16.05.2012
Вика Павлочева в июне летит в Берлин
4 мая здесь на сайте, в Газете.ru и на сайтах «Коммерсантъ», «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы опубликовали историю десятимесячной москвички Вики Павлочевой («Чувство локтя», Валерий Панюшкин). У девочки тяжелый врожденный порок сердца, помочь берется Берлинский кардиоцентр (Германия). Немецкие врачи планируют устранить дефект межпредсердной перегородки и реконструировать митральный клапан. Дорогие друзья, эта операция теперь стала возможной – вы собрали всю необходимую сумму (916 726 руб.). Павлочевы благодарят вас за помощь. Примите и нашу признательность!
Клиника ждет Вику в июне. Официальный перевозчик Русфонда компания «Аэрофлот» оплатит перелеты Вики с мамой по маршруту Москва – Берлин и обратно (программа «Мили Милосердия»). Спасибо всем! Мы следим за развитием событий.
4.05.2012
Чувство локтя
Вике Павлочевой нужна операция на сердце
Девочке десять месяцев. Она еще не ходит. И не встает сама. И не сидит без поддержки. И не садится самостоятельно. И не ползает. Она только умеет переворачиваться с живота на спину. Один раз. А потом лежит и смотрит в потолок. У нее тяжелый порок сердца. Викина мама не хочет верить в то, что девочка не ходит, не стоит, не сидит и не ползает из-за сердца, из-за того, что не хватает кислорода в крови для того, чтобы учиться всему этому. Викина мама говорит, это особенности развития. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Вику журналисту СЕРГЕЮ БУНТМАНУ.
– В естественных условиях Вики вообще не должно было бы быть. Должен был бы быть выкидыш. Потому что во время беременности Викина мама заболела женским онкологическим заболеванием. Скорее всего, больше Викина мама не сможет иметь детей. А тогда врач сказал, что беременность сохранить можно и нужно. Во время беременности Викиной маме сделали щадящую операцию. Почти всю беременность она пролежала на сохранении. Рожала в специализированном «онкологическом» роддоме. В сущности, врачи противились природе и судьбе. Почему, как ты думаешь, мы противимся природе и судьбе?
– В том случае, о котором ты рассказываешь, они не противились природе, а просто боролись. И эта борьба будет продолжаться. Несмотря на все то, что произошло с ними, они не сдались. Родилась девочка. И они продолжат бороться. Надеюсь, им помогут и специалисты, и просто добрые люди. И можно победить в этой борьбе, я знаю. У меня друзья есть такие. Они очень хотели ребенка, долго добивались ребенка, ребенок родился тоже с пороком сердца, но они продолжали бороться. И они доборолись: совсем недавно этот мой друг позвонил мне и радостно кричал в трубку: «Я дедушка теперь». Их дочка сама родила ребенка. Жизнь продолжается. Вообще вся наша жизнь – это сопротивление судьбе.
– Вика часто болеет. Разумеется, из-за сердечной недостаточности. Но Викина мама не хочет верить в это. Говорит, что девочка болеет из-за сквозняков. Чтобы отпустить дочку на пол, женщина стелет два ковра один на другой, внимательно следит, чтобы у Вики заправлена была майка, и через минуту снова берет малышку на руки. Про то, что Вика до сих пор не научилась ползать и сидеть, ее мама тоже говорит, будто причиной тому не сердечная недостаточность, а особенности индивидуального развития. Она рассказывает все это, потом замолкает и говорит: «Трудно же поверить, что у вас ребенок тяжело болен». И я даже не спрашиваю, почему матери трудно поверить, что ее ребенок тяжело болен. Я спрашиваю – зачем? У них на полках стоят иконы, рядом лежат книжки про какое-то лечение золотом или серебром. В бога и лечение золотом поверить легко. В то, что ребенок болен и нужно его лечить в хорошей клинике – поверить трудно. Как это устроено? Зачем включается этот механизм неверия в очевидное?
– Это очень тонкая штука. Человеку нужно найти баланс между принятием реальности и бездействием. Ни в коем случае не надо верить, например, что все безнадежно. Можно лишь иногда впасть в отчаяние, рвать на себе волосы и напиться. Но так, чтобы дети не видели. А вообще-то надо верить, что все будет хорошо, даже если все не будет хорошо. Для дела очень важно не верить, что все безнадежно. Есть какие-то способы уйти от проблемы в сторону. Подруга моей мамы, например, вынимала косточки из помидоров. Женщина, о которой ты рассказываешь, кутает ребенка. Но ведь она же и клинику ему ищет, и деньги на операцию. Но клиника – это долго и трудно. А ей нужно каждую секунду как-то о ребенке заботиться. Вот и кутает. Другое дело, когда девочка выздоровеет, надо вовремя снять эти слои ваты вокруг детеныша. Когда-нибудь ей не нужно будет больше опасаться сквозняков.
