Любовь прибавляется
Инженер компании «Черномортранснефть» – о том, как стал донором костного мозга
Стал донором для ребенка
Вначале нужно cдать кровь на типирование (исследование набора генов, отвечающих за тканевую совместимость. – Русфонд), специалисты занесут информацию в базу данных. Стать потенциальным донором довольно легко, но можно долго ждать вызова на донацию. Совпадение данных должно быть идеальным, иначе пересаживать стволовые клетки нельзя – не приживутся.Евгений Халанский, ведущий инженер Тихорецкого районного управления магистральных нефтепроводов (филиал АО «Черномортранснефть». – Русфонд), ждал вызова два года.
– Я проснулся после операции и сразу увидел, что я не один, – описывает он свои ощущения. – С интересом и симпатией на меня смотрел сосед по палате, мужчина средних лет. «Хочешь пить? А может, съешь что-нибудь?» – спросил он меня. Познакомились. Судьба свела нас вместе, а в жизни мы как разные полюса батарейки. Я – донор, а он – реципиент. Оказалось, что Дмитрий тяжело болен, «вытащить» его может только трансплантация костного мозга. Он перенес уже две. Первую неудачно, вторую – пока непонятно. В стационаре он находится под наблюдением. И с надеждой. Дело в том, что после пересадки вся иммунная система заменяется на донорскую целиком. И вот эта замена – процесс долгий и постепенный. Я знал, что два года донор и реципиент ничего не могут знать друг о друге: анонимность сохраняется в силу психологических и этических причин. Вот и Дмитрий не знал ничего о своем доноре, но смотрел на меня как на сверхчеловека.
Сам Евгений таковым себя не ощущал. Встал с кровати, вначале неуверенно. Дмитрий тут же подскочил: «Брат, обопрись на плечо!» Доктор осмотрел пациента, отклонений не обнаружил. Анализы были в норме. Уже на следующий день Евгений гулял по больничному парку.
– Ушел подальше от всех, – рассказывает он. – После операции со мной поделились крупицей, тем минимумом информации, которая была разрешена. Я узнал, что стал донором для ребенка, девочки семи-десяти лет. Для меня это стало откровением.
Евгений был тронут этой информацией. Может быть, потому, что сам папа? Дочке Виталине семь, сыну Даниилу – три. И стараться не пришлось, чтобы представить, как ждали родители больной девочки подходящего донора. И наконец-то дождались.
Генетический двойник
– На работе объявили, что можно сдать кровь и, возможно, стать донором костного мозга. Профсоюз вызвал специалистов. И я сдал. Помню, что мы все в тот день смеялись. Потом была долгая пауза, обычная жизнь – семья, дела, работа. И вдруг в мае прошлого года раздался звонок: «Есть совпадение! Человеку нужен ваш костный мозг. Вы не передумали?» – вспоминает Евгений.
Требовалось уточнить некоторые параметры. Евгений побывал в краснодарском офисе клиники «Инвитро», затем на день слетал в Санкт-Петербург, сдал в клинике комплекс анализов, прошел углубленное обследование. По всем пунктам подтвердилась уникальная совместимость с реципиентом. Тогда впервые прозвучало определение «генетический двойник». Евгений стал ждать вызова на операцию. Состояться она должна была через 20–30 дней.
– Было немного страшно, – признается он. – Пугало незнание того, что меня ждет. Новостью я поделился со своим отцом. Он полностью поддержал меня, сказал: «Сынок, все правильно. Представь, как ты будешь чувствовать себя, если откажешься? Будешь возвращаться к этой истории всю свою жизнь».
Евгения сопровождали как ВИП-персону. От Тихорецка до Краснодара – на такси, в аэропорту Санкт-Петербурга встретили. Поселили в хорошем номере гостиницы (ждали результатов теста на ковид. – Русфонд). Потом положили в одиночную палату клиники класса люкс. И снова спросили: «Вы согласны? Еще можно выйти из регистра».
