5.03.2010
ДЛЯ ЛЕРЫ СОБРАНА ВСЯ НЕДОСТАЮЩАЯ СУММА
12 февраля здесь на сайте, в «Ъ», в Газете.ru и на сайте радио «Эхо Москвы» мы опубликовали историю трехлетней Леры Поповой из Хабаровского края («Половина дела», Валерий Панюшкин). У Леры сложный порок сердца – атрезия клапана легочной артерии 4 степени, дефект межжелудочковой перегородки. Ей берутся помочь в Берлинском детском кардиоцентре. Но лечение обойдется в €39 480, их у семьи Поповых нет.
Дорогие друзья! Вы собрали для Леры необходимые 608 450 руб. Теперь немецкие благотворительные фонды AWD-Stiftung Kinderhilfe и Ein Herz für Kinder внесут за нашу девочку недостающие €25 тыс. Поповы отправятся в Берлин уже в марте, они просят Русфонд передать благодарность всем, кто пришел на помощь Лере. Что мы с удовольствием и делаем: Спасибо, дорогие друзья!
Мы будем следить за развитием событий.
12.02.2010
ПОЛОВИНА ДЕЛА
Лере Поповой из Хабаровского края нужна срочная операция на сердце
Лере Поповой три с половиной года. У нее такой порок сердца, что врачи прямо говорили маме: девочка — не жилец. Тогда мама из своего поселка Переяславка Хабаровского края сама нашла клинику в Германии, и тамошние врачи ответили, что девочка может быть прооперирована и спасена. Операция делается в два этапа. Первый этап сделан. На второй этап денег нет.
Валерий Панюшкин рассказывает про девочку Григорию Чхартишвили (Борису Акунину)
—Она веселая, и очень обрадовалась нам. Танцевала, несмотря на одышку, читала стишки, горланила вместе с магнитофоном песню Надежды Кадышевой «Ой дэр-дэр-дэрэ, ой, нанэ, нанэ, нанэ». Кустурица какой-то. Крайне бедная квартира на краю света, пластмассовые фрукты на столе в вазочке. Но было весело. Разве может быть весело? Как это может быть так, что прикасаешься к страданиям, а испытываешь радость?
—Очевидно, мы по-разному устроены. Я именно что боюсь прикасаться к чужим страданиям. Когда оказываю кому-то помощь, у меня всегда остается чувство, что я откупился деньгами, то есть тем, чего мне не шибко жалко. Полагаю, что деятельное, эмоциональное сострадание — это своего рода талант. У меня, как, вероятно, у большинства людей, его нет. Но неудобство от собственного благополучия, когда рядом кому-то плохо, присутствует. И со временем крепнет сознание, что с этим дискомфортом можно — нужно — необходимо что-то делать. Прежде всего мне нужно.
—Отец девочки умер от инфаркта еще до рождения ребенка. Когда девочке диагностировали тяжелый порок сердца, мать подумала, что это слишком много несчастий сразу, что так не может быть, и что она «не даст девочке умереть». Откуда она знает, что ей полагается счастье? Мне кажется, именно это противоречащее опыту ощущение счастья как нормы заставляет благополучных людей помогать несчастным.
—Я смотрю на эту потребность менее романтично. Тем, кого вы называете «благополучными людьми», неприятно видеть вокруг людей несчастных. На этом, собственно, и построена вся концепция благотворительности. Помните героев Чернышевского с их «разумным эгоизмом»? Логика самая простая. «Я хочу лишь одного: чтобы мне было хорошо. Но мне не будет хорошо, когда кому-то рядом плохо».
—Они живут на пенсию девочки, 9 тысяч рублей, и пенсию бабушки, 9 тысяч рублей. Только на лекарства для Леры уходит 3 тысячи рублей в месяц. Я не хочу слышать, что «страна немилосердная». Я хочу услышать, как привить стране милосердие, хотя бы в конкретном случае с девочкой, живущей на 9 тысяч рублей в месяц.
