Театр с особенностями
Спектакль для людей с ментальными проблемами покорил обычных зрителей
![](https://im.rusfond.ru/dbimages/18000-19000/18283/3f9e133c-0b78-4cad-a1f0-1a9c8df83765-930.jpg)
Пролог
Это был мой последний день в Норильское. Я прикинул, что до вылета еще прилично времени, застегнулся на все пуговицы, собрался с духом и вышел на улицу, в минус 35.Норильский колледж искусств, где шла репетиция инклюзивного мюзикла, был недалеко – десять минут ходьбы по твердому блестящему насту на тротуаре. В зале для репетиций две девушки изображали что-то вроде приручения дикой кошки. Одна топорщилась, шипела и жалась в угол, вторая мягкими округлыми движениями подзывала «кошку» к себе. Все это без слов. Но репетиция для меня почти сразу закончилась: оказалось, нужно срочно ехать в аэропорт. Метель усилилась, потом уже не доберешься, дорогу заметет.
В результате картину инклюзивного театра мне пришлось складывать из кусочков: две минуты репетиции, видео, телефонный разговор, переписка с мамой особой девушки, еще одно видео. Постепенно выяснилось, что таким же способом создается и сам инклюзивный театр. Не надо заставлять людей с ментальными особенностями заучивать чьи-то роли – они сами постепенно создают свою пьесу и свою роль во время репетиций.
Роза для детей
С Розой Новиковой, благодаря которой за полярным кругом появились спектакли с участием особых артистов, я говорил незадолго до неудачного визита на репетицию. Тут тоже не очень-то повезло: она уезжала в отпуск и торопилась.Роза – Волонтер с большой буквы. Она работала больничным клоуном, помогает местной коррекционной школе, постоянно придумывает все новые мероприятия и проекты. Однажды на горнолыжной базе «Гора Отдельная» Роза устроила семейную программу – йога на свежем воздухе для мам, а с их особыми детьми в это время занимаются волонтеры, причем в зоне видимости – так мамам спокойнее.
– Я увлеклась совместными программами, и из этого родилась идея сделать инклюзивный спектакль, – рассказывает Роза. – Тоже совместная вещь: обычные актеры и дети с особенностями. Поговорила с режиссером нашего театра Тимуром Файрузовым, созвонилась с Борисом Павлóвичем – это режиссер с большим опытом в организации инклюзивных спектаклей, обещал помочь.
Нужны были деньги – на приезд в Заполярье специалистов по инклюзии, зарплаты, реквизит... Люди на Севере отзывчивые, но все-таки главный способ получить средства на благотворительный проект в Норильске – подать заявку на грант «Норильского никеля». Гранты дают некоммерческим организациям – пришлось сначала ее создать. Общество назвали «Ступени», написали заявку и выиграли грант на 1,5 млн руб.
Речь пока, уточню, не о мюзикле, а об инклюзивном спектакле – его предшественнике. Первый показ на Малой сцене состоялся в 2021 году. Роза решила сломать привычную систему: родителей и грантодателей позвали на генпрогон спектакля, а на премьеру пришли обычные зрители. Они раскупили все места, деньги от продажи билетов отдали коррекционной школе. А спектакль вошел в репертуар театра: его показывали уже семь раз, из них четыре – в 2023 году. В чем секрет успеха?
Двенадцать
Роза прислала мне видео спектакля. Качество записи не очень, но, кажется, это даже помогает целостности восприятия.Все выглядит весьма неожиданно. Это не попытки сделать что-то похожее на работу обычных актеров, только – из-за понятных ограничений – похуже. Это нечто совершенно особое.
Сцена огорожена двумя рядами длинных, как карандаши, светильников. Слева – белые, справа – нежно‑оранжевые. Балахоны героев одноцветные, по тону напоминают фонари. Двенадцать человек сидят кружком. «У меня есть друг, он мечтает полететь во Францию», – вдруг заводит один. «Мой друг мечтает стать полицейским», – подхватывает другой. За ними третий, четвертый... Выкрики объединяются, накладываются друг на друга, резонируют между собой.
Это скорее картина, чем спектакль. Но вот и сюжет: кажется, все летят на какую-то планету. Там надо познакомиться с местными жителями. Шесть пар участников исполняют по очереди танец первого знакомства, каждая по-своему. Подходят и отскакивают, присматриваются друг к другу, верещат, подвывают, осторожно дотрагиваются. И в конце концов мирно усаживаются рядом. В финале под музыку, напоминающую Эрика Сати, актеры растягивают через сцену во всех направлениях ленты под цвет своих балахонов. Не очень понятно, но красиво. Все хлопают.
Театрал Рудольф
![](https://im.rusfond.ru/dbimages/18000-19000/18284/71fcac7d-3a4f-4f8e-beb0-706775bda39f-930_02.jpg)
На репетиции
Особые актеры в спектакле – школьного возраста. Рудольф тоже не совсем обычный, но ему уже 36. Поэтому в спектакле он не участвует, только в мюзикле, но много раз спектакль смотрел и все-все про него знает. Говорить с ним по телефону тяжело – он торопится, комкает слова, повторяет одно и то же по несколько раз, как скороговорку. Но когда декламирует какую-нибудь фразу из спектакля – «Дамы и господа! Смотрите, мы взлетаем!» – речь становится плавной, звучной, выразительной. Это действительно талантливый парень: в роли он преображается.
