«Одной бабе тяжело выжить»
О том, как помогают бездомным женщинам в Санкт-Петербурге
Благотворительная организация «Ночлежка» оказывает помощь бездомной. Фото Артема Лешко
Основательница проекта помощи бездомным женщинам «(Без)домашний очаг» Евгения Кузинер. Фото из личного архива Евгении Кузинер
Евгения Кузинер – социолог Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ). Проект «Женская бездомность» начинался для нее как магистерская диссертация и продолжился как кандидатская. Также у Евгении приличный «полевой опыт»: четыре года она была волонтером проекта «Ночной автобус» благотворительной организации «Ночлежка». Сейчас Евгения сотрудничает с волонтерами «Благотворительной больницы» – без этого исследователю не удалось бы провести достаточного количества биографических интервью с бездомными женщинами, причем не только в приюте, но и в заброшенных домах, где они живут.
Основательница проекта помощи бездомным женщинам «(Без)домашний очаг» Зоя Коробова. Фото из личного архива Зои Коробовой
Зоя Коробова – научный сотрудник Санкт-Петербургского научно-исследовательского института эпидемиологии и микробиологии имени Пастера, по профессии врач-педиатр, автор ряда научных работ. Во время пандемии Зоя работала в детской поликлинике. Как и Евгения, она волонтер «Благотворительной больницы». О своей работе в проекте помощи бездомным женщинам Зоя говорит скромно, хотя именно она – фандрайзер и коммуникатор. Она рассказала, как совместно с организацией «ИНГО. Кризисный центр для женщин» 8 марта 2023 года был запущен проект «(Без)домашний очаг – помочь бездомной женщине в Петербурге». Здесь можно узнать об особенностях женской бездомности и о том, где можно получить помощь: от медицинской и психологической до юридической и вещевой.
Евгения Кузинер стала автором первого в России исследования по женской бездомности, основанного на биографических интервью и опубликованного в НИУ ВШЭ в виде научной статьи «Пойду домой, домой – это значит в подвал: повседневные практики и стратегии выживания бездомных женщин». Евгения взяла интервью у 17 женщин в возрасте от 31 до 71 года с разным стажем бездомности. У двоих респонденток – высшее образование, у четырех – среднее специальное. Семь из 17 приехали в Петербург из других регионов России или стран СНГ, остальные родились в Петербурге.
Евгения в своем исследовании отмечает, что среди причин бездомности есть специфически женская – домашнее насилие со стороны мужа/партнера или близких родственников. Так получается, что женская бездомность в России еще более стигматизирована, чем мужская. Быть бездомной в нашем обществе – это унизительно и стыдно: раз у тебя нет дома, то ты как женщина не удалась, не состоялась. Нередко сама бездомная корит себя и мучается из-за того, что ей не удалась эта роль хранительницы очага. Даже подвергаясь насилию, женщины долго не решаются уйти из дома.
– Это такая серая зона – вроде как дом у нее еще есть, но она живет у подруг, знакомых, может найти нового партнера и переехать к нему, но насилие может быть и со стороны другого мужчины, – рассказывает Евгения.
Одна из стратегий, которую используют бездомные женщины, чтобы выжить на улице, – это поиск партнера, как правило, такого же бездомного человека. Нередко женщина говорит о нем «мой муж», тем самым подчеркивая свою роль как хранительницы очага, которого у нее нет. Она культивирует в себе чувство дома, утверждает, что рядом с ней ее мужчина, за которым она ухаживает.
«Вдвоем намного лучше. Во-первых, смотря какие условия. Компания – это уже просто можно отдохнуть. Там, где-то на поляне, уйти куда-то, допустим. А вот насчет ночи, чтоб зайти в парадную, это лучше вдвоем. Намного. Во-первых, он меня предупреждает, я его. Где тише, где что…» (Интервью №15, Ольга, 67 лет, стаж бездомности – 19 лет, на момент интервью проживала в приюте).
Получается, что, с одной стороны, партнер бездомной женщине дает эмоциональный комфорт, но, с другой, вполне может оказаться абьюзером или насильником. Но она до последнего будет цепляться за эти отношения, даже уйдет вслед за мужчиной из родительского дома или приюта.