—Лучший способ повлиять на других — начать что-то делать. То есть сначала привить милосердие самому себе. А конкретной девочке, благо мы теперь от вас про нее знаем, нужно конкретно помочь, только и всего.
—Немецкая клиника для девочки нашлась случайно. Не врач подсказал, не в собесе, а помогла мамина магаданская подруга, у которой дома есть интернет. А сколько тысяч людей не умеют пользоваться «Гуглом» и не нашли для своих детей немецкой клиники. Как им рассказать под Хабаровском, что есть куча благотворителей, способных помочь?
—Полагаю, что все люди, которые в нашей стране хотят помогать больным и несчастным, должны попадать в поле зрения фондов вроде вашего. Волонтеры (назовем их так) должны подразделяться на несколько категорий — в зависимости от своих возможностей и устремлений. Те, кто может помогать деньгами. Те, кто может помогать своим именем и примером. Те, кто может помогать своими профессиональными навыками. Те, кто может помогать своим временем. Третья и четвертая категория должны, среди прочего, выполнять информационную функцию. Все это вопрос организации, а, стало быть, дело решаемое.
—Денег на первый этап операции дал Минздрав. Обещали и на второй этап операции тоже, но когда мама, собрав всю эту кучу документов, обратилась в Минздрав за деньгами для второго этапа операции, ей сказали, что соответствующий департамент расформирован и денег не будет. Я не хочу слышать, что «бюрократы плохие». Я хочу услышать, как нам победить или обмануть плохих бюрократов.
—Надо жить так, как будто их нет. Нужно создавать параллельные структуры, существующие помимо государственных — до тех пор пока наше государство не достигнет более или менее цивилизованных параметров. Ну вот есть некий фонд, собирающий информацию о больных таким-то заболеванием, которые не могут решить своих проблем сами. Фонд извещает об этом свой «актив». Часть актива помогает деньгами, часть уходом, психологической поддержкой или профессиональным участием. При чем тут бюрократы? Другое дело, что на них нужно все время давить, потому что они — наша обслуга, они скверно распоряжаются нашими деньгами. Но это задача уже из другой сферы, скорее политической.
—Когда мы уезжали, девочка очень загрустила. Я испытал чувство вины. Но я же не могу помочь всем девочкам на свете. Как мне избавиться от чувства вины и чувствовать себя свободным кому-то помогать, а кому-то отказывать?
—У меня нет универсального ответа на этот вопрос. Только мне кажется, не нужно требовать и ждать от обыкновенного человека слишком многого. Подвижники, конечно, существуют, но их мало и на всех не хватит. Здоровье и состояние общества зависят не от подвижников, а именно от среднестатистического гражданина. Пусть каждый сделает совсем немного, без надрыва и жертвенности, не отнимая ничего у своей семьи. В масштабах страны это все равно получится более чем довольно. Я, например, никакой не альтруист и не подвижник, а вполне себе типичный для своей профессии эгоцентрист. Но в свое время я придумал обложить добровольным налогом — не особенно большим — каждый рубль, который зарабатываю. И трачу эти деньги на помощь тем, кому хочу помочь. Никакой гордости от этого я не испытываю, ибо отлично понимаю, что это жертва небольшая и что делаю это для собственного успокоения — чтоб не подавиться условным бутербродом с икрой. Думаю, что людей вроде меня на свете много. Надо только их, то есть нас, правильно организовать.
Фото Валерия Мельникова, Павла Смертина и Ольги Лавренковой.
