30.12.2011
Аню Захарову в феврале госпитализируют в Берлине
23 декабря здесь на сайте, в «Коммерсанте», в Газете.ru, на сайтах «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ruu мы рассказали историю годовалой москвички Ани Захаровой («Рождественский вертеп», Валерий Панюшкин). У Ани тяжелый порок сердца. В России ее уже дважды оперировали, но третью операцию делать не берутся. Захаровы нашли клинику в Германии, которая берется помочь, это Берлинский кардиоцентр. Но родные Ани не в силах оплатить счет за лечение (1 337 800 руб.). Рады сообщить, что в предновогоднюю неделю вся необходимая сумма собрана.
Захаровы просят поблагодарить читателей. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Клиника ждет Аню в феврале. Официальный перевозчик Русфонда компания «Аэрофлот» оплатит перелеты по маршруту Москва – Берлин и обратно (программа «Мили Милосердия»). Спасибо всем!
Мы следим за развитием событий.
23.12.2011
Рождественский вертеп
Младенцу нужна операция на сердце
Ане Захаровой один год и два месяца, но выглядит она младенцем. До сих пор не умеет сама садиться, не умеет вставать, не ходит и не ползает. Не разговаривает, не произносит даже отдельных слов. У нее тяжелый порок сердца. Из-за порока все органы у девочки недостаточно снабжаются кислородом, и от того – заметная задержка в развитии. Здесь, в России, Аню уже прооперировали два раза и больше оперировать не берутся. Говорят, нет шансов. В Германии оперировать берутся и говорят, шансы есть. Хорошие шансы выжить и развиваться нормально.
Стояла зима. Дул ветер. Шел дождь. В промозглой московской темноте, не знавшей рассвета, кажется, трое или четверо суток, автомобили тянулись нескончаемой цепью, как ослики и верблюды тянутся на какой-нибудь ренессансной фреске, изображающей поклонение волхвов. А вокруг была пустыня. Мрачная пустыня отдаленной московской окраины, где нет ничего, кроме пустырей и огромных домов, громоздящихся в беспорядке, как скалы.
Наверное, надо всем этим сияла звезда. Хотя бы одна. Но звезды – ни одной – не было видно, поскольку плотные облака в несколько слоев обложили город, подобно вате, которой обкладывают елочные игрушки и пряничные рождественские вертепы. Куда ни посмотри, трудно было увидеть что-нибудь праздничное. Куда ни брось взгляд, видеть можно было только мокрую вату зимних московских сумерек. Огоньки если и были, то только огоньки машин, тянувшихся в бесконечной пробке. Но и эти огоньки расплывались во мгле.
Одна из машин остановилась, мы вышли из нее и вошли в подъезд, темный, как будто пещера. В подъезде было темно, но тепло и сухо. Дверь за нами захлопнулась, и вереницы машин остались снаружи, подобно пастухам, которые остались снаружи в рождественскую ночь. И мы стояли в темноте.
Потом на первом этаже слева открылась дверь. Мы вошли в нее, и там был свет. Нас встретила женщина с младенцем на руках. Глаза у младенца были заплаканные. Младенец хлюпал носом. Младенца мучал насморк, потому что резались зубы и не хватало сил дышать. Младенец был – девочка.
Женщине было тяжело держать младенца на руках, и пока мы раздевались, женщина присела на тумбочку в прихожей. Это была тесная прихожая в типовой московской квартире. А мы присели перед женщиной на корточки, каждый из нас опустился на одно колено, чтобы развязать шнурки. И получилось так, что вот мы стоим в крохотной прихожей коленопреклоненные перед этой женщиной, сидящей на тумбочке с младенцем на руках. Стоим коленопреклоненные, подобно волхвам, только нас не трое, а двое.
Женщина улыбалась. Младенец всхлипывал.
В этот момент за спиною у женщины, державшей младенца, открылась дверь в комнату. Из комнаты вышли две собаки. Огромная немецкая овчарка с доброй и заботливой мордой и веселый французский бульдог с мордой, выражавшей самую беззаветную любовь. Овчарка подошла к младенцу и ткнулась в него носом, как будто хотела согреть младенца своим дыханием. Бульдог подбежал к младенцу с другой стороны, встал на задние лапы, ткнулся носом младенцу в ногу, и женщина погладила бульдога по голове, и тот был счастлив. Собаки были похожи на вола и осла, которые согревают младенца своим дыханием на любой ренессансной фреске, изображающей поклонение волхвов, и на любом пряничном вертепе в кондитерском магазине накануне Рождества.
Следом за собаками из комнаты вышел мужчина. Пожилой мужчина, можно сказать старик. Он не был отцом младенцу. Он сказал, что он дедушка. Мужчина наклонился над женщиной и младенцем и кого-то из них погладил по голове, я не помню кого именно. Я думал о другом.
