21.01.2011
ДИМЕ РЯБОВУ ПЕРЕСАДИЛИ
МАМИН КОСТНЫЙ МОЗГ
24 декабря здесь на сайте, в «Коммерсанте», Газете.ru и на сайтах «Эхо Москвы» и Здоровье@Mail.Ru мы рассказали историю одиннадцатилетнего Димы Рябова из Ленинградской области («Мало крови», Виктор Костюковский). У Димы апластическая анемия Фанкони – болезнь, при которой костный мозг вырабатывает недостаточно клеток крови. Минувшим летом болезнь начала развиваться. Врачи решили пересадить Диме костный мозг от неродственного донора, и вы, дорогие друзья, собрали необходимые средства (1 708 645 руб.) на поиск донора и противоинфекционные лекарства. Но в канун Нового года Диме стало совсем худо, анемия переродилась в рак, и 30 декабря в Институте детской гематологии им. Р.М. Горбачевой (Петербург) мальчику пересадили мамин костный мозг. Это спасло Диму, сейчас он чувствует себя неплохо.
24.12.2010
МАЛО КРОВИ
11-летнего Диму Рябова спасет только чужой костный мозг
Дима вышел из палаты – худоба, бледность, толстые очки, не по-детски серьезный взгляд. Еще и поздороваться не успели, как в голове у меня уже крутилось слово: анемичный. Только потом вспомнил диагноз. Еще бы не анемичный, у Димы не просто анемия (это греческое слово переводится так: мало крови). Все гораздо хуже – апластическая анемия Фанкони, заболевание, при котором костный мозг не вырабатывает нужное количество клеток крови. Хоть болезнь и врожденная, но определить ее с самого рождения нельзя. А когда можно, то для многих уже и поздно.
Собрался было ехать к Рябовым в поселок Мга, но позвонила Димина мама Ольга и сказала, что ему стало плохо, он упал в обморок, и они уже в Петербурге, в Институте им. Р.М. Горбачевой. Здесь и встретились.
Мга, Мга мгущая – пробую на языке название их поселка в Ленинградской области. Ольга говорит: это, мол, инициалы Марии Григорьевны Апраксиной, у которой там было имение. По-моему, это просто легенда. А Дима добавляет:
– Еще у нас расшифровывают так: Могила Гитлеровской Армии.
Ну да, была вроде даже мгинская операция, кажется, в 1943-м. Вдруг серьезное Димино лицо становится веселым и хитрым, за толстыми стеклами очков пляшут чертики:
– А есть еще такая расшифровка: Маленький Городок Алкоголиков.
Мы громко смеемся, даже из других палат выглядывают и, глядя на нас, тоже начинают улыбаться. И это очень хорошо, потому что в клинике, где лечат рак крови, смех и улыбки большая редкость.
Потом Ольга, понизив голос, рассказывает, как Димка в годовалом возрасте уже почти спас свою старшую сестру, у которой был точно такой же диагноз. Маленький брат оказался для нее стопроцентно совместимым донором, ей пересадили его, тогда еще здоровый костный мозг. Но это было давно, и медицина, говорит Ольга, была еще не та, что нынче, вот девочку и не удалось спасти от осложнений. А сейчас, говорит Ольга, ведь совсем уже другая медицина, сейчас ведь уже совсем другие лекарства, и теперь, говорит Ольга, требовательно глядя на меня, шансов ведь больше, намного больше, гораздо больше! Ведь, правда?
Я, конечно, соглашаюсь и чуть-чуть не произношу банальность, что надежда, мол, вообще умирает последней. Умолкаю на полуслове, вспомнив, что Димину сестру звали именно Надей, Надеждой, а она-то как раз умерла.
Нам надо фотографироваться, и я хочу увести Диму в другой конец коридора. А вести боюсь, так он слаб, дойдет ли? Я беру бесхозное кресло на колесах и говорю Диме: «Пойдем кататься!».
Что можно сказать больному одиннадцатилетнему мальчику, если внешнему его виду ну никак нельзя сделать комплимент, но тебе все равно хочется его похвалить и так вот поддержать?
– Дима, знаешь, – говорю, – ты выглядишь очень умным человеком!
– Да, – отвечает Дима, принимая мою похвалу как само собой разумеющееся, – я знаю.
Тут он выдерживает паузу и добавляет:
– Это из-за очков.
И мы опять нарушаем тишину коридора хохотом.
– Он и правда умница, – говорит мне потом Ольга, – знаете, такой пролетарий умственного труда. Много читает, от компьютера не оторвать, учится на одни пятерки и совершенно безо всякого напряга. Они с папой обожают всякие логические задачки, головоломки и шахматы.
– Такой маленький взрослый?
– Да ну, – машет рукой Ольга, – то взрослый, а то ребенок ребенком, может часами играть со Степаном, это у нас кота так зовут.
Дима поминутно промокает нос платком, платок весь в крови. Для другого бы мелочь, а у него сейчас кровь такая, что и не остановить. То есть не самой крови-то мало, а нужных клеточек. Стоит поднять камеру, как прячет платок и задирает голову вверх. Не хочет, чтобы на снимках осталась его слабость. Да куда ж ее девать.
