про международную жизнь…
«Угу, – говорит Антон, – угу!»
К маминым мечтам мальчик предпочитает относиться скептически.
Антон этого не помнит, но десять лет назад, когда ему сделали операцию Гленна, хирург сказал, что эффекта от операции хватит лет на десять. И десять лет прошло. И на самом деле это в прошлом году Антон еще мог учиться на одни пятерки. А в этом году уже не может, устает очень. Кровь недостаточно поставляет кислорода в голову, и Антон, бывает, подолгу сидит над простой задачкой и даже книгу про кота толком не может придумать: «Жил был кот… Жил был кот Персик, и он… и у него…»
Из снисхождения к маме Антон участвует в этих ее разговорах о будущем. На самом деле у него нет никакого будущего. У него даже и прошлое кончилось. Те десять лет жизни, которые отпустили ему врачи после операции Гленна, – кончились.
В операцию Фонтена Антон не верит. Нет, он не боится операции, он знает, что будет спать. Просто он не хочет думать, что через месяц ему может быть подарено еще тридцать лет жизни. А может и не быть подарено. Он не хочет об этом думать, потому что никто не обещал, не гарантировал ему подарка.
Что, если осенью операцию Фонтена сделать не удастся? А ничего. Антон будет жить у себя в Димитровграде, ходить в школу все реже и реже, совсем ни с кем не дружить, потому что и сейчас-то у него друзей только двое.
Он спросил однажды, как умирают люди с пороком сердца, если не сделать им вовремя необходимую операцию. Он спросил, как: быстро, как от инфаркта, или медленно. Доктор ответил – медленно. Люди с пороком сердца умирают медленно, постепенно отказываясь от человеческих проявлений. Им становится слишком тяжело гулять, учиться, играть с котом, ходить, читать.
Однажды им становится слишком тяжело дышать, и они умирают.
Валерий ПАНЮШКИН,
Фото Сергея ЧЕРНОВА
ДЛЯ СПАСЕНИЯ АНТОНА КУРБАТОВА
НЕДОСТАЕТ ЕЩЕ 994 809 РУБ.
Рассказывает кардиолог Берлинского детского кардиоцентра (Германия) Станислав Овруцкий: «У двенадцатилетнего Антона Курбатова врожденный порок сердца, вариант единственного (левого) желудочка, транспозиция магистральных сосудов, стеноз легочной артерии. Первый этап хирургического лечения (операция Гленна) был проведен в России, когда Антону было два года: на легочную артерию наложен так называемый двунаправленный анастомоз». Берлинский доктор считает, что мальчику «уже давно пора провести второй этап» – операцию Фонтена. По оценке господина Овруцкого представленные мамой Антона медицинские документы из России свидетельствуют, что такая операция возможна. Правда, операция Фонтена наименее рискованна у маленьких детей. Это будет разделение кругов кровообращения: «хирурги соединят нижнюю полую вену и легочную артерию, что позволит наладить кровообращение, нормализовать насыщение крови кислородом и снизить нагрузку на сердце». Прогноз в случае такой операции благоприятный: уйдут одышка и синюшность, Антон будет меньше утомляться и «вернется к относительно нормальному образу жизни».
Берлинский кардиоцентр выставил Курбатовым счет на €38 тыс. Как всегда, компания «Ингосстрах» внесет 417 тыс. руб. Наш постоянный читатель, предпочитающий оставаться в таких случаях неназванным, внес еще 300 тыс. руб. Таким образом, не хватает еще 994 809 руб.
Дорогие друзья! Для родителей Антона это, к несчастью, неподъемная сумма. Отец мальчика работает в НИИ атомных реакторов, а мать – менеджером в димитровградском турагенстве. Суммарно семейный доход Курбатовых вместе с инвалидной пенсией мальчика не превышает 22 тыс. руб. в месяц. Поэтому если вы решили помочь спасти Антона, то пусть вас не смущает цена спасения. Любой ваш взнос, будет с благодарностью принят. Пожертвования можно перечислить на сберкнижку мамы Антона Дианы Анатольевны Курбатовой или в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав перевод с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
АНТОНУ КУРБАТОВУ ОПЛАЧЕНА ОПЕРАЦИЯ В БЕРЛИНЕ
28 августа мы опубликовали здесь на сайте, в газете «Коммерсантъ», Газете.ru и на сайте «Эхо Москвы» историю двенадцатилетнего Антона Курбатова из Ульяновской области («Жил был кот», Валерий Панюшкин). У Антона тяжелый порок сердца, первую операцию сделали десять лет назад. Теперь необходима вторая – операция Фонтена, ее берутся выполнить немецкие хирурги за €38 тыс. Наши читатели собрали даже больше (2 079 109 руб.). Берлинский кардиоцентр готов принять Антона в октябре. Мы будем следить за развитием событий.
