«Тело из лужи сделать гражданином»
Частник реабилитирует бездомных вдвое дешевле государства
Александр Соболев, основатель фонда «Оберег», и один из постояльцев Центра социальной адаптации
Мелкие неприятности
Мы много пишем про фонды в регионах, с которыми сотрудничаем. «Оберег» не из их числа, и в Иркутск я прилетел из Москвы совсем по другому поводу. Но когда меня познакомили с основателем «Оберега» Александром Соболевым, понятно стало, что про него нельзя не рассказать.Дело не только в бездомных. Соболев – благотворитель от рождения, несмотря ни на что. Для него это не ежемесячное выделение «на добрые дела» скромной части доходов, не помощь от случая к случаю, а вся жизнь. По профессии Александр Соболев предприниматель. У него в Иркутске развлекательный центр с ареной для лазертага (это такая командная игра, где все бегают и стреляют друг в друга лазером), он занимается землей – покупает большой участок, делит на мелкие, подводит коммуникации и продает. Плюс еще какие-то более мелкие бизнесы. Не представляю, как это все работает, потому что сам Соболев все время занимается другим. Звоню утром – он готовится к лекции для студентов про социальное предпринимательство. Мерзну на открытой всем ветрам набережной Ангары – лекция затянулась, молодежь интересуется темой, куча вопросов, извините! И вот наконец Соболев, в джинсах и уютном свитере с капюшоном, открывает передо мной дверцу:
– Если холодно, включайте обогрев сиденья, печка не работает, извините!
Фонд «Оберег» работает в Иркутске, но не только, география расширяется. Мы едем в Ангарск, в Центр социальной адаптации временно бездомных, которым занимается «Оберег». Возможно, скоро в Ангарске появится еще один совместный проект с государством, насчет которого сегодня будут переговоры. Вечером Соболев, уже без меня, заедет в свой ЭкоЦентр по сбору мусора. Ведь должен же Иркутск быть чистым? Завтра утром отправимся в Кризисный центр для мам с детьми. А бизнес? Наверно, если бы Соболев побольше им занимался, мог бы быть очень богатым. Представьте себе молодого предпринимателя начала 2000-х. Все у него получается, бизнес идет в гору. Куда двигаться дальше?
Игровая комната в Кризисном центре для мам с детьми
И вот Соболев вдруг решает помогать беспризорникам – их было в Иркутске совсем немало. Собирает их на улицах, селит в специально арендованный дом, кормит, лечит, пытается перевоспитывать.
– Однажды я вез человек пять ребят, и вдруг меня останавливает полиция – повалили на землю, даже побили немножко, – вспоминает Александр. – Так, говорят, рассказывай, как органами торговал, кто заказчик. Меня допрашивали, всех детей. Если бы хоть один из них что-то сказал против меня, было бы уголовное дело.
Но обошлось, а Соболев навсегда зарекся помогать кому-то как частное лицо и создал фонд «Оберег».
Начинающий благотворитель и не подумал разочаровываться – теперь он решил помогать молодым мамам, попавшим в трудную ситуацию. У него было несколько квартир: в одной жил сам с семьей, а в другие селил мам. Одна из первых облагодетельствованных его обокрала.
– В роддоме она хотела отказаться от ребенка, но вроде бы передумала, мне очень хотелось ее поддержать, – рассказывает Соболев. – Привез в квартиру, купил им продукты. А на следующий день что-то меня подтолкнуло заехать проверить, как они там. Мне она оставила записку: дескать, извините, решила пока не заводить детей. Квартира полупустая – она даже как-то сумела часть мебели вывезти. А главное – на кровати сутки некормленый ребенок. Хорошо, что я заехал, он бы умер от голода.
С последствиями доброго поступка Соболеву пришлось разбираться долго. Прежде всего с юридическими: представьте, у вас в квартире чужой новорожденный без единого документа.
– Только я вас очень прошу как-то это смягчить, – вдруг говорит Соболев. – А то сложится впечатление, что это неблагодарный труд и кругом плохие люди. А ведь я хочу сказать, что добром надо заниматься, несмотря на мелкие неприятности. Даже если только одной маме с ребенком из десяти удавалось бы помочь, я бы не бросил.