Мы говорим с ним о книгах и фильмах. Мы вспоминаем Гарри Поттера, куда ж без него, тоже, кстати, очкарика. Я спрашиваю:
– Вот что бы ты сделал, будь у тебя волшебная палочка?
Дима удивляется:
– Как-то я даже не думал об этом.
– Ну, а мечтать-то любишь?
– Иногда, – он смотрит, кажется, оценивая, можно ли мне доверять.
– Наверное, когда ложишься спать, а не спится?
– Да! – изумляется Дима. – А как вы…
Как-как, просто до сих пор свое детство помню.
– О чем мечтаешь?
Дима больше не смотрит в мою сторону и тихо говорит:
– В последнее время – чтоб выздороветь. – И опять подносит платок к лицу.
У Димы снова есть сестренка, младшая, ее зовут Полина, она в первом классе. Но она донором для Димы быть никак не может. Так что надежда теперь только на здорового чужого человека, искать которого надо по всему миру, в международном регистре.
И еще надежда на нас с вами, дорогие читатели. Рябовым этот международный поиск не по карману.
Виктор КОСТЮКОВСКИЙ
Фото автора
ДЛЯ СПАСЕНИЯ ДИМЫ РЯБОВА
НЕ ХВАТАЕТ ЕЩЕ 987 854 РУБ.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург) рассказывает: «Диагноз Диме был поставлен на первом году жизни, когда погибла от этой болезни его старшая сестра. Долгое время ему не требовалось никаких вмешательств. Но этим летом стал резко падать уровень гемоглобина и число тромбоцитов». Мальчику стали переливать кровь, но это не помогло. Единственным радикальным методом спасти Диму является трансплантация костного мозга, считает госпожа Станчева. Донора среди родни у него нет. А вот в международном регистре уже обнаружено достаточное количество потенциальных совместимых доноров.
Поиск, активация полностью совместимого донора и доставка трансплантата в Петербург обойдутся в €17,5 тыс. Еще 999 799 руб. надо на покупку противовоспалительных и антигрибковых лекарств, без которых чрезвычайно высок риск смертельных осложнений в посттрансплантационный период. Как всегда, наши постоянные партнеры компания «Ингосстрах» и петербургский благотворительный фонд «Адвита» перечислят соответственно 417 000 руб. и 303 791 руб. То есть не хватает еще 987 854 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Диму Рябова, то пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет принято с великой благодарностью. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер) и на банковский счет мамы Димы Ольги Николаевны Рябовой. Все реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
ДИМЕ РЯБОВУ ПЕРЕСАДИЛИ
МАМИН КОСТНЫЙ МОЗГ
24 декабря здесь на сайте, в «Коммерсанте», Газете.ru и на сайтах «Эхо Москвы» и Здоровье@Mail.Ru мы рассказали историю одиннадцатилетнего Димы Рябова из Ленинградской области («Мало крови», Виктор Костюковский). У Димы апластическая анемия Фанкони – болезнь, при которой костный мозг вырабатывает недостаточно клеток крови. Минувшим летом болезнь начала развиваться. Врачи решили пересадить Диме костный мозг от неродственного донора, и вы, дорогие друзья, собрали необходимые средства (1 708 645 руб.) на поиск донора и противоинфекционные лекарства. Но в канун Нового года Диме стало совсем худо, анемия переродилась в рак, и 30 декабря в Институте детской гематологии им. Р.М. Горбачевой (Петербург) мальчику пересадили мамин костный мозг. Это спасло Диму, сейчас он чувствует себя неплохо.
24.12.2010
МАЛО КРОВИ
11-летнего Диму Рябова спасет только чужой костный мозг
Дима вышел из палаты – худоба, бледность, толстые очки, не по-детски серьезный взгляд. Еще и поздороваться не успели, как в голове у меня уже крутилось слово: анемичный. Только потом вспомнил диагноз. Еще бы не анемичный, у Димы не просто анемия (это греческое слово переводится так: мало крови). Все гораздо хуже – апластическая анемия Фанкони, заболевание, при котором костный мозг не вырабатывает нужное количество клеток крови. Хоть болезнь и врожденная, но определить ее с самого рождения нельзя. А когда можно, то для многих уже и поздно.
Собрался было ехать к Рябовым в поселок Мга, но позвонила Димина мама Ольга и сказала, что ему стало плохо, он упал в обморок, и они уже в Петербурге, в Институте им. Р.М. Горбачевой. Здесь и встретились.
Мга, Мга мгущая – пробую на языке название их поселка в Ленинградской области. Ольга говорит: это, мол, инициалы Марии Григорьевны Апраксиной, у которой там было имение. По-моему, это просто легенда. А Дима добавляет:
– Еще у нас расшифровывают так: Могила Гитлеровской Армии.
Ну да, была вроде даже мгинская операция, кажется, в 1943-м. Вдруг серьезное Димино лицо становится веселым и хитрым, за толстыми стеклами очков пляшут чертики:
– А есть еще такая расшифровка: Маленький Городок Алкоголиков.
