Общество

Поддержка с воздуха

Проблемы санитарной авиации в России

Считается, что санитарная авиация – это вертолеты, которые вывозят жертв автокатастроф с трасс, куда не могут пробиться машины скорой помощи, или спасают людей из труднодоступных районов. На самом деле это целый комплекс мер, законов, распоряжений, средств, которые нужны, чтобы человека по воздуху перевезти к месту лечения. Даже обычный Boeing 737 авиакомпании UTair в тот момент, когда в нем летит на операцию пациент из Владивостока в Курган, становится санитарной авиацией. Поскольку Русфонд часто помогает детям из других регионов, которым требуется лечение в Москве, мы решили разобраться, какие есть проблемы у санитарной авиации.

Сложный перелет

Саша родился раньше срока. Первые несколько месяцев мальчик рос нормально, а потом неожиданно развитие остановилось, появилось косоглазие, резко повысился тонус мышц. В полтора года получили диагноз – детский церебральный паралич. Сейчас Саше семь, родители активно занимаются его реабилитацией: сын научился сидеть и ползать, передвигается в тяжелой инвалидной коляске. Но на этом проблемы не закончились: медики нашли у Саши еще и врожденный порок сердца. Со временем мальчику потребовалась операция, и им с отцом нужно было ехать из родного Владивостока в Москву.

Билеты должны были оплатить из средств обязательного медицинского страхования, но, как рассказал отец Саши, в местном ФСС им пришлось долго убеждать чиновников, прежде чем те согласились выделить деньги. Неофициально отцу назвали причину – недостаток средств. Добиться положенной по закону льготы удалось во многом потому, что в медкарте ребенка зафиксированы все его проблемы с позвоночником.

Родителям другого ребенка с похожими проблемами, с которыми на условиях анонимности поговорил Русфонд, получить билеты на самолет так и не удалось: медкарта была заполнена менее детально. И в местном ФСС сослались на то, что билеты полагаются лишь тем детям с инвалидностью, у кого четко прописаны заболевания позвоночника. В результате на операцию в Санкт-Петербург ребенка пришлось везти за свой счет.

Из письма фонда соцстрахования, которое есть в распоряжении Русфонда, следует, что везти детей с инвалидностью самолетом можно, только если авиабилет стоит меньше, чем билет на поезд. Такие правила прописаны в постановлении правительства от 27 октября 2011 года. Обычные авиабилеты не подпадают под это условие – добираться из Владивостока до Москвы, даже если планировать поездку за несколько месяцев, все равно дешевле поездом: популярные сервисы по поиску билетов предлагают место в плацкарте за 9 тыс. руб. (дорога займет почти неделю), а перелет в один конец обойдется минимум в 13 тыс. руб. Единственная возможность воспользоваться льготой – это субсидированные билеты, часть затрат на которые покрывают авиакомпании, но такие билеты быстро заканчиваются. Авиакомпании выделяют несколько мест на дальние рейсы, компенсации за это они получают от государства. Такие билеты покупают как обычно – только надо ловить, когда начинается продажа на конкретный рейс. Вероятно, это сейчас самая сложная проблема, связанная с санитарной авиацией.

Помощь с небес

Традиционно санитарная авиация – это вертолеты, которые требуются, чтобы вывезти жертв автокатастроф с трасс, куда не могут пробиться кареты скорой помощи, или спасти людей из труднодоступных районов. Среди вызовов – в основном инфаркты, инсульты, неврологические заболевания.

В современной России первый летный отряд был сформирован еще в 1992 году, а отдельные авиагруппы есть в медицинских учреждениях. Кроме того, в некоторых регионах действуют собственные отряды: в Москве, Санкт-Петербурге, Приморье и так далее – всего в 34 регионах. «Несколько раз эвакуировались пациенты из Дальнереченска и Дальнегорска, тяжелых пациентов перевозили из отдаленных поселков – Амгу, Светлая, Пластун», – рассказывает представитель центра медицины катастроф Приморья Дмитрий Бондарчук. В общей сложности в регионе за год так эвакуировали 14 человек. А за весь 2017 год по стране – более 4,3 тыс. пациентов, отмечала министр здравоохранения Вероника Скворцова.

С 2014 года региональные власти начали бурно развивать санавиацию: в Москве, например, вертолеты совершили 200 рейсов, и, по словам собеседника Русфонда в столичном правительстве, «без авиации половина спасенных точно бы не выжили». Московский чиновник при этом сетует, что вылеты дорого обходятся бюджету (в среднем 50–100 тыс. руб. в час): в стоимость входят оплата летных часов, аренда вертолета и медоборудования, зарплата пилотам.

Централизованной системы в стране до сих пор нет. Услуги оказывают разные ведомства и частные компании , вертолеты с необходимым набором медицинской техники есть не везде. Но в целом ситуация с каждым годом становится все лучше, а сотрудники службы спасения охотно рассказывают о собственном опыте использования санавиации.

«Действовать нужно было не просто стремительно – счет шел буквально на секунды. В ноябре прошлого года я принял звонок от жителя Петербурга: он не мог дозвониться до родственника, который работал на острове Александры архипелага Земля Франца-Иосифа, – рассказал сотрудник службы спасения Русфонду. – Поиски мужчины заняли у меня около получаса: удалось найти телефон его соседей, которые и дошли до его дома. Оказалось, что все это время пропавший лежал почти без сознания с очень высокой температурой. В таком состоянии он провел на острове еще около 12 часов, пока самолет санитарной авиации ждал хоть сколько-нибудь летной погоды». Санавиация в результате смогла пробиться практически сквозь шторм, вывезти мужчину на материк и передать врачам. С обычными рейсами, которые становятся санитарными, если на борту есть пассажиры с инвалидностью, ситуация сложнее.