– Когда Вику отправили на первое обследование к кардиологу, выяснилось, что обязательная медицинская страховка электрокардиограмму включает в себя, а УЗИ сердца – не включает. Они платили за УЗИ сердца и за многие потом обследования, стандартные для ребенка с пороком сердца, тоже платили. Я чего-то не понимаю или это бред какой-то? Кому нужна медицинская страховка, в которую не включено элементарное УЗИ сердца?
– Это и я не понимаю. В этом есть огромный элемент бреда. Я не понимаю ни обязательной страховки, ни государственного финансирования медицины. Как может быть так, чтобы в страховку входило уколоть шприцем, а вынуть шприц оплачивалось бы отдельно? И в частной медицине я тоже не понимаю, когда каждую ватку считают отдельно. Хотелось бы, чтобы деньги расходовались не на каждый ватный тампончик, а на необходимую врачам вату. Чтобы не каждая врачебная манипуляция оплачивалась, а оплачивалось бы – лечить ребенка.
– В России Вике предлагают несколько операций и не гарантируют результата. В Германии с Викиным пороком сердца обещают справиться одной операцией и результат гарантируют. Когда Викины родители искали деньги на операцию в Германии, то прежде чем написать в Российский фонд помощи, они обращались за кредитами в самые разные банки. Им отказывали: работающим родителям больного ребенка банки предлагают только слишком маленькие и слишком короткие потребительские кредиты под неподъемные проценты. Разве это не странно? Ведь у каждого банка есть своя благотворительная программа. Но почему банки не придумывают профильных, профессиональных благотворительных программ? Ведь плотнику естественно построить детям благотворительно детскую площадку, владельцу автобусного парка естественно свозить детей на благотворительную экскурсию. Естественно было бы и банку в качестве благотворительной программы выдавать льготные кредиты на лечение детей.
– Я не знаю, приходит это в голову банкирам или нет. Мне хочется верить, что такие программы где-нибудь существуют. Программы особого кредита на лечение детей. Это может входить и в банковские благотворительные программы. Это может входить в лицензию банка, если государство заинтересовано. Существование одной или двух подобных программ может быть условием вхождения банка в тот или иной регион, условием открытия банковского филиала в стране. Причем, не обязательно это будет выкручиванием рук банкирам со стороны власти: дескать, выдавайте благотворительные кредиты, иначе не дадим работать...
Мне кажется, остроумная система взаимодействия банков, государства и граждан здесь возможна. Еще мне кажется, что важно заниматься организацией дополнительных диспетчерских центров, налаживанием связей. Кто-то же может посоветовать маме обратиться в тот или иной банк, в тот или иной фонд, в ту или иную клинику. Кто-то же разбирается в банках, а кто-то в фондах, а кто-то в клиниках, а кто-то в том, какие сквозняки опасные, а какие нет. Нам абсолютно необходимо знаешь что – обмениваться знаниями. Чувство локтя какое-то. Локти у нас есть, главное, чтобы появилось чувство.
Фото Ольги Лавренковой
и Валерия Левитина
Для спасения десятимесячной Вики Павлочевой
не хватает 528 776 руб.
Рассказывает кардиолог Берлинского кардиоцентра Станислав Овруцкий (Германия): «У Вики открытый атриовентрикулярный канал, недостаточность митрального клапана. Судя по присланным документам, есть подозрение и на недостаточность трикуспидального клапана. Из-за врожденного порока сердца девочка плохо ест и не набирает вес, быстро устает, отстает в физическом развитии. Ей необходима операция. Мы планируем ушить дефект межпредсердной перегородки и реконструировать митральный клапан из собственных тканей. Опыт подобных операций у нас большой и успешный. Возможно, потребуется оперировать и трикуспидальный клапан. Если обследование это подтвердит, то реконструируем оба клапана в ходе одного хирургического вмешательства. Тогда Вика быстро догонит сверстников в развитии и будет жить без особых ограничений».
Немецкая клиника выставила счет за лечение Вики Павлочевой на 916 726 руб. Родные девочки не в состоянии внести такую сумму.