Дорогие друзья! Если не будет ваших возражений, то 366 тыс. руб. «излишков» пойдут пятимесячному Матвею Булаеву из Кузбасса. У него тяжелый порок сердца, оперировать берется Томский НИИ кардиологии РАМН. Из письма мамы Матвея Натальи Булаевой: «Нам с мужем всегда хотелось иметь двоих детей. Старшего, Виктора, родили тринадцать лет назад, а потом я не могла забеременеть. Два года назад я потеряла ребеночка, открылось кровотечение. Мы прошли полное обследование и лишь с разрешения врача зачали снова. Я сразу легла на 25 недель в больницу. О возможном пороке сердца мне сказали на третий день жизни Матвейки. Нас перевели в горбольницу, а оттуда в Томский НИИ кардиологии. Там консилиум решил оперировать в шесть месяцев. Поездку в Томск малыш перенес тяжело. Он же месяц был в реанимации. Нас туда не пускали, и мы вконец извелись. Зато дома Витю не надо просить поиграть с братишкой, сам бежит. Матвею нельзя плакать, сразу синеет. Только что перенес тяжелый бронхит. Пора оперировать, а для нас это баснословные деньги. Даже когда я работала бухгалтером на пищевом комбинате, нас было трудно назвать обеспеченными, а теперь живем на зарплату мужа, он бульдозерист дорожной службы. Нам очень нужна ваша помощь. Большое спасибо за надежду».
Комментарий старшего научного сотрудника Томского НИИ кардиологии РАМН Евгения Кривощекова: «У этого крохи атрезия легочной артерии, дефекты межжелудочковой и межпредсердной перегородок, большие аорто-легочные коллатеральные артерии. Уже есть признаки легочной гипертензии. Матвея спасет протезирование ствола легочной артерии кондуитом «Contegra» в условиях искусственного кровообращения».
28.08.2009
ЖИЛ БЫЛ КОТ
Антону Курбатову нужна операция на сердце
Мальчику двенадцать лет. У него тяжелый врожденный порок сердца. Десять лет назад в Бакулевском институте в Москве ему сделали на сердце операцию Гленна. Сказали, что лет десять еще сердце поработает, а за это время медицинская наука изобретет что-нибудь новое. Десять лет прошло. Сердце работало. Медицинская наука изобрела операцию Фонтена. Но сделать ее Антону могут только в Берлине.
Диана, мама Антона, во время беременности еще чувствовала – что-то не так. Ни осложнений не было, ни угрозы выкидыша, только предчувствие. И когда на второй день после родов к Диане в палату пришел врач, она подумала: «Ну вот, я же знала, что-то не так!». Врач сообщил, что у ребенка тяжелый порок сердца, что реанимобиль везет его в кардиоцентр в Ульяновск, и что шансов почти никаких. От горя у Дианы случилась высокая температура, и она тайком от врачей пила принесенный из дома аспирин, потому что иначе ее не выписали бы из роддома, и нельзя было бы поехать к сыну в кардиореанимацию в Ульяновск.
А надо было ехать. Она доверяла этим предписаниям судьбы, которые бог весть каким органом чувствовала. Она почему-то знала, что вот сейчас поедет в Ульяновск, и ребенок выживет. А потом они поедут в Москву, и ребенка прооперируют, и он проживет еще десять лет, вырастет разумным, заведет кота…
Она и теперь доверяет этой своей интуиции. Она почему-то знает, что ребенка удастся довезти до Германии, что ему сделают операцию Фонтена, что он проживет после этой операции лет до сорока активно и достойно, и потом ему еще сделают трансплантацию сердца, и он еще несколько лет проживет с чужим сердцем…
У нее нет никаких оснований так думать, кроме интуиции.
А мальчик пишет: «Жил был кот… Жил был кот Персик и у него… жил был кот Персик и он…» Мальчик пишет книгу про своего кота по имени Персик, но пока что не продвинулся дальше первого абзаца. Про кота известно, что он британской породы, что папа у него был вислоухий, а мама невислоухая… Только кот не делает ничего целыми днями, а валяется на диване кверху пузом и спит. Мальчик любит кота. Мальчику хочется, чтобы с котом происходила какая-то история, но истории с котом не происходит, кот просто спит. Какая с тобой может произойти история, если жизни тебе отпущено десять лет, и ни минуты ты не собираешься прожить самостоятельно?
Про себя самого мальчик думает так же приблизительно, как про кота. Иногда маме удается сбить Антона с толку и заставить мечтать. Сам Антон мечтать не любит. Если ты мечтаешь и у тебя порок сердца, то только расстраиваешься.
