4.02.2011
Дети: право на жизнь
Лев Амбиндер,
руководитель Российского фонда помощи,
член Совета при Президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека
«Уважаемый фонд, здорово придумано! Ваша электронная система для сбора пожертвований очень удобна. Хочется перечислять и перечислять. Очень жалко детей. Но почему у нас государство гарантирует бесплатную медицинскую помощь и не помогает? Такое бедное? Родители собирают деньги на лечение детей, безобразие! Пишите чаще об этом в своей газете. Татьяна». Татьяна из новых читателей нашего сайта Rusfond.ru, постоянные помощники Русфонда такие вопросы давно не задают. Они сознают: государство не все может, и приходят на помощь. Это не зазорно для власти, если она думает не только о рейтингах. Это норма для граждан – если они граждане.
Мне понятна тревога Татьяны, у нее доброе и отзывчивое сердце. Впервые попав на Rusfond.ru, она прочла свежую почту и – запала. Что известно «простому» человеку о проблемах детской медицины? Известны политические заявления с отчетами о вложенных миллиардах, с обязательствами вложить новые миллиарды в ближайшие год-два. А потом прочтет человек в газетах, в интернете вот такие письма и не понимает, что же происходит, как совместить те миллиарды с этими отчаянными просьбами. Происходит следующее: в последнее десятилетие бюджет здравоохранения рос. Это правда. Вместе с бюджетом росли и проблемы здравоохранения. И это правда. Многие из проблем на удивленье хороши, это проблемы роста. Наши клиники за десятилетие крепко продвинулись вперед в освоении высокотехнологичных методик медпомощи. Дело невозможное, если государство не вкладывается в закупки современного оборудования. А оно вкладывается.
Признавая это движение вперед, эти серьезные госвложения, отметим, что проблем становится не меньше, а больше, как бы диковато на первый взгляд это ни звучало. Растущее финансирование не покрывает запросы клиник (читай, народонаселения). Квоты на высокотехнологичную помощь (на дорогостой, говорят врачи), вокруг которых много копий наломано, едва ли не самое очевидное свидетельство дефицита. Федеральных денег недостаточно даже в лучших российских клиниках. Сейчас, если у семьи нужда в дорогостое, и нечем платить, ее дело плохо, хуже некуда.
Выход, как известно, всегда есть. Вот первый: деньги по обязательному медицинскому страхованию (ОМС) добавить в оплату дорогостоя. Новый закон об ОМС (ФЗ N326 от 29 ноября 2010 г.) решает эту проблему, но с 2015 года. Вообще-то это прорыв. До сих пор у нас ОМС и ДМС (добровольное страхование) законодательно не пересекались – в отличие от Германии и Франции, где они дополняют друг друга, и госклиники вынуждены конкурировать с частными за эти ресурсы. Но на Западе ДМС – это дополнительное страхование. Дополнительное к обязательному, почувствуйте, как говорится, разницу.
Но если такой прорыв в принципе возможен, то следует сделать исключение и уже с этого года разрешить использовать деньги ОМС хотя бы в детском дорогостое. Ведь 80 процентов мужчин уходят из семьи, где ребенок инвалид. А мы как раз про таких детей и такие семьи. Несложно вычислить, каково этим неполным семьям, если госквота на лечение ребенка недоступна.
И второе: надо уже с этого года разрешить использовать частные деньги вместе с госбюджетными на спасение тяжелобольных детей при дефиците средств. Уж эта-то мера вовсе не требует дополнительных финансов от государства. Требуется новый прорыв. Опыт Русфонда, сотен других благотворительных программ и фондов доказывает: миллионы граждан России, состоятельных и не очень, примут государственно-частное партнерство как закономерное, если речь идет о спасении детей. Это сейчас едва ли не единственная в стране область, где существует полный гражданский консенсус. Такое единение частной благотворительности и госбюджета будет новым этапом в становлении гражданского общества.
Мы внесли предложения о таких поправках к законодательству в доклад президентского Совета по правам человека. Доклад озвучен 1 февраля на заседании Совета в Екатеринбурге. Готовя его, группа Совета по детству связалась с Минздравом и получила заверения в том, что государственно-частное софинансирование дорогостоя реально и сейчас. Это неправда. В приказе Татьяны Голиковой №1248 о дорогостое на 2011 год об этом ни слова, а прошлогодний приказ софинансирование и вовсе запрещал, как непредусмотренное законодательством. Вряд ли источники в Минздраве намеренно вводили президентский Совет в заблуждение. Боюсь, они сами в неведении, и еще неизвестно, какая из версий тут лучше – ведь эти источники и должны сформулировать поправки законодателям. Но теперь у нас есть надежда: предложения попали к президенту.
Эти поправки потребуют от Минздрава определиться с понятием «услуга». Стоимость госквоты, к примеру, сейчас едина, а виды вмешательства очень разнятся по ценам. Самое простое, что можно сделать в качестве первого шага, это разделить оплату пребывания в больнице, врачебного вмешательства и имплантатов (расходных материалов). Тут все очевидно и ценники под рукой.
15 лет назад Русфонд начинался с формулы: читатель не подменяет, но дополняет государство. Читателю затея понравилась. Я мечтаю о дне, когда Русфонд напечатает очередное письмо матери с такой вот припиской: «Гриша Губанов, 1 год, врожденный порок сердца, спасет эндоваскулярная операция. 155 тыс. руб. Внимание! Полная цена 186 600 руб. Минздрав внес 31 600 руб. Не хватает 155 тыс. руб. на имплантат».
Гриша – реальный малыш из Алтайского края, читайте письмо его мамы Евгении Губановой.