Я думал, что вот история повторяется точь в точь, только младенец – девочка. Вот сидит тихо женщина с младенцем. Вот склоняется над нею старик. Вот домашние звери приблизили свои добрые и большие морды, чтобы защитить младенца и согреть своим дыханием. Вот мы стоим коленопреклоненные перед женщиной и младенцем…
И опять младенцу угрожает смерть.
И совершенно не важно, царь ли Ирод угрожает убить младенца или угрожает не царь, а порок сердца. Совершенно не важно, в Египет ли надо бежать младенцу, чтобы спастись, или в Германию. Совершенно не важно.
Важно, что каждый год на переломе зимы это случается снова и снова: женщина держит младенца, старик склоняется над ними, животные тянут свои морды, волхвы стоят коленопреклоненные – так случается каждый год.
И однажды ты становишься частью всего этого. Ты попадаешь во фреску «Поклонение волхвов», становишься маленькой коленопреклоненной пряничной фигуркой в рождественском вертепе. Стоишь, согнувшись в три погибели, тянешь руки к собственному сапогу, склоняешь голову перед женщиной с младенцем и тем самым – отрицаешь смерть.
Вот что я подумал. Мы поднялись с колен. А старик разогнулся, помог женщине подняться, пощекотал ребенка, посмотрел на нас ласково и сказал:
– Кофе хотите?
Валерий Панюшкин
Фото Ольги Лавренковой
Для спасения годовалой Ани Захаровой
не хватает 920 800 руб.
Рассказывает кардиолог Берлинского кардиоцентра Станислав Овруцкий (Германия): «Помимо множественных дефектов, у Ани гипертрофическая кардиомиопатия. Это заболевание клеток сердца выражено в утолщении стенок левого желудочка и проявляется сердечной недостаточностью: сильной одышкой и быстрой утомляемостью. Все эти признаки налицо и у Ани. Мы надеемся, что ее проблемы можно решить хирургически. Документы Ани позволяют надеяться, что мы сможем закрыть дефект межжелудочковой перегородки и расширить выводной отдел левого желудочка. Устранение врожденных проблем улучшит функцию сердца и уменьшит гипертрофию (увеличение) обоих желудочков. Аня, наконец, станет развиваться, прибавлять в весе и вскоре начнет ходить».
Берлинский кардиоцентр выставил Захаровым счет на 1 337 800 руб. Таких денег у них нет. Как всегда, 417 тыс. руб. внесет наш партнер компания «Ингосстрах». Таким образом, не хватает еще 920 800 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Аню Захарову, то пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер) или на банковский счет Аниной мамы Олеси Евгеньевны Захаровой. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
Аню Захарову в феврале госпитализируют в Берлине
23 декабря здесь на сайте, в «Коммерсанте», в Газете.ru, на сайтах «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ruu мы рассказали историю годовалой москвички Ани Захаровой («Рождественский вертеп», Валерий Панюшкин). У Ани тяжелый порок сердца. В России ее уже дважды оперировали, но третью операцию делать не берутся. Захаровы нашли клинику в Германии, которая берется помочь, это Берлинский кардиоцентр. Но родные Ани не в силах оплатить счет за лечение (1 337 800 руб.). Рады сообщить, что в предновогоднюю неделю вся необходимая сумма собрана.
Захаровы просят поблагодарить читателей. Примите и нашу признательность, дорогие друзья! Клиника ждет Аню в феврале. Официальный перевозчик Русфонда компания «Аэрофлот» оплатит перелеты по маршруту Москва – Берлин и обратно (программа «Мили Милосердия»). Спасибо всем!
Мы следим за развитием событий.
23.12.2011
Рождественский вертеп
Младенцу нужна операция на сердце
Ане Захаровой один год и два месяца, но выглядит она младенцем. До сих пор не умеет сама садиться, не умеет вставать, не ходит и не ползает. Не разговаривает, не произносит даже отдельных слов. У нее тяжелый порок сердца. Из-за порока все органы у девочки недостаточно снабжаются кислородом, и от того – заметная задержка в развитии. Здесь, в России, Аню уже прооперировали два раза и больше оперировать не берутся. Говорят, нет шансов. В Германии оперировать берутся и говорят, шансы есть. Хорошие шансы выжить и развиваться нормально.
Стояла зима. Дул ветер. Шел дождь. В промозглой московской темноте, не знавшей рассвета, кажется, трое или четверо суток, автомобили тянулись нескончаемой цепью, как ослики и верблюды тянутся на какой-нибудь ренессансной фреске, изображающей поклонение волхвов. А вокруг была пустыня. Мрачная пустыня отдаленной московской окраины, где нет ничего, кроме пустырей и огромных домов, громоздящихся в беспорядке, как скалы.
Наверное, надо всем этим сияла звезда. Хотя бы одна. Но звезды – ни одной – не было видно, поскольку плотные облака в несколько слоев обложили город, подобно вате, которой обкладывают елочные игрушки и пряничные рождественские вертепы. Куда ни посмотри, трудно было увидеть что-нибудь праздничное. Куда ни брось взгляд, видеть можно было только мокрую вату зимних московских сумерек. Огоньки если и были, то только огоньки машин, тянувшихся в бесконечной пробке. Но и эти огоньки расплывались во мгле.