В практике Евгении была такая история девушки из профессорской петербургской семьи. Родители развелись, им было не до ребенка. На дворе был конец 1990-х. Девушка все же поступила в университет, начала учиться. Родители оставили ей отдельную квартиру, то есть у нее была своя крыша над головой. Студентка познакомилась с молодым человеком, тот поселился у нее и приобщил ее к героину. Потом парень стал бить девушку, она ушла от него, но уже к тому времени была глубоко зависима от наркотиков. Понятно, что квартиры она лишилась быстро. Оказалась на улице, а потом в «Ночлежке». И там у нее, уже прошедшей все круги бездомного ада, немолодой и нездоровой, вдруг вспыхнул роман. Вообще-то в приютах женщин с мужчинами размещают раздельно. Но тем не менее отношения иногда возникают. Пара вместе курила на лавочке, гуляли, разговаривали, пытались найти места для уединения. Эти отношения стали для женщины стимулом жить. Но мужчина пил, пытался завязать и ничего не мог с собой поделать, срывался. Ему отказали в крыше над головой: у «Ночлежки» твердое правило – в приюте могут жить только трезвые. И женщина ушла вслед за мужчиной, которого называла «мужем», на улицу. Их следы затерялись, живы – неизвестно.
Женская физиология – достаточно табуированная тема. Нередко у бездомной прекращается менструальный цикл задолго до климакса – уличная среда агрессивна, выжить в постоянном стрессе нелегко. Но если цикл сохраняется, то это лишь добавляет проблем: нужны прокладки, которые не купить, значит, надо искать бинты и тряпки и возможность помыться. На улице невероятно сложно сохранить себя в порядке. «Я не такая, я за собой слежу и не опускаюсь», – до последнего бездомная женщина будет стараться сохранять себя в чистоте, умудряясь даже мыть голову в общественном туалете.
Подопечные благотворительной организации «Ночлежка». Фото Ивана Зайцева
Из исследования Евгении Кузинер:
«Ну, на чердаке там горячая в одном месте, холодная в другом. У нас ванная там была, не знаю, каким чудом они ее принесли. Мы в ней стирали. Но только днем, ночью было все слышно. А днем там даже девочка этажом ниже пела, и мы слышали, и стирали. Никто не знал, что мы там живем. Мы ждали, пока все уйдут, заснут, чтобы пройти. О нас знали только антеннщики, удивлялись, какие у нас условия. Один из них как-то перепил и пришел к нам». (Интервью №4, Аня, 35 лет, стаж бездомности – больше 20 лет, на момент разговора проживала в приюте, в дальнейшем съехала в хостел).
Беременность у бездомной женщины – это, как правило, драматическая, если не трагическая история. Евгения рассказала о случае, когда у бездомной на позднем сроке случился выкидыш. Ребенка закопали в подвале. А другая женщина доносила и родила в больнице, но малыша ей не отдали, забрали сразу. И то, что к ней так отнеслись, не дали шанса стать матерью, чрезвычайно тяжело повлияло на ее дальнейшую жизнь. Она не смогла вернуться в общество, социализироваться, ее стаж бездомности сейчас уже больше десятка лет, но она не забыла того, что произошло с ней в роддоме.
Из исследования Евгении Кузинер:
«Беременности во время жизни на улице были у нескольких информанток. У Марины и Нины новорожденных детей отобрали сразу в роддоме. У Марины есть родственники в другом городе, ее бездомность носит эпизодический характер, она хочет вернуть своего ребенка и постоянно говорит об этом. Нина, долгое время проживающая в заброшенном доме, не имеющая никаких привязок к внешнему миру, отнеслась к ситуации как к тому, что она не в силах изменить: «Мне сразу сказали: не отдадим, у тебя ни прописки, ничего нет, куда ты его денешь?» (Интервью №2. Нина, 42 года, стаж бездомности – 17 лет, на момент интервью проживала в заброшенном доме).