Немецкий фонд «Ein Herz fur Kinder» внесет 387 950 руб. То есть не хватает еще 528 776 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Вику Павлочеву, то пусть вас не смущает цена ее спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и руководитель Русфонда Лев Амбиндер). Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
Вика Павлочева в июне летит в Берлин
4 мая здесь на сайте, в Газете.ru и на сайтах «Коммерсантъ», «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы опубликовали историю десятимесячной москвички Вики Павлочевой («Чувство локтя», Валерий Панюшкин). У девочки тяжелый врожденный порок сердца, помочь берется Берлинский кардиоцентр (Германия). Немецкие врачи планируют устранить дефект межпредсердной перегородки и реконструировать митральный клапан. Дорогие друзья, эта операция теперь стала возможной – вы собрали всю необходимую сумму (916 726 руб.). Павлочевы благодарят вас за помощь. Примите и нашу признательность!
Клиника ждет Вику в июне. Официальный перевозчик Русфонда компания «Аэрофлот» оплатит перелеты Вики с мамой по маршруту Москва – Берлин и обратно (программа «Мили Милосердия»). Спасибо всем! Мы следим за развитием событий.
4.05.2012
Чувство локтя
Вике Павлочевой нужна операция на сердце
Девочке десять месяцев. Она еще не ходит. И не встает сама. И не сидит без поддержки. И не садится самостоятельно. И не ползает. Она только умеет переворачиваться с живота на спину. Один раз. А потом лежит и смотрит в потолок. У нее тяжелый порок сердца. Викина мама не хочет верить в то, что девочка не ходит, не стоит, не сидит и не ползает из-за сердца, из-за того, что не хватает кислорода в крови для того, чтобы учиться всему этому. Викина мама говорит, это особенности развития. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Вику журналисту СЕРГЕЮ БУНТМАНУ.
– В естественных условиях Вики вообще не должно было бы быть. Должен был бы быть выкидыш. Потому что во время беременности Викина мама заболела женским онкологическим заболеванием. Скорее всего, больше Викина мама не сможет иметь детей. А тогда врач сказал, что беременность сохранить можно и нужно. Во время беременности Викиной маме сделали щадящую операцию. Почти всю беременность она пролежала на сохранении. Рожала в специализированном «онкологическом» роддоме. В сущности, врачи противились природе и судьбе. Почему, как ты думаешь, мы противимся природе и судьбе?
– В том случае, о котором ты рассказываешь, они не противились природе, а просто боролись. И эта борьба будет продолжаться. Несмотря на все то, что произошло с ними, они не сдались. Родилась девочка. И они продолжат бороться. Надеюсь, им помогут и специалисты, и просто добрые люди. И можно победить в этой борьбе, я знаю. У меня друзья есть такие. Они очень хотели ребенка, долго добивались ребенка, ребенок родился тоже с пороком сердца, но они продолжали бороться. И они доборолись: совсем недавно этот мой друг позвонил мне и радостно кричал в трубку: «Я дедушка теперь». Их дочка сама родила ребенка. Жизнь продолжается. Вообще вся наша жизнь – это сопротивление судьбе.
– Вика часто болеет. Разумеется, из-за сердечной недостаточности. Но Викина мама не хочет верить в это. Говорит, что девочка болеет из-за сквозняков. Чтобы отпустить дочку на пол, женщина стелет два ковра один на другой, внимательно следит, чтобы у Вики заправлена была майка, и через минуту снова берет малышку на руки. Про то, что Вика до сих пор не научилась ползать и сидеть, ее мама тоже говорит, будто причиной тому не сердечная недостаточность, а особенности индивидуального развития. Она рассказывает все это, потом замолкает и говорит: «Трудно же поверить, что у вас ребенок тяжело болен». И я даже не спрашиваю, почему матери трудно поверить, что ее ребенок тяжело болен. Я спрашиваю – зачем? У них на полках стоят иконы, рядом лежат книжки про какое-то лечение золотом или серебром. В бога и лечение золотом поверить легко. В то, что ребенок болен и нужно его лечить в хорошей клинике – поверить трудно. Как это устроено? Зачем включается этот механизм неверия в очевидное?
– Это очень тонкая штука. Человеку нужно найти баланс между принятием реальности и бездействием. Ни в коем случае не надо верить, например, что все безнадежно. Можно лишь иногда впасть в отчаяние, рвать на себе волосы и напиться. Но так, чтобы дети не видели. А вообще-то надо верить, что все будет хорошо, даже если все не будет хорошо. Для дела очень важно не верить, что все безнадежно. Есть какие-то способы уйти от проблемы в сторону. Подруга моей мамы, например, вынимала косточки из помидоров. Женщина, о которой ты рассказываешь, кутает ребенка. Но ведь она же и клинику ему ищет, и деньги на операцию. Но клиника – это долго и трудно. А ей нужно каждую секунду как-то о ребенке заботиться. Вот и кутает. Другое дело, когда девочка выздоровеет, надо вовремя снять эти слои ваты вокруг детеныша. Когда-нибудь ей не нужно будет больше опасаться сквозняков.
