Все будет ничего

Письма на Олимп – 3

Счастье от лимузина, торта и ковыряния в носу

Гражданин Мостовщиков, специальный корреспондент



Москва – Сочи:
«Дорогой мой Алеша!

Вот ты спрашиваешь, есть ли в Брянске козы и паспорта, а я отвечаю, что конечно. Мы же в России, Алеша. Однако брянская специфика состоит в том, чтобы уметь использовать преимущества паспортов и коз в создании новой, красивой и сладкой жизни, то есть в свадебном бизнесе. Поверь, иногда для роскоши просто не хватает лимузина, белого платья, стихов и торта, похожего на фонтан «Каменный цветок». Умение одержать личную победу над целым Брянском лично я, Алеша, полагаю гораздо более трудным и трагическим завоеванием, чем любая Олимпийская медаль. Одержать эту победу с криком «Горько!» способны только по-настоящему добрые люди. Позволь познакомить тебя хотя бы с несколькими из них.

Вот Елена Рыжиченко, кондитер. Сказать, что она делает свадебные торты, значит умолчать о том, что она фактически строит их. На работу с одним тортом уходит иногда целая неделя. Кондитер признается: когда она становится свидетелем сцены употребления своего творения в пищу, приходится бояться и нервничать. Разве это хуже прыжка на лыжах с трамплина, Алексей? Послушай, что говорит Елена Рыжиченко:

«Я с детства люблю лепить, сколько себя помню, все время увлекалась глиной. Лепила фигурки разные, мне нравилось делать их похожими на людей, добиваться портретного сходства. Не всегда получалось, у меня нет художественного образования никакого, я самоучка. А потом у самой появились дети, дети хотели праздника. Я стала печь им торты с фигурками. Приходили гости, пробовали, стали просить – и нам такой. Так и пошло. Сначала по знакомым. Потом появились заказы.

Я считаю, это доброе дело. Ты приносишь людям радость. Если ты нигде не урезаешь, не меняешь хорошее на плохое, ты делаешь доброе дело. Ведь русские люди как – они любят, чтобы было не только красиво, но и вкусно. То есть, чтобы было хорошо не только снаружи, но и внутри. Вот смотришь иногда зарубежные передачи, там не так. Насчет начинки торта никто не парится. Ну, что у них там? Ну, толстый бисквит, пять сантиметров бисквита, вот и все. Крем какой-то тоненький. А наш торт, он пропитанный, в нем много крема, его сложнее собрать, сложнее выровнять, в нем вообще больше усилий.

На торт времени уходит где-то неделя. Люди сначала смотрят в интернете, приносят мне фотографии, чего им хочется. Потом начинается лепка – цветы или фигурки я леплю, сажаю их на проволоку. Потом пеку. Обмазываю. Потом украшаю в последний день. И я вам вот что скажу. Мой торт меняет жизнь. Он делает ее другой. Она становится слаще».

А что делает с жизнью езда на санках по ледяному желобу, Алеша?

Твой
СМ»

Сочи – Москва:
«Дорогой Сережа!

Скольжение по желобу и есть жизнь, таково мое мнение. Во всяком случае, я укрепился в нем, поговорив вчера с двумя швейцарскими волонтерами в поезде «Сочи – Олимпийский парк». Волонтеры ехали, как и я, в гостиницу. С ними была русская переводчица Ольга, добрая барышня плотного телосложения.

Швейцарец взялся учить Ольгу французскому языку (между собой они говорили по-английски). Волонтер продиктовал несколько фраз, которые, по-моему, должны заучить все люди земли. Вот эти фразы, Сережа:

– Je m'apelle Olga. – Я Ольга.
– J'ai vignt ans. – Мне двадцать лет.
– J'ai bite. – Только что состоялся половой акт с моим участием (это, Сережа, мой литературный перевод для соблюдения приличий).

В этот момент мне показалось, что я многое понял. Я подумал, что приблизился к скрытым механизмам добра и зла. В результате я так посмотрел на швейцарца, что он насторожился.

– Вы понимаете по-французски? – спросил он.

– Совсем немного, – успокоил его я.

Он отвлекся, что-то запел, потом стал интересоваться у Ольги, как чисто произнести по-русски фразу "U menya sverbit v nosu?" И, представь, за несколько минут научился говорить ее лучше, чем мы с тобой.

А что делают в Брянске, когда свербит в носу?

Обнимаю,
АЯ»

Помочь детям