Акции

Из письма Игоря Букреева, папы Кирилла: «Сразу после рождения сына нас встревожило, что стопы у него подвернуты внутрь и согнуты. С первого месяца Кириллу начали лечение, ножки гипсовали, а в пять месяцев ему сделали операцию – ахиллотомию. До двух лет сын носил брейсы, стопы выпрямились, но уже весной этого года снова стали подворачиваться. Массаж и физиопроцедуры не помогают. Кирилл ограничен в движениях, не может наступать на полную стопу и сесть на корточки без посторонней помощи...» →

Из письма Рустама Шервакова, папы Адили: «Дочка родилась здоровой, активно развивалась, а в полтора года упала с кресла и сломала запястье. Мы живем в селе, хирургов здесь нет, поэтому Адилю повезли в больницу в Саратов, там подтвердили перелом и руку загипсовали. В три года случился второй перелом: дочка упала и сломала предплечье. А меньше чем через год произошел еще перелом правой руки. Он был сложный, пришлось делать операцию, кость укрепили спицей. И спустя всего десять дней Адиля сломала бедро, опять со смещением. Тут уже дочке провели подробное обследование...» →

Тимоша Абрамчик живет вместе с мамой и папой в городе Сосновоборске Красноярского края. У мальчика врожденный порок сердца – стеноз аортального клапана. В два месяца Тимошу пришлось экстренно прооперировать: вместо поврежденного аортального клапана врачи поставили собственный легочный клапан мальчика, а на его место установили биопротез. Работы протеза хватило почти на шесть лет жизни – но он больше не справляется. Тимоше необходимо повторное протезирование легочной артерии клапансодержащим кондуитом Contegra. Но стоит такая операция больше миллиона рублей. →

Макар Черников вместе с родителями и младшей сестрой живет в Луганске. У мальчика злокачественная опухоль головного мозга – медуллобластома. Операция по удалению опухоли и химиотерапия полностью победить рак не смогли. Чтобы спасти мальчика, нужно провести протонную терапию. Лечение следует начать как можно скорее, но госквот на него уже нет. Без нашей помощи Черниковы не справятся. →

Из письма Ксении Гафиуллиной, мамы Арины: «В начале лета нынешнего года Арина заболела: у нее повысилась температура, возникла общая слабость, начались боли в животе. В поликлинике мы сдали анализ крови, и все показатели были ниже нормы. Дочку сразу положили в больницу, сделали пункцию костного мозга, у врачей сомнений не было – это рак крови! Для меня это был страшный удар, ведь Арина особенно и не болела! Врачи из московской клиники подтвердили диагноз и написали, что при таком варианте лейкоза, как у Арины, шанс на выздоровление дает только трансплантация костного мозга. Химиотерапия помогла справиться с онкоклетками, наступила ремиссия, и Арине сделали пересадку, донором стала я. После трансплантации наступил тяжелый период, были токсические осложнения на кожу и внутренние органы...» →

Из письма Ксении Факановой, мамы Катрины: «Дочка до года росла и развивалась по возрасту. Но потом мы заметили, что она начала подворачивать ногу при ходьбе, стала неуверенно передвигаться, а затем и совсем отказалась ходить. Невролог назначил курсы реабилитации, и мы выполняли все рекомендации, регулярно возили Катрину на лечение. Но помогало оно ненадолго, постепенно все возвращалось, состояние дочки ухудшалось, усиливалась спастика мышц, и постепенно скованность распространилась на все тело. К кому мы только не обращались, в какие клиники не ездили! И только когда Катрине сделали генетический анализ, выяснилось, что у нее очень редкая болезнь иммунной системы...» →

У Сони Третьяковой из Барнаула поясничный сколиоз 3-й степени. Первые признаки появились, когда ей было всего шесть. Врачи так и не смогли остановить развитие сколиоза консервативными методами, нужна операция. Вот только делать ее можно по-разному. Традиционный способ – намертво соединить позвонки между собой с помощью металлических шурупов и стержней. Есть другой вариант: использовать гибкий шнур – корд. Позвоночник сохранит подвижность, а искривление сразу уменьшится и будет дальше уменьшаться по мере роста Сони. Технология называется Vertebral Body Tethering (VBT), государство ее не оплачивает, а меж тем надо спешить: операцию лучше делать, пока Соня еще растет. →

Из письма Екатерины Даниловой, мамы Артема: «Сын родился с подвернутыми стопами, они были согнуты, как крючки. Рано начали лечение, первый год Артемка провел в гипсе. Потом ему сделали операцию по рассечению мышц и сухожилий и опять загипсовали. Стопы выпрямились, и сын начал ходить у опоры еще в гипсах. А в год и семь месяцев пошел самостоятельно, в ортопедической обуви. Ее шили на заказ, но теперь Артем стесняется ее носить, а обычные ботинки ему не подходят. Голени у сына тонкие, свод стопы высокий. Он регулярно проходил курсы массажа и лечебной физкультуры, но с наступлением переходного возраста ноги стали болеть, правая стопа снова начала подворачиваться внутрь...» →

Из письма Эллы Долговой, мамы Матвея: «Матвей родился слабым, с воспалением легких, его сразу подключили к аппарату искусственной вентиляции легких. С трех месяцев сын без конца болел, в два года у него возникла бронхиальная астма. Приступы бывали настолько сильными, что Матвей часто оказывался в реанимации. Он находился под постоянным наблюдением врачей, принимал лекарства, и понемногу мы научились справляться с астмой. Но в последние годы состояние сына ухудшилось. Препараты перестали помогать, начали отекать ноги, снижаться зрение, появились кожные высыпания. Врачи из Центра имени Дмитрия Рогачева провели Матвею расширенный генетический анализ, и он показал, что у сына первичный иммунодефицит...» →