Вернуть все как было

На какую реабилитацию собирает деньги Русфонд и как она устроена

Последние полгода Русфонд занимается реабилитацией в партнерстве с частным подмосковным центром «Три сестры». Мы помогаем детям после травм, инсультов, неудачного хирургического вмешательства. А есть много диагнозов, с которыми Русфонд по этой программе не работает. Хотя таким детям тоже нужна помощь. Почему так? И какой смысл платить недешевому частному центру, если реабилитация включена в ОМС?

Реабилитационный центр «Три сестры» находится в Подмосковье – деревня Райки, Чеховская улица, дом 1. При построении маршрута «Яндекс», за которым я раньше что-то не замечал такого внимания к моим перемещениям, вдруг заявил: «Вы здесь были семь лет назад».

И правда. Я тогда писал о «Трех сестрах» в медицинском журнале Vademecum – в основном про то, что это за бизнес, откуда взялись начальные инвестиции, как дела с прибылью, окупаемостью, все в таком духе. Не буду пересказывать. Из необычного в этой истории – например, сама Анна Симакова, гендиректор «Трех сестер».

Она начинала карьеру в «Северстали», в 22 года, еще не кончив институт, уже доросла до замдиректора шахты по экономике, а через несколько лет все бросила, потому что «захотела чего-то хорошего, социального», – и ушла вместе с партнерами делать с нуля стартап. «Северсталь», говорит она, в этом финансово никак не участвовала.

Выбирали тогда между домом престарелых и реабилитацией, последняя перевесила. В медицине сейчас время генетики, тонких клеточных технологий – но и реабилитации тоже. Реабилитация становится все более значительной, важной и полноправной частью лечения.

Несколько десятилетий назад после инфаркта и инсульта полагалось несколько недель провести по возможности неподвижно, «отлежаться». Ну а дальше – как повезет, может, что-то постепенно и восстановится. Сейчас реабилитация порой начинается прямо в реанимации. Потому что ставки очень высоки: чем раньше, тем больше шансов восстановить пострадавшие функции организма.

Требуются любители поиграть

В начале 2010-х «Три сестры» купили гектар земли посреди леса с недостроенным зданием и построили реабилитационный центр площадью 3500 кв. м с 35 одноместными палатами. Дело пошло, в 2017-м центр расширился, к старому зданию пристроили еще одно, теперь здесь 6 тыс. кв. м, а стационар рассчитан на 120 человек. Снаружи «шов» незаметен – в «Трех сестрах» очень следят за красотой и единством стиля.

А второе важное изменение как раз и сделало в дальнейшим возможным сотрудничество «Трех сестер» с Русфондом: реабилитационный центр, поначалу принимавший только взрослых, занялся детьми. Их тут теперь человек 20.

– Мы давно приглядывались, готовились и наконец решились, – говорит Анна Симакова. – Кардинально что-то менять не пришлось, программы реабилитации у больших и маленьких схожи. Но ребенок не мотивирован так, как взрослый, поэтому нужно, чтобы специалисты, которые с ним работают, обладали «игручестью». Любили и умели играть. Еще одна особенность работы с детьми – сцепка с родителями. Ведь когда мы выпишем ребенка, заниматься с ним будет мама, ее надо научить. Детские врачи часто говорят, что общение с родителями – их главная проблема. Но я, как человек, любящий науку о медицинской коммуникации, считаю, что так не должно быть. Родители любят детей, беспокоятся, спрашивают – а многие врачи просто не очень любят отвечать на вопросы.

Делить центр на взрослую и детскую часть не стали – даже веселее, когда по соседству люди разных возрастов.

– В Америке рядом с домами престарелых всегда есть детская площадка, так идет взаимообогащение, – говорит Симакова.

Большинство врачей в «Трех сестрах», если не считать педиатра и еще нескольких чисто детских специалистов, работают и со взрослыми, и с детьми.

– У кого-то есть предпочтения, – уточняет Симакова, – кому-то нравится именно с детьми, а кто-то говорит: лучше не надо. И так и так можно.

Врач и его команда

Государственная система реабилитации развивается, но все-таки медленно и не всегда достаточно осмысленно. Например, реабилитации после инсульта по квоте приходится ждать месяцы, а порой и годы. Ведь сначала нужно получить инвалидность, а ее после инсульта дают не сразу – потому что вдруг пациент сам восстановится и инвалидность будет ему не положена. Вот такая логика.

Общая проблема в том, что реабилитация оценивается не по результату, а по числу дней, проведенных в санатории, количеству полученных массажей, лечебных ванн и т. д. Когда-то путевка в санаторий была единственной доступной возможностью реабилитации, и сейчас во многом так же, пусть даже реабилитация входит составной частью в ОМС и, верх продвинутости, в нее допущены частники.

В интернете много предложений «реабилитации по ОМС» в маленьких то ли гостиницах, то ли просто частных домах, где описаны условия проживания, обещаны четырех-пятиразовое питание, «полноценный досуг», «мониторинг жизненно важных функций», «оздоровительные процедуры» – и в общем все.