«Мы прямо очень экономные»
Майя, мама шести детей и бабушка шести внуков, пришла в пункт бесплатной выдачи вещей «Оберега»
Увлекшись воспоминаниями, Соболев пропустил поворот на Ангарск. Долго крутимся по каким-то второстепенным дорогам, холод в машине просто зверский, но вот наконец Центр социальной адаптации. Мрачный трехэтажный барак в промзоне, но внутри тепло, несмотря на февральский мороз.
Несколько лет назад власти региона предложили «Оберегу», уже известному в городе фонду, заняться этим самым центром. «Решать задачу – тело из лужи сделать гражданином», – формулирует Соболев.
– Я подошел к этому как предприниматель, – рассказывает он. – Я люблю все считать. Исходя из бюджета центра и количества проживающих, затраты на одного человека были около 25 тыс. руб. в месяц. Для поставщика социальных услуг деньги считают иначе: я оказываю проживающим набор из примерно 60 услуг – белье, питание, уборка, восстановление документов и т. д., и за каждую мне платят по тарифу. В сумме по услугам тогда выходило меньше 12 тыс. руб. в месяц на человека. Но ведь мы умеем экономить!
При 53 постояльцах штат центра составлял тогда 40 человек. Кадровик, специалист по охране труда, бухгалтер с тремя помощниками, вахтер и плюс к нему охранник... После соболевской реструктуризации осталось всего несколько человек в пяти кабинетах вместо прежних 20. Убрали огромный пищеблок и нашли поставщика питания. Утеплили стены, чтобы сэкономить на отоплении. В результате при двукратном снижении расходов у центра остаются излишки – за счет них сделали комнату отдыха, купили компьютеры для обучения постояльцев, строят оранжерею.
Соболев доволен, но не загордился. И как всегда, не хочет никого винить:
– Любому индюку понятно, что мы, частный фонд, эффективные. Но я очень хорошо понимаю юридические сложные рамки, в которых вынужден работать чиновник. Ему надо сохранять рабочие места, соблюдать кучу регламентов. Много задач, и среди них нет задачи экономить.
Увы, подсчет прибылей и убытков – не самая сложная задача в работе с бездомными. С ними действительно сложно и непонятно. У каждого своя фантастическая история, как он дошел до такой жизни – нагромождение ужасных несправедливостей и роковых совпадений. И у каждого невероятные планы возрождения.
Александр Соболев в Кризисном центре для мам с детьми
Говорю с Игорем – на вид 65, в реальности лет на 15 меньше. Зубов нет, ног ниже колена нет.
– Как вам тут?
– Все хорошо! Комфортно, кормят нормально.
– А чем занимаетесь, не скучно?
– Нет, не скучно. Но однообразно. На улице, например, выпьешь, колбасой закусишь. А тут нельзя.
Игорь, как и все здесь, собирается начать новую жизнь, пойти работать, восстановить отношения с детьми. Последний раз он их видел 27 лет назад. Представляю эту встречу...
Очень интересно, что такая схема предоставления социальных услуг оказалась в Ангарске востребованной. После Центра адаптации Соболев отправляется на переговоры в местную колонию – заключенным после освобождения государство тоже обязано предоставлять услуги по адаптации. Местное подразделение Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН) думает о том, чтобы подрядить на это «Оберег». Соболев побаивается, но по привычке почти автоматически ввязывается в новую историю с оказанием помощи. Он, оказывается, не только хороший человек, но и неплохой переговорщик:
– Так, я все для себя понял, – очень спокойно и дружелюбно начинает он разговор с представительницами ФСИН, бегло осмотрев здание для адаптации. – И у меня есть четкий план. Но хочу выяснить ряд небольших вопросов.
«Небольших вопросов» оказалось много – сейчас, через два месяца после первой встречи, стороны все еще их обсуждают.
Христианские и прочие ценности
Оформление Кризисного центра для мам с детьми настраивает на позитивный лад
На следующий день я оделся максимально тепло, и мы поехали в Кризисный центр для женщин с детьми в Иркутске – двухэтажное здание, выделенное «Оберегу» городской администрацией после долгих мытарств с расселением мам по благотворительным квартирам. Раньше здание использовали какие-то силовики – то ли полиция, то ли Росгвардия – для отработки навыков вытеснения террористов из захваченного объекта. К мирному назначению дом приспособили малой кровью. Снаружи просто покрасили в веселенький желтый цвет и повесили огромный плакат «Оберега». Внутри – одно из ноу-хау экономного Соболева – использовали «жертву натурой». Выпросить стройматериалы, по-простому объясняет Соболев, гораздо проще, чем собрать деньги на их покупку. Стилевого единства нет, плитка всюду разного цвета и размера, но ведь не в этом счастье.