Когда Антон не уставал еще так сильно, когда одышка у него не начиналась просто от сидения за письменным столом, он учился в школе на одни пятерки, и мама мечтала… Что вот он окончит школу с золотой медалью. Что вот отвезет документы в Москву и подаст то ли на факультет журналистики МГУ, то ли на такой же факультет в МГИМО. И вот его примут…
«Ты каким журналистом хочешь быть, Антон?»
«Я хочу быть журналистом-международником. Только глупо об этом думать, я столько не проживу».
Вот его примут, и уже на третьем курсе кто-нибудь, какая-нибудь важная газета обратит внимание на студента, который очень хорошо учится. Антон ведь всегда хорошо учится, у него просто не хватает сил на шалости и на глупости, а хватает сил только на учебу. На него обратят внимание и предложат работу. И он станет писать про международную жизнь…
«Угу, – говорит Антон, – угу!»
К маминым мечтам мальчик предпочитает относиться скептически.
Антон этого не помнит, но десять лет назад, когда ему сделали операцию Гленна, хирург сказал, что эффекта от операции хватит лет на десять. И десять лет прошло. И на самом деле это в прошлом году Антон еще мог учиться на одни пятерки. А в этом году уже не может, устает очень. Кровь недостаточно поставляет кислорода в голову, и Антон, бывает, подолгу сидит над простой задачкой и даже книгу про кота толком не может придумать: «Жил был кот… Жил был кот Персик, и он… и у него…»
Из снисхождения к маме Антон участвует в этих ее разговорах о будущем. На самом деле у него нет никакого будущего. У него даже и прошлое кончилось. Те десять лет жизни, которые отпустили ему врачи после операции Гленна, – кончились.
В операцию Фонтена Антон не верит. Нет, он не боится операции, он знает, что будет спать. Просто он не хочет думать, что через месяц ему может быть подарено еще тридцать лет жизни. А может и не быть подарено. Он не хочет об этом думать, потому что никто не обещал, не гарантировал ему подарка.
Что, если осенью операцию Фонтена сделать не удастся? А ничего. Антон будет жить у себя в Димитровграде, ходить в школу все реже и реже, совсем ни с кем не дружить, потому что и сейчас-то у него друзей только двое.
Он спросил однажды, как умирают люди с пороком сердца, если не сделать им вовремя необходимую операцию. Он спросил, как: быстро, как от инфаркта, или медленно. Доктор ответил – медленно. Люди с пороком сердца умирают медленно, постепенно отказываясь от человеческих проявлений. Им становится слишком тяжело гулять, учиться, играть с котом, ходить, читать.
Однажды им становится слишком тяжело дышать, и они умирают.
Валерий ПАНЮШКИН,
Фото Сергея ЧЕРНОВА
ДЛЯ СПАСЕНИЯ АНТОНА КУРБАТОВА
НЕДОСТАЕТ ЕЩЕ 994 809 РУБ.
Рассказывает кардиолог Берлинского детского кардиоцентра (Германия) Станислав Овруцкий: «У двенадцатилетнего Антона Курбатова врожденный порок сердца, вариант единственного (левого) желудочка, транспозиция магистральных сосудов, стеноз легочной артерии. Первый этап хирургического лечения (операция Гленна) был проведен в России, когда Антону было два года: на легочную артерию наложен так называемый двунаправленный анастомоз». Берлинский доктор считает, что мальчику «уже давно пора провести второй этап» – операцию Фонтена. По оценке господина Овруцкого представленные мамой Антона медицинские документы из России свидетельствуют, что такая операция возможна. Правда, операция Фонтена наименее рискованна у маленьких детей. Это будет разделение кругов кровообращения: «хирурги соединят нижнюю полую вену и легочную артерию, что позволит наладить кровообращение, нормализовать насыщение крови кислородом и снизить нагрузку на сердце». Прогноз в случае такой операции благоприятный: уйдут одышка и синюшность, Антон будет меньше утомляться и «вернется к относительно нормальному образу жизни».
Берлинский кардиоцентр выставил Курбатовым счет на €38 тыс. Как всегда, компания «Ингосстрах» внесет 417 тыс. руб. Наш постоянный читатель, предпочитающий оставаться в таких случаях неназванным, внес еще 300 тыс. руб. Таким образом, не хватает еще 994 809 руб.
Дорогие друзья! Для родителей Антона это, к несчастью, неподъемная сумма. Отец мальчика работает в НИИ атомных реакторов, а мать – менеджером в димитровградском турагенстве. Суммарно семейный доход Курбатовых вместе с инвалидной пенсией мальчика не превышает 22 тыс. руб. в месяц. Поэтому если вы решили помочь спасти Антона, то пусть вас не смущает цена спасения. Любой ваш взнос, будет с благодарностью принят. Пожертвования можно перечислить на сберкнижку мамы Антона Дианы Анатольевны Курбатовой или в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав перевод с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