Обсудить публикацию можно в блоге Русфонда
Дети: право на жизнь
Лев Амбиндер,
руководитель Российского фонда помощи,
член Совета при Президенте РФ по развитию институтов гражданского общества и правам человека
«Уважаемый фонд, здорово придумано! Ваша электронная система для сбора пожертвований очень удобна. Хочется перечислять и перечислять. Очень жалко детей. Но почему у нас государство гарантирует бесплатную медицинскую помощь и не помогает? Такое бедное? Родители собирают деньги на лечение детей, безобразие! Пишите чаще об этом в своей газете. Татьяна». Татьяна из новых читателей нашего сайта Rusfond.ru, постоянные помощники Русфонда такие вопросы давно не задают. Они сознают: государство не все может, и приходят на помощь. Это не зазорно для власти, если она думает не только о рейтингах. Это норма для граждан – если они граждане.
Мне понятна тревога Татьяны, у нее доброе и отзывчивое сердце. Впервые попав на Rusfond.ru, она прочла свежую почту и – запала. Что известно «простому» человеку о проблемах детской медицины? Известны политические заявления с отчетами о вложенных миллиардах, с обязательствами вложить новые миллиарды в ближайшие год-два. А потом прочтет человек в газетах, в интернете вот такие письма и не понимает, что же происходит, как совместить те миллиарды с этими отчаянными просьбами. Происходит следующее: в последнее десятилетие бюджет здравоохранения рос. Это правда. Вместе с бюджетом росли и проблемы здравоохранения. И это правда. Многие из проблем на удивленье хороши, это проблемы роста. Наши клиники за десятилетие крепко продвинулись вперед в освоении высокотехнологичных методик медпомощи. Дело невозможное, если государство не вкладывается в закупки современного оборудования. А оно вкладывается.
Признавая это движение вперед, эти серьезные госвложения, отметим, что проблем становится не меньше, а больше, как бы диковато на первый взгляд это ни звучало. Растущее финансирование не покрывает запросы клиник (читай, народонаселения). Квоты на высокотехнологичную помощь (на дорогостой, говорят врачи), вокруг которых много копий наломано, едва ли не самое очевидное свидетельство дефицита. Федеральных денег недостаточно даже в лучших российских клиниках. Сейчас, если у семьи нужда в дорогостое, и нечем платить, ее дело плохо, хуже некуда.
Выход, как известно, всегда есть. Вот первый: деньги по обязательному медицинскому страхованию (ОМС) добавить в оплату дорогостоя. Новый закон об ОМС (ФЗ N326 от 29 ноября 2010 г.) решает эту проблему, но с 2015 года. Вообще-то это прорыв. До сих пор у нас ОМС и ДМС (добровольное страхование) законодательно не пересекались – в отличие от Германии и Франции, где они дополняют друг друга, и госклиники вынуждены конкурировать с частными за эти ресурсы. Но на Западе ДМС – это дополнительное страхование. Дополнительное к обязательному, почувствуйте, как говорится, разницу.
Но если такой прорыв в принципе возможен, то следует сделать исключение и уже с этого года разрешить использовать деньги ОМС хотя бы в детском дорогостое. Ведь 80 процентов мужчин уходят из семьи, где ребенок инвалид. А мы как раз про таких детей и такие семьи. Несложно вычислить, каково этим неполным семьям, если госквота на лечение ребенка недоступна.
И второе: надо уже с этого года разрешить использовать частные деньги вместе с госбюджетными на спасение тяжелобольных детей при дефиците средств. Уж эта-то мера вовсе не требует дополнительных финансов от государства. Требуется новый прорыв. Опыт Русфонда, сотен других благотворительных программ и фондов доказывает: миллионы граждан России, состоятельных и не очень, примут государственно-частное партнерство как закономерное, если речь идет о спасении детей. Это сейчас едва ли не единственная в стране область, где существует полный гражданский консенсус. Такое единение частной благотворительности и госбюджета будет новым этапом в становлении гражданского общества.
Мы внесли предложения о таких поправках к законодательству в доклад президентского Совета по правам человека. Доклад озвучен 1 февраля на заседании Совета в Екатеринбурге. Готовя его, группа Совета по детству связалась с Минздравом и получила заверения в том, что государственно-частное софинансирование дорогостоя реально и сейчас. Это неправда. В приказе Татьяны Голиковой №1248 о дорогостое на 2011 год об этом ни слова, а прошлогодний приказ софинансирование и вовсе запрещал, как непредусмотренное законодательством. Вряд ли источники в Минздраве намеренно вводили президентский Совет в заблуждение. Боюсь, они сами в неведении, и еще неизвестно, какая из версий тут лучше – ведь эти источники и должны сформулировать поправки законодателям. Но теперь у нас есть надежда: предложения попали к президенту.
Эти поправки потребуют от Минздрава определиться с понятием «услуга». Стоимость госквоты, к примеру, сейчас едина, а виды вмешательства очень разнятся по ценам. Самое простое, что можно сделать в качестве первого шага, это разделить оплату пребывания в больнице, врачебного вмешательства и имплантатов (расходных материалов). Тут все очевидно и ценники под рукой.
15 лет назад Русфонд начинался с формулы: читатель не подменяет, но дополняет государство. Читателю затея понравилась. Я мечтаю о дне, когда Русфонд напечатает очередное письмо матери с такой вот припиской: «Гриша Губанов, 1 год, врожденный порок сердца, спасет эндоваскулярная операция. 155 тыс. руб. Внимание! Полная цена 186 600 руб. Минздрав внес 31 600 руб. Не хватает 155 тыс. руб. на имплантат».
Гриша – реальный малыш из Алтайского края, читайте письмо его мамы Евгении Губановой.
Обсудить публикацию можно в блоге Русфонда