– Но как я мог? Я знал, что человека готовили к трансплантации, «убивали» его иммунитет, с тем чтобы заместить моим. Пару дней меня готовили. Рассказали, что есть два способа забора клеток костного мозга. Чаще клетки берут из крови. Это занимает больше времени. Для этого за несколько дней до донации донору делают инъекции. Специальный препарат «выгоняет» кроветворные клетки в периферическую кровь, после чего их забирают. Второй способ быстрый – забор клеток непосредственно из тазовой кости с помощью иглы. Дали наркоз, я поспал, проснулся – и все. Я перенес легко. Вскоре смог гулять, а уже через два дня вернулся домой.
Так совпало, что одним рейсом с Евгением в Санкт-Петербург – также на донацию – летел парень, которого Евгений приметил в самолете, а потом встретил в клинике. Конечно, познакомились, как донор с донором, поговорили. Парень рассказал, что перед донацией сидел на диете: у него был немного повышен холестерин. Евгению этого не потребовалось.
– Я полностью здоров, но это не моя заслуга, а природы, – рассуждает Евгений. – Не курю не потому, что я сознательный, а просто мне не нравится. Никогда прежде я не задумывался об ответственности за свое здоровье. О том, что от него, то есть от меня, может зависеть жизнь другого человека. И тут я это осознал. Вспомнил, как раздражался перед вылетом из Краснодара из-за того, что на неделю выпаду из рабочего графика. Если бы я тогда понимал, какая важная роль мне отведена. Вспомнил случаи, когда не берегся от ковида, и стало страшно: по моей вине донацию и трансплантацию могли отложить. Она вообще могла не состояться. А ребенку уже подавили иммунитет.
Как стать счастливее?
На больничном ведущий инженер Евгений Халанский был всего неделю. Вернулся «какой-то не такой». Все заметили – и коллеги, и знакомые. Конечно, когда он рассказал, где был, начались расспросы. Да он и сам хотел объяснить.– Многие думают, что ТКМ – это когда берут огромную иглу, всаживают в позвоночник и высасывают спинной мозг, – смеется Евгений. – Никакого отношения к донорству это, конечно, не имеет. Костный мозг – это орган кроветворной системы, ткань внутри кости, и он отвечает за процесс кроветворения и выработки иммунных клеток. То, как костный мозг добывают, даже отдаленно не похоже на фильмы ужасов. Еще популярный вопрос: «Сколько за это платят?» Нисколько! Донорство костного мозга безвозмездно во всем мире. Также интересуются: «Зачем тебе это надо?» Объясняю, что вот есть девочка, она больна, может умереть. Помочь ей может донор. Больных детей много, а доноров пока мало.
Через месяц после трансплантации Евгению позвонили: костный мозг, пересаженный девочке, приживается. После этой новости ему захотелось танцевать.
Прошло уже более полугода. И Евгений признается:
– Я стал больше и сильнее любить.
Любовь прибавляется. К жене Соне, к сыну и дочке, к неизвестной девочке семи-десяти лет. К жизни!
Оказывается, что это неспроста. После донации человек становится счастливее – к такому выводу пришли авторы исследования «Качество жизни неродственных доноров костного мозга, связанное с состоянием их здоровья». Проводилось оно в Японии с участием 565 доноров. Каждый ответил на вопросы анкеты для оценки качества своей жизни – накануне донации, через неделю и через три месяца после. Анкета позволила оценить по 100-балльной шкале восемь параметров: общее состояние здоровья, наличие болей, эмоциональное состояние, социальное взаимодействие, душевное здоровье и др. Доноры с самого начала были отчасти «избранными»: все восемь показателей у них превышали среднеяпонский уровень. Через неделю после процедуры семь показателей – все, кроме душевного здоровья, – снизились. Зато через три месяца показатели не просто восстановились, а серьезно превысили начальный уровень. Особенно благотворной донация оказалась для душевного здоровья. «Эти результаты – неплохая реклама донорства», – писали в газетах.
Евгений тоже проводил свое собственное исследование. И поделился его результатами с Русфондом.
– Есть те, которые говорили: «Женя, молодец, это потрясающе, я тоже хочу стать донором». И те, которые пожимали плечами. Соотношение одних и других – 50/50, – рассказывает Евгений.