Одна из интервьюируемых рассказала Евгении свою непростую историю. Эта женщина еще девочкой приехала с матерью из Украины, мать не особенно заботилась о дочери. Девушка рано вышла замуж, родила двоих детей. Но муж бил ее и малышей. Ее попытки убежать из дома успехом не увенчались – муж в итоге, оставив себе детей, позволил ей уйти буквально на улицу, одной. Она скиталась, потом познакомилась с мужчиной, они стали снимать комнату. С детьми она пыталась поддерживать связь, но муж добился того, что ее лишили родительских прав. Тем временем ее мужчина потерял работу, стало нечем платить за жилье, она была на позднем сроке беременности. Они оказались на улице, прожили там полтора месяца. Это был тяжелый опыт. Волонтеры общественных организаций, помогающих бездомным, сняли для пары квартиру. Буквально вытащили их, поддержали. Родился ребенок, мужчина нашел работу – сейчас семья находится более-менее на плаву. Но, как отмечает Евгения, все равно они в группе риска: своего жилья у них нет, а съемная комната или квартира – история ненадежная, в любой момент хозяева могут отказать, или у семьи не будет средств, чтобы оплатить жилье.
Вот еще история одной из информанток исследования Евгении Кузинер. Молодая женщина из Молдовы в детстве подвергалась сексуальному насилию со стороны отца, подростком убежала из дома, очень рано вышла замуж, переехала в Россию, даже смогла получить педагогическое образование. Муж бил ее, она развелась с ним, одна растила ребенка, снимала жилье. Смогла открыть свой частный садик, но во время пандемии он закрылся. Пришлось съехать с квартиры в комнату, а потом жить по знакомым. Но женщина нашла в себе силы, чтобы пережить тяжелое время, бралась за любую работу, пошла в няни, чтобы снимать крохотную комнатку вместе с ребенком. Пандемия закончилась, женщина смогла работать по специальности в частном садике, денег стало хватать на более-менее приличное жилье. Это история о ресурсе человека, но и о постоянном риске – ведь своего угла, собственного дома у этой женщины все еще нет.
Бездомные далеко не всегда доходят до кризисных центров, государственных и общественных структур – до последнего стараются держаться в рамках привычного социума, не опускаться. Не алкоголь становится причиной бездомности, это только способ защиты, расслабления, снятия стресса, когда у бездомного человека – мужчины или женщины – уже ничего не осталось.
Во время работы «Благотворительной больницы». Фото: «Благотворительная больница»
Из исследования Евгении Кузинер:
«Алкоголь в нарративах бездомных женщин описывается как необходимость, как способ совладать с бездомностью. Также он используется для растирания ног и дезинфекции… А вот то, что на улице оказалась. Вот там да. Там без этого не выживешь. Я это на себе испытала. Это не то чтобы в хлам напиться и себя не помнить, 250 грамм – этого достаточно, чтобы разогреться». (Интервью №15, Ольга, 67 лет, стаж бездомности – 19 лет, на момент интервью проживала в приюте).
Евгения, беседуя с женщинами, узнала, что многие из них росли в неполных семьях – родители либо развелись, либо мать изначально воспитывала дочь одна. Нередко семейные связи были непрочны, отношения с родными женщины не поддерживали, как только вырастали. Нехватка тепла, дружеского безопасного общения – как и чем это компенсировать? Евгения и Зоя рассказали, что в Петербурге активисткой Астрид Невски, которая помогала бездомным женщинам до своего отъезда из России, был создан комьюнити-центр, куда могли прийти бездомные и другие женщины, попить чая, отдохнуть, пообщаться. После отъезда Астрид именно Евгения Кузинер взяла на себя роль координатора комьюнити-центра. Раз в неделю женщины собираются там, пьют чай, беседуют на волнующие их темы. Здесь можно взять гигиенические средства, а также разные милые мелочи типа бижутерии. И если кому-то хочется прийти сюда не в день встречи, а просто так, это можно это сделать. Любому человеку необходимо иногда побыть одному, посидеть в тишине, зная, что ему помогут и его поймут, выслушают и посочувствуют, если он об этом попросит.
Из исследования Евгении Кузинер:
«В этой жизни одной бабе тяжело выжить, нужно, чтобы кто-то защищал, поддерживал, заботился». (Интервью №2, Нина, 42 года, стаж бездомности – 17 лет, на момент интервью проживала в заброшенном доме).