Одна из машин остановилась, мы вышли из нее и вошли в подъезд, темный, как будто пещера. В подъезде было темно, но тепло и сухо. Дверь за нами захлопнулась, и вереницы машин остались снаружи, подобно пастухам, которые остались снаружи в рождественскую ночь. И мы стояли в темноте.
Потом на первом этаже слева открылась дверь. Мы вошли в нее, и там был свет. Нас встретила женщина с младенцем на руках. Глаза у младенца были заплаканные. Младенец хлюпал носом. Младенца мучал насморк, потому что резались зубы и не хватало сил дышать. Младенец был – девочка.
Женщине было тяжело держать младенца на руках, и пока мы раздевались, женщина присела на тумбочку в прихожей. Это была тесная прихожая в типовой московской квартире. А мы присели перед женщиной на корточки, каждый из нас опустился на одно колено, чтобы развязать шнурки. И получилось так, что вот мы стоим в крохотной прихожей коленопреклоненные перед этой женщиной, сидящей на тумбочке с младенцем на руках. Стоим коленопреклоненные, подобно волхвам, только нас не трое, а двое.
Женщина улыбалась. Младенец всхлипывал.
В этот момент за спиною у женщины, державшей младенца, открылась дверь в комнату. Из комнаты вышли две собаки. Огромная немецкая овчарка с доброй и заботливой мордой и веселый французский бульдог с мордой, выражавшей самую беззаветную любовь. Овчарка подошла к младенцу и ткнулась в него носом, как будто хотела согреть младенца своим дыханием. Бульдог подбежал к младенцу с другой стороны, встал на задние лапы, ткнулся носом младенцу в ногу, и женщина погладила бульдога по голове, и тот был счастлив. Собаки были похожи на вола и осла, которые согревают младенца своим дыханием на любой ренессансной фреске, изображающей поклонение волхвов, и на любом пряничном вертепе в кондитерском магазине накануне Рождества.
Следом за собаками из комнаты вышел мужчина. Пожилой мужчина, можно сказать старик. Он не был отцом младенцу. Он сказал, что он дедушка. Мужчина наклонился над женщиной и младенцем и кого-то из них погладил по голове, я не помню кого именно. Я думал о другом.
Я думал, что вот история повторяется точь в точь, только младенец – девочка. Вот сидит тихо женщина с младенцем. Вот склоняется над нею старик. Вот домашние звери приблизили свои добрые и большие морды, чтобы защитить младенца и согреть своим дыханием. Вот мы стоим коленопреклоненные перед женщиной и младенцем…
И опять младенцу угрожает смерть.
И совершенно не важно, царь ли Ирод угрожает убить младенца или угрожает не царь, а порок сердца. Совершенно не важно, в Египет ли надо бежать младенцу, чтобы спастись, или в Германию. Совершенно не важно.
Важно, что каждый год на переломе зимы это случается снова и снова: женщина держит младенца, старик склоняется над ними, животные тянут свои морды, волхвы стоят коленопреклоненные – так случается каждый год.
И однажды ты становишься частью всего этого. Ты попадаешь во фреску «Поклонение волхвов», становишься маленькой коленопреклоненной пряничной фигуркой в рождественском вертепе. Стоишь, согнувшись в три погибели, тянешь руки к собственному сапогу, склоняешь голову перед женщиной с младенцем и тем самым – отрицаешь смерть.
Вот что я подумал. Мы поднялись с колен. А старик разогнулся, помог женщине подняться, пощекотал ребенка, посмотрел на нас ласково и сказал:
– Кофе хотите?
Валерий Панюшкин
Фото Ольги Лавренковой
Для спасения годовалой Ани Захаровой
не хватает 920 800 руб.
Рассказывает кардиолог Берлинского кардиоцентра Станислав Овруцкий (Германия): «Помимо множественных дефектов, у Ани гипертрофическая кардиомиопатия. Это заболевание клеток сердца выражено в утолщении стенок левого желудочка и проявляется сердечной недостаточностью: сильной одышкой и быстрой утомляемостью. Все эти признаки налицо и у Ани. Мы надеемся, что ее проблемы можно решить хирургически. Документы Ани позволяют надеяться, что мы сможем закрыть дефект межжелудочковой перегородки и расширить выводной отдел левого желудочка. Устранение врожденных проблем улучшит функцию сердца и уменьшит гипертрофию (увеличение) обоих желудочков. Аня, наконец, станет развиваться, прибавлять в весе и вскоре начнет ходить».
Берлинский кардиоцентр выставил Захаровым счет на 1 337 800 руб. Таких денег у них нет. Как всегда, 417 тыс. руб. внесет наш партнер компания «Ингосстрах». Таким образом, не хватает еще 920 800 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Аню Захарову, то пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер) или на банковский счет Аниной мамы Олеси Евгеньевны Захаровой. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