Он считает, что это неплохая пропорция: каждый второй собеседник не просто вник в проблему – он готов сдать кровь и войти в регистр доноров костного мозга.
Выезд к донорам
– В марте 2018 года коллеги из Национального РДКМ попросили помощи в организации лекций и донорских акций на территории края, – рассказывает глава бюро Русфонда в Краснодарском крае Светлана Петропавловская. – Мы с экспертом бюро Стеллой Мирошниковой подготовили пресс-релизы для СМИ, разослали письма в вузы, главам муниципалитетов, депутатам, на предприятия. Хотели донести простую мысль: почти каждый из нас способен спасти чью-то жизнь, став донором.
Из Санкт-Петербурга прилетела Ольга Герова, медицинский директор Национального РДКМ. Она читала лекции в вузах, колледжах, на предприятиях. Поддержал акцию еще один важный партнер – сеть клиник «Инвитро». С регистром сеть сотрудничает давно, на безвозмездной основе.
– Любой желающий может прийти в офис «Инвитро», заполнить анкету, сдать кровь и вступить в регистр. Такие добровольцы есть, но их очень мало, – отмечает Светлана Петропавловская. – Мы осознавали, что человек, выслушав даже самую прекрасную лекцию, после работы или учебы вряд ли специально поедет сдавать кровь. Поэтому мы организовали выезды медперсонала для забора крови.
АО «Черномортранснефть» Краснодара – предприятие, которое отозвалось на эту инициативу. В частности, экспертов Русфонда пригласили в Тихорецкое подразделение, там их ждали сотрудники компании, которые захотели стать донорами.
Руководство «Инвитро» в Краснодаре командировало в Тихорецк медсестру, оплатив ей рабочий день. Проезд специалиста и организацию акции Русфонд взял на себя.
– Так вышло, что водителем и ассистенткой в тот день была я, – рассказывает глава бюро. – В 6:00 мы стартовали с медсестрой с набором пробирок для забора крови (Русфонд тогда оплачивал расходники и доставку пробирок с кровью в лабораторию для типирования в Казани, теперь расходные материалы обеспечивает «Инвитро». – Русфонд). 156 километров «пролетели» без приключений. На месте поделили фронт работ. Я помогала добровольцам заполнять анкеты. В этом есть определенные нюансы. Если случайно пропустишь важный пункт, не поставишь подпись – в регистр не попадешь. И если вот-вот исполнится 45 лет – тоже. Люди, не подходившие по возрасту, сильно расстраивались. Медсестра брала кровь. Процесс ответственный. Я помню Евгения Халанского – обаятельного молодого мужчину. В регистр мы тогда приняли 36 человек. Работали без остановки около трех часов. И теперь знаем точно: не зря.
«Быть донором не страшно»
– В 2018 году совместно с Русфондом мы провели первую донорскую акцию «Спаси жизнь ребенку с лейкозом», – рассказывает председатель объединенной первичной профорганизации АО «Черномортранснефть» Наталья Петлеванная. – Я сама вышла на фонд, прочитав о том, что у нас в стране в регистре доноров состоит всего лишь несколько тысяч человек. Меня это зацепило, и я предложила сделать акцию в наших подразделениях в Новороссийске, Краснодаре и Тихорецке.Добровольцев первой волны оказалось 146 человек, а за два последующих года их число выросло до 600.
– Мы рассказывали нашим сотрудникам о том, что быть донором не страшно, но крайне важно, – продолжает Наталья Петлеванная. – Дело в том, что ДНК донора и реципиента должна совпадать в определенном месте – в генах тканевой совместимости. Чудо произошло: наш сотрудник впервые стал реальным донором костного мозга.
От Русфонда на имя генерального директора АО «Черномортранснефть» пришло письмо с благодарностью. Руководство Евгения отметило.
– Не устаю благодарить всех наших сотрудников, которые участвуют в днях донора, в благотворительных и волонтерских проектах. Считаю, что, участвуя в них, человек все-таки больше получает, чем отдает, – говорит Наталья Петлеванная.
Фото из личного архива Евгения Халанского