ДЛЯ СПАСЕНИЯ ТРЕХЛЕТНЕЙ ЛЕРЫ ПОПОВОЙ
НЕ ХВАТАЕТ 608 450 РУБЛЕЙ
История Леры Поповой из Хабаровского края весьма уникальна. Как и другие дети с сложным пороком сердца, она побывала в крупнейших российских клиниках, однако в отличие от многих получила там клише неоперабельна или операбельна, но прогноз неоднозначный. Ее мама не сдалась, сама через интернет вышла на Берлинский кардиоцентр, и когда Берлин прислал счет на первую операцию, Лерина мама Лариса пошла к депутатам. И победила. Местный депутат достучалась до Федерального агентства по высокотехнологичной медицинской помощи, и госказна оплатила первую операцию в Германии. Девочке из хабаровского района им. Лазо очень повезло. А потом повезло еще раз: у немецких врачей все получилось! Вторую операцию берлинцы назначили через год, но когда теперь Лерина мама Лариса обратилась в Федеральное агентство, то Минздрав ответил, что «агентство закрыто».
Рассказывает врач Берлинского детского кардиоцентра (Германия) Станислав Овруцкий: «У Леры Поповой сложный врожденный порок сердца - атрезия легочной артерии четвертой степени, дефект межжелудочковой перегородки. У нас эту девочку прооперировали в августе прошлого года. Был открыт входной отдел правого желудочка и затем соединен с легочными артериями. После операции состояние ребенка значительно улучшилось: кровь насытилась кислородом, Лера начала лучше переносить физическую нагрузку, расти, набирать вес». Теперь, говорит доктор Овруцкий, Лере необходима вторая операция - радикальная коррекция порока: «Поскольку у девочки отсутствует свой клапан в легочной артерии, мы установим искусственный и закроем дефект межжелудочковой перегородки. Это будет завершающий этап, он избавит ребенка от одышки и цианоза. Тогда Лера сможет нормально расти и развиваться».
Берлинский кардиоцентр оценил лечение Леры в €39 480. Несколько немецких благотворительных фондов готовы внести за Леру €25 тыс., если ее родителям удастся собрать остальную недостающую сумму. Таким образом, для спасения Леры не хватает еще €14480 или 608 450 руб.
Дорогие друзья! Если вы решили помочь Лере Поповой выжить, пусть вас не пугает цена ее спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). «Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования в Берлинский кардиоцентр и обязательно отчитается на сайте www.rusfond.ru. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно также воспользоваться нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
ДЛЯ ЛЕРЫ СОБРАНА ВСЯ НЕДОСТАЮЩАЯ СУММА
12 февраля здесь на сайте, в «Ъ», в Газете.ru и на сайте радио «Эхо Москвы» мы опубликовали историю трехлетней Леры Поповой из Хабаровского края («Половина дела», Валерий Панюшкин). У Леры сложный порок сердца – атрезия клапана легочной артерии 4 степени, дефект межжелудочковой перегородки. Ей берутся помочь в Берлинском детском кардиоцентре. Но лечение обойдется в €39 480, их у семьи Поповых нет.
Дорогие друзья! Вы собрали для Леры необходимые 608 450 руб. Теперь немецкие благотворительные фонды AWD-Stiftung Kinderhilfe и Ein Herz für Kinder внесут за нашу девочку недостающие €25 тыс. Поповы отправятся в Берлин уже в марте, они просят Русфонд передать благодарность всем, кто пришел на помощь Лере. Что мы с удовольствием и делаем: Спасибо, дорогие друзья!
Мы будем следить за развитием событий.
12.02.2010
ПОЛОВИНА ДЕЛА
Лере Поповой из Хабаровского края нужна срочная операция на сердце
Лере Поповой три с половиной года. У нее такой порок сердца, что врачи прямо говорили маме: девочка — не жилец. Тогда мама из своего поселка Переяславка Хабаровского края сама нашла клинику в Германии, и тамошние врачи ответили, что девочка может быть прооперирована и спасена. Операция делается в два этапа. Первый этап сделан. На второй этап денег нет.
Валерий Панюшкин рассказывает про девочку Григорию Чхартишвили (Борису Акунину)
—Она веселая, и очень обрадовалась нам. Танцевала, несмотря на одышку, читала стишки, горланила вместе с магнитофоном песню Надежды Кадышевой «Ой дэр-дэр-дэрэ, ой, нанэ, нанэ, нанэ». Кустурица какой-то. Крайне бедная квартира на краю света, пластмассовые фрукты на столе в вазочке. Но было весело. Разве может быть весело? Как это может быть так, что прикасаешься к страданиям, а испытываешь радость?
