Акции

В прошлом месяце бывшие пациенты Института детской онкогематологии, дети, которым была проведена неродственная трансплантация костного мозга, ездили в Германию встречаться со своими донорами. Считается, что если в течение двух лет после трансплантации рак крови не вернулся, значит, ребенок выздоровел. Значит можно встречаться с донором, который до полного выздоровления не знает, кому дарил свой костный мозг.  →

Девочке двенадцать лет. У нее саркома Юинга, рак почки. Шестеро из десяти детей больных этой саркомой выживают и выздоравливают. Нужна химиотерапия, лучевая терапия и опять химиотерапия - высокие дозы. Препараты бесплатно предоставляет государство, рассчитывая, что ребенок перенесет химиотерапию без осложнений. Но никогда ни один ребенок без осложнений химиотерапию не проходил. Лечение уже началось, осложнения вот-вот начнутся, а денег на антибиотики нет.  →

У семилетней Насти Бояринцевой синдром Мебиуса. Паралич лица, другими словами. Она не может толком глотать, жевать, моргать, внятно говорить, улыбаться. У нее неправильно растут зубы, челюсти и скулы. Очень скоро лицо девочки оплывет вниз безвольными складками, если только хирурги не пустят новый нерв от спинного мозга к мышцам лица. →

В Новосибирском НИИ травматологии и ортопедии (НИИТО) делается 30-60 экстренных операций в год. И 350-380 плановых операций. Многие плановые операции должны были бы быть экстренными. Во многих случаях, если человека, сломавшего шею, прооперировать в течение первых трех часов после травмы, он выздоровеет. А если прооперировать через сутки - останется навсегда парализован. Беда в том, что Сибирь большая. Многих – не довезти.  →

Ивану Тиунову 25 лет. Пять лет назад в армии он потерял обе ноги и правую руку. Родина не стала выяснять, почему так случилось. Родина не нашла возможным помочь своему солдату. Иван живет в Красноярске на четвертом этаже без лифта. Друзья каждый день выносят его в инвалидной коляске по ступенькам на двор. Отец возит его в университет сдавать экзамены. Иван написал нам, что хочет быть хорошим бухгалтером, хорошим мужем, хорошим отцом, хорошим гражданином – приносить пользу Родине.  →

Девочке пятнадцать месяцев. Восемь из них девочка лежит в больнице. У нее лейкоз. Два курса химиотерапии не помогли, и нужна теперь пересадка костного мозга. Старшая сестренка не подошла Танечке в доноры, и нужно теперь искать неродственного донора за границей за 15 тысяч евро. Папа у Танечки безработный токарь, мама -- студентка. Живут в поселке Тальники Иркутской области. Девяносто верст по тайге до ближайшего города. →

Мы заплатили налоги и больше ничего не должны Маше, Илюше, Наде, Альбине. Они маленькие, у них рак, они и еще 500 детей каждый год получают лучевую терапию в Институте радиологии. Там не хватает датчика для УЗИ, чтобы видеть детские опухоли. Не хватает денег на индивидуальный подбор лечения. И нет детской площадки, чтобы дети могли гулять.  →

Еще в прошлом году Алина Колованова из Буденновска училась на одни пятерки, никогда не болела, обожала собак и собиралась, когда вырастет, стать ветеринаром. Сегодня обритая наголо, бледная, с трудом говорящая Алина лежит в отделении детской онкологии больницы №31 Петербурга. У нее рак носоглотки, огромная злокачественная опухоль. После первого курса химиотерапии врачи сказали, что у девочки хорошие шансы выжить и поправиться. Но ей нужно еще пять курсов химиотерапии, а также облучение и очень дорогие восстановительные процедуры. Алина не местная, и за все надо платить. Кроме вас, родителям Алины надеяться не на кого.  →

Каждый день у четырехлетней Даши Клоковой из Волгограда бывают припадки. Становится трудно дышать, тело сводит судорогой, от боли стискиваются зубы, закатываются глаза и выступают слезы. Даша не понимает, отчего ей так больно. У Даши сложнейший врожденный порок сердца. Четыре операции в России ей не помогли, нужна пятая, в Германии, и очень дорогая. И Дашина мама Таня написала в Российский фонд помощи. Ей больше не на кого надеяться, кроме вас. →