В кризисном центре живет несколько десятков мам и детей. Я попал на важное событие – ежемесячный отчет. Это очень серьезное мероприятие. За столом сидят с десяток молодых мам разного возраста. Каждая должна рассказать, что полезного для себя и детей она сделала за месяц. План у каждой свой: сбор документов на алименты, трудоустройство, занятия с ребенком, саморазвитие.
– Девочки! Раньше вы каждый месяц учили длинное красивое стихотворение, а теперь у многих просто пара четверостиший, и все. Это же вам и вашим детям надо, вы должны быть культурными людьми, – журит подопечных Евгения Калмыкова, женщина крупная, сильная и на первый взгляд суровая, но, очевидно, добрая.
Жительницы Кризисного центра для мам с детьми рассказывают директору Евгении Калмыковой (справа), каких успехов достигли за месяц
Со стихами разобрались. «Я в этом месяце снова искала работу», – продолжает отчет одна из мам. Ее прерывают и просят рассказать, что конкретно было сделано и что не получилось. Выглядит немного по‑детски, но ведь задача кризисного центра не только поддержать в сложный момент, но и вернуть в самостоятельную жизнь. Доля успешных случаев – 72%. Это значит, что такой процент бывших постоялиц нашли работу и имеют постоянное жилье (возможно, съемное). К такой цели надо идти упорно и целеустремленно.
А вообще все здесь вроде и строго, но неформально. Взять, например, Машу с четырьмя детьми. В принципе ей давно пора бы найти работу и собственное жилье. Но как это сделаешь при четырех детях, один из которых совсем крошечный. Маша научилась быть полезной прямо здесь, в центре. Она повар – мам кругом много, всегда есть кому посидеть с ребенком. И да, этот, самый маленький появился уже в «Обереге». На эту тему у Соболева с заведующей расхождение во взглядах.
– Евгения – женщина строгая, исповедует христианские ценности, – говорит Соболев. – Она против того, чтобы разрешать какие-то свидания в стенах центра. Я бы разрешил: что тут такого? Должны же мамы устраивать как-то свою судьбу? Но бороться не получается.
В коридоре, ведущем к выходу, я вижу старушку, качающую коляску со спящим малышом. «А это баба Поля, волонтер», – говорит Соболев. Последить за ребенком ее Маша попросила, а главная задача бабы Поли – разбирать одежду, которую сюда же, в центр, приносят благотворители. Проекты фонда переплетаются между собой, так часто бывает: в коридоре мешки с одеждой, во дворе организованный Соболевым детский садик, а в дальнем конце, у забора – пункт раздачи питания для бедных и бездомных.
Проблема выбора
Маша с детьми уже несколько лет живет в Кризисном центре и работает поваром
Раньше Александр Соболев был единственным донором своего фонда. Сейчас на первом месте гранты, на втором – деньги по социальному заказу, на третьем – юрлица и только на четвертом – сам Соболев (физлица – на пятом месте). Но размах деятельности растет, и ситуация с деньгами, ну, не очень.
– Я сам понимаю, что последнее время у меня слишком сильный перекос в сторону «Оберега», – признается Соболев.
Партнеры по бизнесу косо смотрят, потому что он вместо дела все вкладывает в проекты фонда и вместо арены для лазертага ремонтирует кризисный центр. Жена – у них пятеро детей – тоже не всегда одобряет распределение средств между семьей и фондом.
– А как отец я красавчик, – говорит Соболев. – Очень много занимаюсь с детьми, гуляю, стараюсь их развивать, истории им всякие рассказываю, мы очень много путешествуем.
Истории историями, но ездить семье всю зиму пришлось на машине с неработающей печкой – у папы из-за этой его благотворительности не было времени починить. Что ж тут поделаешь.
Фото предоставлены фондом «Оберег»