—Очевидно, мы по-разному устроены. Я именно что боюсь прикасаться к чужим страданиям. Когда оказываю кому-то помощь, у меня всегда остается чувство, что я откупился деньгами, то есть тем, чего мне не шибко жалко. Полагаю, что деятельное, эмоциональное сострадание — это своего рода талант. У меня, как, вероятно, у большинства людей, его нет. Но неудобство от собственного благополучия, когда рядом кому-то плохо, присутствует. И со временем крепнет сознание, что с этим дискомфортом можно — нужно — необходимо что-то делать. Прежде всего мне нужно.
—Отец девочки умер от инфаркта еще до рождения ребенка. Когда девочке диагностировали тяжелый порок сердца, мать подумала, что это слишком много несчастий сразу, что так не может быть, и что она «не даст девочке умереть». Откуда она знает, что ей полагается счастье? Мне кажется, именно это противоречащее опыту ощущение счастья как нормы заставляет благополучных людей помогать несчастным.
—Я смотрю на эту потребность менее романтично. Тем, кого вы называете «благополучными людьми», неприятно видеть вокруг людей несчастных. На этом, собственно, и построена вся концепция благотворительности. Помните героев Чернышевского с их «разумным эгоизмом»? Логика самая простая. «Я хочу лишь одного: чтобы мне было хорошо. Но мне не будет хорошо, когда кому-то рядом плохо».
—Они живут на пенсию девочки, 9 тысяч рублей, и пенсию бабушки, 9 тысяч рублей. Только на лекарства для Леры уходит 3 тысячи рублей в месяц. Я не хочу слышать, что «страна немилосердная». Я хочу услышать, как привить стране милосердие, хотя бы в конкретном случае с девочкой, живущей на 9 тысяч рублей в месяц.
—Лучший способ повлиять на других — начать что-то делать. То есть сначала привить милосердие самому себе. А конкретной девочке, благо мы теперь от вас про нее знаем, нужно конкретно помочь, только и всего.
—Немецкая клиника для девочки нашлась случайно. Не врач подсказал, не в собесе, а помогла мамина магаданская подруга, у которой дома есть интернет. А сколько тысяч людей не умеют пользоваться «Гуглом» и не нашли для своих детей немецкой клиники. Как им рассказать под Хабаровском, что есть куча благотворителей, способных помочь?
—Полагаю, что все люди, которые в нашей стране хотят помогать больным и несчастным, должны попадать в поле зрения фондов вроде вашего. Волонтеры (назовем их так) должны подразделяться на несколько категорий — в зависимости от своих возможностей и устремлений. Те, кто может помогать деньгами. Те, кто может помогать своим именем и примером. Те, кто может помогать своими профессиональными навыками. Те, кто может помогать своим временем. Третья и четвертая категория должны, среди прочего, выполнять информационную функцию. Все это вопрос организации, а, стало быть, дело решаемое.
—Денег на первый этап операции дал Минздрав. Обещали и на второй этап операции тоже, но когда мама, собрав всю эту кучу документов, обратилась в Минздрав за деньгами для второго этапа операции, ей сказали, что соответствующий департамент расформирован и денег не будет. Я не хочу слышать, что «бюрократы плохие». Я хочу услышать, как нам победить или обмануть плохих бюрократов.
—Надо жить так, как будто их нет. Нужно создавать параллельные структуры, существующие помимо государственных — до тех пор пока наше государство не достигнет более или менее цивилизованных параметров. Ну вот есть некий фонд, собирающий информацию о больных таким-то заболеванием, которые не могут решить своих проблем сами. Фонд извещает об этом свой «актив». Часть актива помогает деньгами, часть уходом, психологической поддержкой или профессиональным участием. При чем тут бюрократы? Другое дело, что на них нужно все время давить, потому что они — наша обслуга, они скверно распоряжаются нашими деньгами. Но это задача уже из другой сферы, скорее политической.
