6.02.2009
ОЛЮ ЗАХАРОВУ ГОТОВЯТ К ТРАНСПЛАНТАЦИИ30 января мы опубликовали историю 13-летней мурманчанки Оли Захаровой («Папина дочка, мамины клетки»), которая вместе с мамой находится сейчас в Петербурге, в Институте детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой. У Оли миелодиспластический синдром – злокачественное заболевание крови. Пока синдром не перешел в острый лейкоз, девочке нужно успеть сделать гаплоидентичную трансплантацию маминых стволовых клеток. А для этого требуется специальное оборудование и лекарства, покупку которых государство не оплачивает. Наши читатели собрали необходимую сумму. И теперь пересадка стала возможной! Мы обязательно расскажем о том, как будут развиваться события. Захаровы горячо благодарят всех, кто помог!
30.01.2009
ПАПИНА ДОЧКА, МАМИНЫ КЛЕТКИ
13-летнюю Олю спасет мамин мозгОля не очень-то похожа на маму. Она похожа на папу. Говорят, папины дочки очень счастливые. Наверное, так оно и есть. Оле сейчас очень нужно счастье или хотя бы просто везение. Оля тяжело больна, в ее крови раковые клетки, и спасти может только пересадка костного мозга от мамы. Правильно это называется так: гаплоидентичная трансплантация. Для нее нужно специальное одноразовое оборудование за полмиллиона рублей и лекарство. Государство пока такое оборудование и такой препарат не покупает.
– Да, она у нас папина дочка! – Майя, Олина мама, говорит это с гордостью. Неразговорчивая и грустная Оля тут оживляется, на лице ее появляется улыбка.
Ее папа Игорь, можно сказать, един в трех лицах: моряк, рыбак и повар. Он шеф-повар – кок на рыболовецком судне, и в море времени проводит чуть ли не больше чем на суше.
Папа и младшая дочка Алиса сейчас в Мурманске, а Оля с мамой в Петербурге, в Институте детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой. Еще два года назад мурманские врачи обратили внимание на плохой анализ Олиной крови. Дело ограничилось наблюдением, диагноз оставался под вопросом. И вот только недавно в Петербурге, куда они приехали на консультацию, врачи поставили диагноз и велели срочно ложиться в стационар.
Диагноз такой: миелодиспластический синдром. Звучит как-то неопасно, слово «синдром» подразумевает только признаки болезни…
Мне вдруг показалось, что Майя не до конца осознает степень опасности. А потом понял: два года диагноз был под вопросом, а значит, и Майя жила под тем самым вопросом: лейкоз или не лейкоз, рак или все ж таки не рак? Поневоле научишься скрывать – и прежде всего от себя – эту постоянную, сводящую с ума угрозу. Так вот, нет у Оли еще лейкоза, пока нет, но есть тяжелейшее злокачественное заболевание органов кроветворения. В крови Оли хозяйничают бласты – раковые клетки.
Сейчас главное – остановить болезнь на этой стадии, не дать синдрому перейти в острый лейкоз. Единственно возможный способ спастись – трансплантация гемопоэтических (кроветворных) стволовых клеток. Младшая сестренка Алиса для этой роли не подошла. А мамины клетки совместимы с Олиными только наполовину. Не найден подходящий донор и в международном регистре, в Фонде Морша (Германия). И медлить никак нельзя. В таких случаях петербургские гематологи применяют гаплоидентичную трансплантацию.
На практике остается только это – взять наполовину совместимые мамины стволовые клетки, с помощью специального одноразового оборудования отделить совместимые от несовместимых, и уж потом пересаживать.
На самом деле это безумно сложное дело. Помимо чисто медицинских трудностей надо еще купить это самое одноразовое оборудование, «колонки», как его называют врачи.
Майя давно не работает, что неизбежно для мам с больными детьми. Игорь уже лет двадцать ходит в море, но зарабатывает он столько, что потребуется чистых три года, чтобы заплатить за «колонки», и то при условии, что больше ни на что не тратиться. Но у Оли нет в запасе этих трех лет. И кредит не взять, и перехватиться негде, повсюду кризис. А теперь представьте, что испытывает, зная все это, настоящий мужчина, на которого так похожа его дочь.
Я не видел Игоря Захарова. Я только знаю со слов его жены Майи, что Оля очень похожа на него, и еще, что он большой трудяга и очень надежен. Мне почему-то кажется, что вот такой он никогда ни у кого ничего не просил. И не попросит.
Но как же он сейчас нуждается в вашей помощи.
Виктор Костюковский
ДЛЯ СПАСЕНИЯ ОЛИ ЗАХАРОВОЙ
НЕ ХВАТАЕТ 523 558 РУБ.Говорит врач Института им. Р.М. Горбачевой Юлия Васильева:
– Надо спешить, болезнь у Оли прогрессирует, очень высок риск перехода в острый лейкоз. Вот тогда эффект от трансплантации будет значительно ниже. Вообще лейкозы, развившиеся из таких состояний, крайне опасны и коварны, они плохо отвечают на химиотерапию. В таких случаях мы рассматриваем в качестве доноров родителей, даже если они и не полностью совместимы. В нашем институте этот метод трансплантации освоен, но он по-прежнему рискован, и мы прибегаем к нему лишь в особых случаях, когда вопрос стоит о жизни. До трансплантации мы проведем Оле высокодозную химиотерапию, чтобы организм не отторг пересаженные мамины клетки. А после трансплантации понадобится резко укрепить иммунную систему, для чего необходимо лекарство интраглобин.
Дорогие друзья! Почти все лечение Оли оплачивает государство. Для трансплантации не хватает только «колонок». Их цена – 608 715 руб. 80 коп. Наш партнер по программе «Русфонд.Онкология» питерский фонд «Адвита» берет на себя оплату одной из «колонок». Нам остается купить вторую – это 304 357 руб. 90 коп. И лекарство – на сумму 219 200 руб. Итого необходимо собрать 523 558 руб. Ваши пожертвования можно перевести на счет в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). Реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно также воспользоваться нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа.
Экспертная группа
Российского фонда помощи