Рудольф обожает театр, всегда мечтал выступать, но до встречи с Розой и Тимуром ему лишь однажды, очень давно, доверили сыграть в каком-то спектакле маленькую роль. Почему-то женскую. Его диагноз я не знаю. «Меня папа в детстве очень напугал, напугал, папа напугал, у меня была паника» – так он сам это объясняет. А медицинских документов я не видел.
Благодаря Рудольфу проясняется, что в спектакле «У меня есть друг» – шесть актеров с ментальными нарушениями и шесть обычных актеров заполярного театра. Так и образуются пары: особый плюс обычный. «Динару Тимур, наш режиссер, сказал: ты, Динар, будешь с Сашей», – приводит пример Рудольф. Это довольно надежная система. Если бы оба участника какой-то сцены были людьми с ментальными нарушениями, действие сильно рисковало бы окончательно свернуть куда-то не туда. А так обычный актер следит за следованием сценарию. Откуда сценарий берется?
Тимур и его команда
Тимуру Файрузову, режиссеру заполярного театра, дозвониться почти невозможно. У него репетиция, потом встреча с директором, потом опять репетиция, потом забыл включить звук. И вдруг в два часа ночи по норильскому времени он звонит сам, очень любезно извиняется, что не брал трубку, и выражает готовность поговорить.– С Розой я познакомился через волонтерство. Она все время кем-то занимается – то малоимущими, то людьми с особенностями. Когда она мне предложила сделать спектакль, стало страшновато. Я же ничего в этом не понимаю. Но любопытно войти в неизведанную область.
Файрузов стал заново учиться – из Петербурга в Норильск приезжал делиться опытом режиссер Борис Павлóвич, другие люди из фонда Alma Mater, занимающегося поддержкой социально ориентированных культурных инициатив.
Bот что Файрузов в результате для себя выяснил. Не надо пытаться вставить человека с особенностями в обычную театральную драматургию – «получится обманка». А если человек плохо говорит или не в состоянии выучить текст, и вовсе ничего не получится. Нужно иначе. Репетиции – это в данном случае скорее тренинги, где режиссер должен создать безопасную дружественную среду, в которой актеры смогут самовыражаться. Из этого и формируется постепенно сюжет.
– Моя задача состояла в том, чтобы собрать весь этот материал в единой логике, – говорит Файрузов. – Это потрясающе! Сюр в самом лучшем смысле слова. Хармс. Ну кто бы еще так придумал, как Галя, – у нее чайка кричит: «Где Галя? Дай хлеба».
Удивительно похоже на настоящий крик чайки.
Галя, кстати, это та девушка, которая на единственной увиденной мной репетиции изображала кошку. То есть это я думаю, что кошку, – возможно, она имела в виду что-то другое.
![](https://im.rusfond.ru/dbimages/18000-19000/18285/a48d62f2-2139-4675-bc70-dd29f0ce8c3e-930_03.jpg)
Участники инклюзивного мюзикла. В центре — Галя Денисова
Файрузов не отбирал актеров театра для участия в инклюзивном спектакле: желающих было более чем достаточно, а по ходу дела часть сама собой отвалилась. Пары «обычный – необычный актер» тоже образовались сами собой – режиссер только приглядывался и констатировал факт совпадения.
С мюзиклом, который сейчас готовят, то же самое. Среди студентов колледжа искусств, на базе которого идут репетиции, работал естественный отбор: пришло, как и в театре, слишком много желающих, но часть из них сами отсеялись. Тимур пока только собирает материал. Он делит участников на группы, в которых особые артисты придумывают стихи, а студенты колледжа – музыку для них.
Поначалу дело двигалось не очень, признается режиссер, но потом участники как-то разошлись. Выучили стихи друг друга, стали петь все вместе. На одном из видео исполняют очень подходящую для Норильска песню собственного сочинения «А белый снег кружит в мое окно». На другой репетиции участники, вооружившись кто ложкой, кто доской для стирки, а кто маленьким барабаном, пытаются нащупать некий общий ритм – стучат, прислушиваются, переглядываются. На третьей – кружатся парами по залу, стремясь сочетать свободу и синхронность.
Эпилог
Тимур Файрузов перед началом репетиций посмотрел истории болезни ребят – проверить, нет ли противопоказаний для коллективной работы, например излишней агрессии. Сами диагнозы как-то не задержались в голове – зачем? Помнит только, что есть парень с синдромом Дауна.А у Гали – синдром Ландау – Клеффнера, рассказывает мне ее мама Лариса, добавляя последний кусочек к картине. Он выражается среди прочего в трудностях с пониманием чужих высказываний и с формированием собственных. Галя никогда не сможет жить самостоятельно и работать.
Но как здорово она изображает кошку! Или вот, например, видео: Рудольф наигрывает на фортепиано, Галя поет, и дуэт звучит очень слаженно.
Репетиции мюзикла сейчас проходят три раза в неделю. Галю возит в колледж мама, а живут они в Талнахе. Это удаленный от центра район Норильска, бывший его пригород, ехать – час на автобусе с пересадкой, но занятия, по словам мамы, они не пропускают – «Даже когда морозы минус 50, Галечка говорит: поехали, опять хочу на репетицию».
Фото и видео Ларисы Денисовой
* У спектакля два фактически равноправных названия: «У меня есть друг» и «У меня есть мечта». В программе Норильского заполярного театра используется название «У меня есть мечта».