24.04.2015
Нас стало меньше
Демография кризисных лет
Евгений Гонтмахер,
экономист
Мы привыкли считать, что кризис проявляется в негативных изменениях показателей ВВП, объемов промышленного производства, уровня инфляции, заработной платы и т.п. Но и такая консервативная сфера, как демография, рано или поздно реагирует на эти изменения. Это мы видели в 1990-е годы: если в начале того десятилетия в расчете на 1000 человек населения приходилось 15,5 рождений и 13,2 смертей, то в 2000-м эти параметры составили 9,8 и 17,1 соответственно.
В 2000-х и 2010-х вслед за экономикой демография начала выправляться: в 2013-м рождаемость на 19 тысяч обошла смертность, а в прошлом году – почти на 34 тысячи человек. Сказались вложения в здравоохранение, повышение уровня жизни в целом и, конечно, оптимистический взгляд в будущее большинства семей.
Сейчас мы вступили, как уверяют эксперты, в длительный (возможно, не менее 5 лет) период рецессии, который будет сопровождаться сжатием экономики и снижением уровня благосостояния большинства. Собственно говоря, начало этого процесса мы уже наблюдаем: по итогам I квартала нынешнего года практически все экономические показатели демонстрируют негативную динамику, а реальная заработная плата в марте почти на 10% меньше по сравнению с нею в марте 2014 года.
В январе-феврале статистика отметила и естественную убыль населения. Число рождений в расчете на 1000 человек уменьшилось на 4,6% по сравнению с теми же месяцами прошлого года, а число смертей на 1000 человек населения увеличилось на 2,2%.
Для беспокойства есть и другие поводы. Прежде всего, неудачная попытка создания в России эффективной системы здравоохранения. На днях Счетная палата, возглавляемая, кстати, недавним министром здравоохранения, представила публике свой анализ ситуации в социальной сфере. Проверка показала, что «основные цели оптимизации сети медицинских организаций государственной и муниципальной систем здравоохранения не достигнуты – ожидаемого роста эффективности и доступности медицинской помощи не произошло». Оказывается, в России 17,5 тысячи населенных пунктов вообще не имеют медицинской инфраструктуры, из них более 11 тысяч расположены на расстоянии свыше 20 км от ближайшего медпункта, где есть врач. Причем 35% населенных пунктов не охвачены общественным транспортом. 879 малых населенных пунктов не прикреплены ни к одному фельдшерско-акушерскому пункту или офису врачей общей практики.
Уменьшается и численность медперсонала: в 2014 году врачей стало меньше почти на 13 тысяч, среднего медперсонала – более чем на 40 тысяч и младшего персонала – почти на 37 тысяч человек.
В 2014 году вырос объем платных медицинских услуг – на 24,2% по сравнению с 2013 годом. «В условиях снижения доступности медпомощи для населения рост платных медуслуг может свидетельствовать о замещении бесплатной медицинской помощи платной», – подчеркнул аудитор Александр Филипенко. А с деньгами у большинства семей, как упоминалось выше, становится все хуже и хуже. Если так будет продолжаться, то показатели смертности будут и впредь ползти вверх, а рождаемости – снижаться.
Переход к одноканальному финансированию – через обязательное медицинское страхование – мог бы иметь смысл, если бы экономика быстро развивалась, росли зарплаты и, соответственно, отчисления в ОМС. Но этого в ближайшие годы не будет. Одноканальное финансирование станет невозможным без массированных вливаний из бюджета либо будет функционировать, «по одежке протягивая ножки».
Остается сказать лишь одно: несмотря на бодрые заявления правительственных чиновников о том, что с медициной у нас все в порядке, ситуация в этой сфере вошла в зону перелома тенденций с позитивных на негативные. Однако реализация этого перелома, к счастью – лишь возможность, но не совершенная неизбежность. Пока в наших силах сделать осуществление этой возможности менее вероятным.