Мы громко смеемся, даже из других палат выглядывают и, глядя на нас, тоже начинают улыбаться. И это очень хорошо, потому что в клинике, где лечат рак крови, смех и улыбки большая редкость.
Потом Ольга, понизив голос, рассказывает, как Димка в годовалом возрасте уже почти спас свою старшую сестру, у которой был точно такой же диагноз. Маленький брат оказался для нее стопроцентно совместимым донором, ей пересадили его, тогда еще здоровый костный мозг. Но это было давно, и медицина, говорит Ольга, была еще не та, что нынче, вот девочку и не удалось спасти от осложнений. А сейчас, говорит Ольга, ведь совсем уже другая медицина, сейчас ведь уже совсем другие лекарства, и теперь, говорит Ольга, требовательно глядя на меня, шансов ведь больше, намного больше, гораздо больше! Ведь, правда?
Я, конечно, соглашаюсь и чуть-чуть не произношу банальность, что надежда, мол, вообще умирает последней. Умолкаю на полуслове, вспомнив, что Димину сестру звали именно Надей, Надеждой, а она-то как раз умерла.
Нам надо фотографироваться, и я хочу увести Диму в другой конец коридора. А вести боюсь, так он слаб, дойдет ли? Я беру бесхозное кресло на колесах и говорю Диме: «Пойдем кататься!».
Что можно сказать больному одиннадцатилетнему мальчику, если внешнему его виду ну никак нельзя сделать комплимент, но тебе все равно хочется его похвалить и так вот поддержать?
– Дима, знаешь, – говорю, – ты выглядишь очень умным человеком!
– Да, – отвечает Дима, принимая мою похвалу как само собой разумеющееся, – я знаю.
Тут он выдерживает паузу и добавляет:
– Это из-за очков.
И мы опять нарушаем тишину коридора хохотом.
– Он и правда умница, – говорит мне потом Ольга, – знаете, такой пролетарий умственного труда. Много читает, от компьютера не оторвать, учится на одни пятерки и совершенно безо всякого напряга. Они с папой обожают всякие логические задачки, головоломки и шахматы.
– Такой маленький взрослый?
– Да ну, – машет рукой Ольга, – то взрослый, а то ребенок ребенком, может часами играть со Степаном, это у нас кота так зовут.
Дима поминутно промокает нос платком, платок весь в крови. Для другого бы мелочь, а у него сейчас кровь такая, что и не остановить. То есть не самой крови-то мало, а нужных клеточек. Стоит поднять камеру, как прячет платок и задирает голову вверх. Не хочет, чтобы на снимках осталась его слабость. Да куда ж ее девать.
Мы говорим с ним о книгах и фильмах. Мы вспоминаем Гарри Поттера, куда ж без него, тоже, кстати, очкарика. Я спрашиваю:
– Вот что бы ты сделал, будь у тебя волшебная палочка?
Дима удивляется:
– Как-то я даже не думал об этом.
– Ну, а мечтать-то любишь?
– Иногда, – он смотрит, кажется, оценивая, можно ли мне доверять.
– Наверное, когда ложишься спать, а не спится?
– Да! – изумляется Дима. – А как вы…
Как-как, просто до сих пор свое детство помню.
– О чем мечтаешь?
Дима больше не смотрит в мою сторону и тихо говорит:
– В последнее время – чтоб выздороветь. – И опять подносит платок к лицу.
У Димы снова есть сестренка, младшая, ее зовут Полина, она в первом классе. Но она донором для Димы быть никак не может. Так что надежда теперь только на здорового чужого человека, искать которого надо по всему миру, в международном регистре.
И еще надежда на нас с вами, дорогие читатели. Рябовым этот международный поиск не по карману.
Виктор КОСТЮКОВСКИЙ
Фото автора
ДЛЯ СПАСЕНИЯ ДИМЫ РЯБОВА
НЕ ХВАТАЕТ ЕЩЕ 987 854 РУБ.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург) рассказывает: «Диагноз Диме был поставлен на первом году жизни, когда погибла от этой болезни его старшая сестра. Долгое время ему не требовалось никаких вмешательств. Но этим летом стал резко падать уровень гемоглобина и число тромбоцитов». Мальчику стали переливать кровь, но это не помогло. Единственным радикальным методом спасти Диму является трансплантация костного мозга, считает госпожа Станчева. Донора среди родни у него нет. А вот в международном регистре уже обнаружено достаточное количество потенциальных совместимых доноров.
Поиск, активация полностью совместимого донора и доставка трансплантата в Петербург обойдутся в €17,5 тыс. Еще 999 799 руб. надо на покупку противовоспалительных и антигрибковых лекарств, без которых чрезвычайно высок риск смертельных осложнений в посттрансплантационный период. Как всегда, наши постоянные партнеры компания «Ингосстрах» и петербургский благотворительный фонд «Адвита» перечислят соответственно 417 000 руб. и 303 791 руб. То есть не хватает еще 987 854 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Диму Рябова, то пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет принято с великой благодарностью. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер) и на банковский счет мамы Димы Ольги Николаевны Рябовой. Все реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа Российского фонда помощи