—Когда мы уезжали, девочка очень загрустила. Я испытал чувство вины. Но я же не могу помочь всем девочкам на свете. Как мне избавиться от чувства вины и чувствовать себя свободным кому-то помогать, а кому-то отказывать?
—У меня нет универсального ответа на этот вопрос. Только мне кажется, не нужно требовать и ждать от обыкновенного человека слишком многого. Подвижники, конечно, существуют, но их мало и на всех не хватит. Здоровье и состояние общества зависят не от подвижников, а именно от среднестатистического гражданина. Пусть каждый сделает совсем немного, без надрыва и жертвенности, не отнимая ничего у своей семьи. В масштабах страны это все равно получится более чем довольно. Я, например, никакой не альтруист и не подвижник, а вполне себе типичный для своей профессии эгоцентрист. Но в свое время я придумал обложить добровольным налогом — не особенно большим — каждый рубль, который зарабатываю. И трачу эти деньги на помощь тем, кому хочу помочь. Никакой гордости от этого я не испытываю, ибо отлично понимаю, что это жертва небольшая и что делаю это для собственного успокоения — чтоб не подавиться условным бутербродом с икрой. Думаю, что людей вроде меня на свете много. Надо только их, то есть нас, правильно организовать.
Фото Валерия Мельникова, Павла Смертина и Ольги Лавренковой.
ДЛЯ СПАСЕНИЯ ТРЕХЛЕТНЕЙ ЛЕРЫ ПОПОВОЙ
НЕ ХВАТАЕТ 608 450 РУБЛЕЙ
История Леры Поповой из Хабаровского края весьма уникальна. Как и другие дети с сложным пороком сердца, она побывала в крупнейших российских клиниках, однако в отличие от многих получила там клише неоперабельна или операбельна, но прогноз неоднозначный. Ее мама не сдалась, сама через интернет вышла на Берлинский кардиоцентр, и когда Берлин прислал счет на первую операцию, Лерина мама Лариса пошла к депутатам. И победила. Местный депутат достучалась до Федерального агентства по высокотехнологичной медицинской помощи, и госказна оплатила первую операцию в Германии. Девочке из хабаровского района им. Лазо очень повезло. А потом повезло еще раз: у немецких врачей все получилось! Вторую операцию берлинцы назначили через год, но когда теперь Лерина мама Лариса обратилась в Федеральное агентство, то Минздрав ответил, что «агентство закрыто».
Рассказывает врач Берлинского детского кардиоцентра (Германия) Станислав Овруцкий: «У Леры Поповой сложный врожденный порок сердца - атрезия легочной артерии четвертой степени, дефект межжелудочковой перегородки. У нас эту девочку прооперировали в августе прошлого года. Был открыт входной отдел правого желудочка и затем соединен с легочными артериями. После операции состояние ребенка значительно улучшилось: кровь насытилась кислородом, Лера начала лучше переносить физическую нагрузку, расти, набирать вес». Теперь, говорит доктор Овруцкий, Лере необходима вторая операция - радикальная коррекция порока: «Поскольку у девочки отсутствует свой клапан в легочной артерии, мы установим искусственный и закроем дефект межжелудочковой перегородки. Это будет завершающий этап, он избавит ребенка от одышки и цианоза. Тогда Лера сможет нормально расти и развиваться».
Берлинский кардиоцентр оценил лечение Леры в €39 480. Несколько немецких благотворительных фондов готовы внести за Леру €25 тыс., если ее родителям удастся собрать остальную недостающую сумму. Таким образом, для спасения Леры не хватает еще €14480 или 608 450 руб.
Дорогие друзья! Если вы решили помочь Лере Поповой выжить, пусть вас не пугает цена ее спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). «Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования в Берлинский кардиоцентр и обязательно отчитается на сайте www.rusfond.ru. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно также воспользоваться нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
