11.03.2019
Общество
Рюкзак документов
Как мать Дженнет Базаровой семь лет получала гражданство России
Утром 6 марта в двухэтажном здании на Большой Ордынке – тожественное мероприятие. Человек 50, рассевшись по бордовым креслам, внимательно смотрят на сцену с двуглавыми орлами и большим портретом Владимира Путина на стене. «Уважаемые граждане! – говорит с трибуны человек в погонах, заместитель начальника Управления по вопросам миграции ГУ МВД России по Москве Игорь Дудник. – В преддверии праздника 8 Марта мы собрались здесь, чтобы торжественно вручить паспорта граждан Российской Федерации».
С десяток трепетных 14-летних москвичек получают на сцене паспорта, тюльпаны и Конституцию РФ. Потом на сцену по очереди поднимаются нарядные женщины, все при макияже и маникюре. Им Конституцию почему-то не вручают, зато каждая в микрофон торжественно клянется ее соблюдать, защищать свободу и независимость России. «Я, Маринович Алена Владимировна, добровольно и осознанно принимая гражданство Российской Федерации, клянусь…» – без акцента зачитывает текст присяги первая женщина. Потом так же четко его повторяет вторая, третья. Их родственники снимают на телефоны этот исторический момент.
– Я четыре года к этому шла, а вы? – шепотом говорит бывшая гражданка Украины соседке по креслу.
– Шесть с половиной, – отвечает бывшая гражданка Туркменистана Светлана Базарова.
Когда-то Светлана и не думала уезжать из Туркмении. У нее до сих пор там мама, брат. 16 лет назад у нее родилась дочь – Дженнет. Сначала родители девочки и врачи не могли понять, почему она постоянно плачет и температурит. Потом выяснилось, что у Дженнет постоянно ломаются кости. А после очередного перелома костная ткань в ноге начала разрастаться на глазах – по полсантиметра в день. Врачи предположили, что это рак и ребенку осталось жить пару месяцев. Светлана начала искать врачей за рубежом. Московские онкологи по присланным снимкам костей впервые назвали реальный диагноз: несовершенный остеогенез. Редкий и самый тяжелый тип, когда кости не просто хрупкие: каждый перелом осложняется разрастанием костной ткани – псевдосаркомой.
Дженнет Базарова
В 2010 году муж оставил Светлану с двумя дочерьми, а она решила переехать поближе к специалистам. Вид на жительство в России получили быстро, но нелегко. Дженнет со Светланой были тогда временно зарегистрированы во Владимире. Ближе к Москве зарегистрироваться не удавалось. Сотрудники местного отдела миграционной службы настаивали на том, чтобы девочка прошла диспансеризацию в районной поликлинике, и без диспансеризации документы оформлять отказывались. Пришлось Валерию Панюшкину (тогда – специальный корреспондент Русфонда, теперь – главный редактор) и юристу правозащитного проекта «Патронус» Светлане Викторовой лично ехать во Владимир и ходить по кабинетам миграционной службы. «Понимаете, девочке нельзя проходить диспансеризацию в поликлинике, ей даже уколы нельзя делать без специальной подготовки, даже от простого укола могут разрастаться кости», – объясняли Панюшкин и Викторова, но сотрудников миграционной службы тоже можно было понять: у них инструкция. Пришлось дойти до регионального начальника ФМС, он перебирал фотографии красивой девочки с миндалевидными глазами, потом махнул рукой и сказал: «Ладно! Пойдем на нарушение! У меня дочка – ее ровесница, и мне даже подумать страшно, что бывает такая болезнь». В результате Дженнет и Светлана получили вожделенный вид на жительство.
– Вскоре я собрала документы для получения гражданства, и с тех пор по всем учреждениям хожу с кипой бумаг, – говорит Светлана, раскрывая большой рюкзак.
– Что вы там носите?
Светлана задумывается и открывает одну папку:
– Как-то сразу и не скажешь. Тут все, что у меня спрашивают.
Она вынимает справку из посольства Туркменистана, подтверждающую действительность ее паспорта. Следом – ее нотариально заверенный перевод: с русского на русский. Он был необходим, поскольку печать в справке – на туркменском. В отдельном файле – нотариально заверенная копия всех страниц вида на жительство.
Светлана рассказывает, как ей отказывали годами, требуя самых нелепых документов. Например, загранпаспорта Туркменистана, который ввели в действие, когда Светлана с детьми уже жила в России, имея вид на жительство. Требовали справку из Туркменистана о разводе с мужем, который переехал в Россию и развелся со Светланой уже здесь: российское свидетельство не устроило проверяющих. Из-за отсутствия этой справки, например, Светлана не смогла официально выйти замуж второй раз. А когда у нее родился сын от второго брака, она сначала получила статус многодетной матери, а потом его лишилась. Уже бывший муж, как востребованный специалист без семьи (он реаниматолог), получил гражданство. Уже дочери благодаря отцу получили гражданство (Дженнет – в 2015 году). А Светлану пару лет назад чуть не депортировали: она боялась тогда, что дочери окажутся в детском доме.
– Я не могу вам объяснить, почему так происходит, – говорит Светлана. – В одном документе вносят фамилию, имя и отчество, а другом – без отчества. Одному ребенку дают постоянную регистрацию, а другому – временную, не объясняя почему.
Светлане с самого начала помогали друзья, сотрудники организаций, защищающих права инвалидов, и юристы из правозащитного проекта «Патронус». Светлана писала, просила, жаловалась, куда только можно. Например, на странице в соцсети детского омбудсмена Анны Кузнецовой (не помогло) и на сайте президента России (помогло). В августе 2018-го у нее все же приняли документы. Причем не в Многофункциональном миграционном центре (ММЦ) Москвы, в 45 километрах от города, где должны бы и куда она много раз безрезультатно ездила. А в Главном управлении миграционной службы на Большой Ордынке.
– На приеме в ММЦ обычно сидят некомпетентные специалисты, – называет она главную, по ее мнению, проблему, – которые относятся к тебе, будто ты не человек. Но теперь, когда я получила паспорт, вся злость на них прошла. Юрист из «Патронуса» Светлана Викторова спросила меня на днях, чем же я теперь буду заниматься, ведь я проводила в учреждениях больше времени, чем с детьми. А я надеюсь теперь жить как обычный человек. Вот только переоформлю все документы.
Фото Анны Иванцовой