Проблемы в воздухе

Перевозки людей с инвалидностью регулируются приказом Минтранса №82. Он разрешает авиакомпаниям не брать на борт лежачих больных и колясочников, если самолет не оборудован для этого. Этот пункт в 2011 году подтвердил Верховный суд. А в 2016 году формулировку уточнили: перевозчик может отказать в транспортировке, «если состояние здоровья пассажира воздушного судна требует особых условий либо угрожает безопасности самого пассажира или других лиц, что подтверждается медицинскими документами, или создает беспорядок и неустранимые неудобства».

«В день вылета мы с сыном прибыли на посадку в аэропорт Кургана. На регистрации мне сказали: в списках (пассажиров на посадку. – Русфонд) не указано, что сын – инвалид первой группы. К тому же он колясочник. Ну и у него гипс на ногах, тогда ему может потребоваться два места, так как ноги в коленях не сгибаются. И тут мы очень испугались, что не сможем улететь. Сгорят билеты, и вообще – куда нам в таком случае обращаться. К сожалению, так и произошло, нас не пустили на этот рейс», – председатель общественной организации инвалидов-спинальников «Ковчег» Артем Моисеенко приводит слова Андрея Пищева, отца ребенка.

У ребенка редкое генетическое заболевание – миопатия Дюшенна, вид мышечной дистрофии. Весной этого года в Кургане ему делали операцию, чтобы ноги начали лучше разгибаться. Ехать поездом мальчик не мог: после всех процедур ему был показан покой и максимально «мягкое» перемещение, чтобы все манипуляции не оказались впустую. Три дня вместе с отцом ему пришлось провести в съемной квартире, после чего он все же смог сесть на самолет. В пресс-службе авиакомпании UTair тогда заверяли, что вылет состоялся бы по расписанию, если бы перевозчика заранее уведомили, что ребенку требуются специальные условия.

В сам Курган, где располагается Центр Илизарова, добираться пришлось поездом из Владивостока с семичасовой пересадкой в Новосибирске, причем комнату для маломобильных граждан, где можно было бы отдохнуть, не предоставили. Такой проезд Пищевым обеспечили в региональном ФСС. Те же чиновники заказывали и билеты на рейс. «В ФСС Приморья категорически не хотели давать нам билеты на самолет, ссылаясь на инструкции и законы. Мне пришлось очень долго разговаривать с сотрудником фонда и даже переходить на повышенные тона. Мама Артема звонила в фонд и доказывала, что ребенка необходимо обязательно перевозить только авиатранспортом, даже в выписке это указано», – рассказал отец.

В фонде настаивают, что не знали о том, какая предстоит операция, поэтому не предупредили авиакомпанию. «Ситуация в Кургане произошла из-за того, что они не предупредили ни нас, ни кого бы то ни было о том, какая была операция и диагноз. Никто даже не представлял, что у человека вытянуты вперед и загипсованы ноги», – говорит представитель Приморского отделения ФСС Ольга Булах.

Национальная авиация

– Нужно по всей России развивать санитарную авиацию, которую мы фактически потеряли, – говорил в начале 2018 года глава Национальной медицинской палаты Леонид Рошаль. Подобные планы давно вынашивают госкорпорации. В конце 2017 года Ростех предлагал выбрать единого оператора услуг санавиации. Под проект до 2021 года предполагается выпустить более 100 модернизированных вертолетов. Пока эта инициатива на согласовании: документы изучают в министерствах финансов, экономического развития и транспорта.

Примерная стоимость неизвестна, но, по оценкам Русфонда, до сих пор региональные власти в среднем выделяли на развитие санавиации в своих областях по 50 млн руб. Это означает, что в масштабах страны речь может идти примерно о 4,3 млрд руб. Эти цифры не сильно отличаются от уже заложенных в бюджет: на текущий год на эти цели было предусмотрено 3,3 млрд руб. Впрочем, расширение вертолетных парков, которые задействованы в медицине катастроф, – не единственная и, возможно, не самая важная проблема санитарной авиации.

Куда меньшее внимание власти уделяют обычным рейсам, которые перевозят людей с инвалидностью. Два федеральных чиновника, с которыми поговорил Русфонд, на вопрос о том, как быть людям, вынужденным искать субсидированные билеты или же добираться до мест лечения поездом, разводят руками: в бюджете на эти цели нет средств и изменений в ближайшее время не предвидится. Эта проблема не входит в концепцию развития санитарной авиации.

Русфонд нашел четыре семьи из разных регионов России, которые сталкивались с проблемами, получая билеты на самолет для детей с инвалидностью. Все они в результате предпочли лететь за свой счет. «15 тыс. в одну сторону – это много для нас, но мы и так с трудом получили квоту на лечение, и глупо терять ее из-за того, что фонд соцстрахования не платит за перелет», – объясняет отец одного из семейств, попросивший не называть его имя. «Проще заплатить самим, чем связываться с чиновниками», – резюмирует Марина, чья пятилетняя дочь недавно летала на прием к врачам в Петербург.

Фото Максима Авдеева