А как на самом деле устроена реабилитация? Опишу на примере «Трех сестер».

Реабилитация – работа целой команды во главе с врачом. В команде есть физический терапевт – это специалист по движениям. Если надо поднять руку или сжать кулак, это по его части. Есть эрготерапевт – специалист по функциям. Научиться выдавливать пасту и чистить зубы – это к нему. Этими тремя дело чаще всего не ограничивается, рассказывает старший доктор «Трех сестер» Дмитрий Сумин. Часто среди членов команды есть нейропсихолог, логопед, другие специалисты. Первый, для нашей страны непривычный пока этап – спросить у пациента или его родителей, чего им хочется достичь. Хотя бы в первую очередь. Кто-то мечтает пойти погулять без посторонней помощи, а кто-то – снова научиться играть в телефоне, почему бы и нет. Цели зависят и от бытовых условий.

– Если пациентка после реабилитации будет жить одна, нужно научить ее это делать. А если, например, ее собираются взять к себе дети, можно навыки самостоятельного обслуживания не доводить до совершенства и заняться чем-то другим, – объясняет Сумин.

Цели реабилитации обсуждают с пациентом до его приезда в стационар, и за это отвечает еще один член команды – медицинский менеджер. Заодно желательно выяснить важные мелочи. Кто-то боится ездить на лифте. А с кем-то, скажем, нельзя обсуждать финансовую сторону лечения, говорит Сумин.

И вот пациент приехал. Первые три дня даются специалистам для диагностики. Лечащий врач, физических терапевт и другие по очереди проводят осмотры, а затем – по несколько занятий. Потому что по одному осмотру всего не поймешь.

И только после этого команда собирается и обсуждает поставленные пациентом цели – все ли достижимо, нужны ли изменения. Их нужно будет обязательно согласовать с пациентом и его родственниками, потому что, когда цель по-настоящему желанна, все идет гораздо быстрее. Вести такие обсуждения – настоящее искусство, признается Сумин. Ведь у больного и его родственников могут быть весьма разные представления о том, какая реабилитация нужна.

Условные грибы

Реабилитация не санаторий, свободного времени у пациентов немного – ежедневно у них по несколько занятий с разными специалистами. Но у Иры Тюфяковой активная программа на сегодня уже закончилась. Этой очень худой короткостриженой девочке лет 15, и она борется с последствиями операции на головном мозге, после которой у нее серьезно пострадали двигательные функции.

Сейчас она в палате, и медсестра наклеивает ей на лицо забавные картинки. Ира сама их выбрала, и все это не забава, а один из элементов реабилитации, предназначенный для восстановления симметрии лица, которая из-за операции заметно нарушилась.

Одна из Ириных задач – снова научиться гулять с собакой. Но это, можно сказать, сверхзадача. Пока пройден первый этап: Ира ходит, опираясь на специальные ходунки. Теперь ей нужно учиться держать равновесие без опоры. Сегодня были занятия на велотренажере – чтобы укрепить мышцы ног. Отработка движений на специальной реабилитационной кушетке. Бассейн для развития координации.

Занятия разные – цель одна. Вторая большая задача, говорит Ира, – снова научиться готовить. Тут тоже нужны усилия сразу нескольких специалистов. И они не напрасны – тарелочка с испеченными девочкой печеньями стоит на столике, и несколько достается мне. – Было время, когда каждый из членов команды решал свою задачу, – рассказывает Сумин. – Говорили: «Я научу его ходить», «А я – говорить», «А я – умываться». Но потом мы подумали: вот специалист занимается с пациентом, пусть даже два часа, – а остальные 22 часа человек над этим не работает. И стали комбинировать задачи. Например, нужно научиться доставать одежду с верхней полки – эту ситуацию отрабатывают и физический, и эрготерапевт. Так обучение идет куда быстрее.

Цели должны быть очень конкретными – не просто «ходить», а, скажем, дойти из спальни до кухни, от палаты до ресторана.

Пациента после инсульта, который мечтает снова научиться собирать грибы, уже поставили на ноги и теперь учат наклоняться и поднимать с земли конусы – условные грибы. Научится – пойдут с эрготерапевтом в лес.

«Три сестры» и другие

Программа сотрудничества Русфонда с «Тремя сестрами» включает в себя реабилитацию после травм, инсультов, последствий не совсем удачных операций. То есть восстановление недавно утраченных возможностей. В таких случаях задержка с началом реабилитации существенно ухудшает прогноз, зато, если взяться за дело вовремя, результат может быть достигнут быстро.

С большинством врожденных нарушений – ДЦП, генетика – иначе: такими детьми надо заниматься постоянно. У Русфонда есть и такие программы, врожденными нарушениями занимаются клиника GMS и другие наши партнеры. На работу с такими патологиями в «Трех сестрах» мы не собираем.

Фото Павла Волкова