– Когда Вику отправили на первое обследование к кардиологу, выяснилось, что обязательная медицинская страховка электрокардиограмму включает в себя, а УЗИ сердца – не включает. Они платили за УЗИ сердца и за многие потом обследования, стандартные для ребенка с пороком сердца, тоже платили. Я чего-то не понимаю или это бред какой-то? Кому нужна медицинская страховка, в которую не включено элементарное УЗИ сердца?
– Это и я не понимаю. В этом есть огромный элемент бреда. Я не понимаю ни обязательной страховки, ни государственного финансирования медицины. Как может быть так, чтобы в страховку входило уколоть шприцем, а вынуть шприц оплачивалось бы отдельно? И в частной медицине я тоже не понимаю, когда каждую ватку считают отдельно. Хотелось бы, чтобы деньги расходовались не на каждый ватный тампончик, а на необходимую врачам вату. Чтобы не каждая врачебная манипуляция оплачивалась, а оплачивалось бы – лечить ребенка.
– В России Вике предлагают несколько операций и не гарантируют результата. В Германии с Викиным пороком сердца обещают справиться одной операцией и результат гарантируют. Когда Викины родители искали деньги на операцию в Германии, то прежде чем написать в Российский фонд помощи, они обращались за кредитами в самые разные банки. Им отказывали: работающим родителям больного ребенка банки предлагают только слишком маленькие и слишком короткие потребительские кредиты под неподъемные проценты. Разве это не странно? Ведь у каждого банка есть своя благотворительная программа. Но почему банки не придумывают профильных, профессиональных благотворительных программ? Ведь плотнику естественно построить детям благотворительно детскую площадку, владельцу автобусного парка естественно свозить детей на благотворительную экскурсию. Естественно было бы и банку в качестве благотворительной программы выдавать льготные кредиты на лечение детей.
– Я не знаю, приходит это в голову банкирам или нет. Мне хочется верить, что такие программы где-нибудь существуют. Программы особого кредита на лечение детей. Это может входить и в банковские благотворительные программы. Это может входить в лицензию банка, если государство заинтересовано. Существование одной или двух подобных программ может быть условием вхождения банка в тот или иной регион, условием открытия банковского филиала в стране. Причем, не обязательно это будет выкручиванием рук банкирам со стороны власти: дескать, выдавайте благотворительные кредиты, иначе не дадим работать...
Мне кажется, остроумная система взаимодействия банков, государства и граждан здесь возможна. Еще мне кажется, что важно заниматься организацией дополнительных диспетчерских центров, налаживанием связей. Кто-то же может посоветовать маме обратиться в тот или иной банк, в тот или иной фонд, в ту или иную клинику. Кто-то же разбирается в банках, а кто-то в фондах, а кто-то в клиниках, а кто-то в том, какие сквозняки опасные, а какие нет. Нам абсолютно необходимо знаешь что – обмениваться знаниями. Чувство локтя какое-то. Локти у нас есть, главное, чтобы появилось чувство.
Фото Ольги Лавренковой
и Валерия Левитина
Для спасения десятимесячной Вики Павлочевой
не хватает 528 776 руб.
Рассказывает кардиолог Берлинского кардиоцентра Станислав Овруцкий (Германия): «У Вики открытый атриовентрикулярный канал, недостаточность митрального клапана. Судя по присланным документам, есть подозрение и на недостаточность трикуспидального клапана. Из-за врожденного порока сердца девочка плохо ест и не набирает вес, быстро устает, отстает в физическом развитии. Ей необходима операция. Мы планируем ушить дефект межпредсердной перегородки и реконструировать митральный клапан из собственных тканей. Опыт подобных операций у нас большой и успешный. Возможно, потребуется оперировать и трикуспидальный клапан. Если обследование это подтвердит, то реконструируем оба клапана в ходе одного хирургического вмешательства. Тогда Вика быстро догонит сверстников в развитии и будет жить без особых ограничений».
Немецкая клиника выставила счет за лечение Вики Павлочевой на 916 726 руб. Родные девочки не в состоянии внести такую сумму.
Немецкий фонд «Ein Herz fur Kinder» внесет 387 950 руб. То есть не хватает еще 528 776 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Вику Павлочеву, то пусть вас не смущает цена ее спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и руководитель Русфонда Лев Амбиндер). Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
