Иркутская история

Крестовый поход анонимов против больной девочки

Виктор Костюковский,
специальный корреспондент Русфонда

На сайте Русфонда в декабре была размещена просьба Татьяны П. из Иркутска о помощи в приобретении инсулиновой помпы для ее 15-летней дочери Ольги. Самое обычное письмо. Мы таких просьб (только о помпах) в прошлом году опубликовали 148. И ничто, как говорится, не предвещало. Но вдруг…

Отважные аноны

Вдруг к нам в фонд, одно за другим, пришло несколько писем. «Аферистка… прикидывается больной… Семья девочки имеет средства на шубы, клубы и айфоны, а на помпу, значит, нет.

Я, от лица всего анонимного интернета, прошу убрать запись… с вашего ресурса... Страницу она удалила, так что прикрепляю снимок ее. Посмотрите, как бедно живет больная нищая девочка… Я требую объяснений…» И так далее. Подпись: «Комитет Анонимных Расследований».

Вообще-то не надо было отвечать. Чего ради беседовать с анонимами о всяком вздоре? Они, видите ли, берутся по снимкам 15-летней девочки на ее личной страничке в социальной сети «В контакте» судить о состоянии ее здоровья и об уровне жизни семьи. Да еще и требуют обнародования медицинских документов. Я сделал попытку узнать, как зовут автора. Нашел его личный «бложик», он называет себя каким-то там линакуном и… присосаликом. Вот тут я и слетел с катушек.

Понимаете, какая штука: я журналист. И сын мой журналист. И друзья мои журналисты. И многих из нас можно назвать в той или иной степени расследователями. Так вот, в нашей профессиональной среде считается, что расследовать под псевдонимом – это дурной тон. Или, если кому понятней, западло.

В общем, я ответил автору так: «У нас тут анонимные расследователи ничего требовать не могут. Могут только демонстрировать свою подлость и дурь. Как можно «прикидываться» больной инсулинозависимым диабетом? И что могут доказывать картинки на личной страничке? Даже при написании доноса присосаликам полезно включать мозги».

Но ожесточенная травля Оли и ее семьи началась еще раньше. Ею занялись иркутские анонимы, или, как они себя называют, аноны, анончики.

Нет, это не те широко известные «анонимусы», скрывающиеся под маской Гая Фокса, которых называют наследниками WikiLeaks, которые боролись с сайентологами, с антипиратскими законами. Те, как к ним ни относись, весьма масштабны в своих трудах. А это другие. Это анончики местного, провинциального разлива. Их масштаб – борьба с 15-летней больной девочкой.

Они не знают элементарных вещей, о которых берутся судить. Сахарный диабет невозможно симулировать. Это тяжелая болезнь. Она неизлечима. Можно только компенсировать ее течение инсулином. Автоматический дозатор инсулина, или помпа, не просто делает комфортным его введение, но избавляет от многих осложнений, которые вообще-то сокращают пациенту жизнь. А некоторые осложнения у Оли уже есть: с щитовидкой, с почками. Аноны гогочут: как это больная девочка могла получить пятерку по физкультуре? И понятия не имеют, что при диабете физические нагрузки даже полезны. Аноны оценивают положение семьи по внешним признакам, не имея представления о многом из того, что знаем мы. И требуют от нас: а вы докажите! Кому? Анончикам?

Они выставляют взятое из интернета фото помпы, которая стоит 60 тыс. руб., и сладостно расследуют «преступный сговор»: мол, Русфонд собирает для Оли почти 200 тыс., на 60 тыс. покупает помпу и берет свой откат в размере остального. Но мы обеспечиваем наших подопечных самыми современными помпами, которые стоят около 100 тыс. руб. Между прочим, точно такими же, какими обеспечивает больных детей государство (когда обеспечивает). И вдобавок оплачиваем расходные материалы на год, а это такая же сумма.

Травля идет подлая и жестокая: оскорбления, угрозы, призывы к насилию, мерзкие порнографические коллажи. «Расследования» свелись к матерному комментированию фотографий, которые Оля выложила на своей личной странице в сети. Анонимы раздобыли домашний адрес семьи, телефон Олиной мамы – и вывесили на всеобщее обозрение. А один отважный анончик съездил к месту жительства, сделал трясущейся рукой плохие снимки замызганной двери подъезда и гадкой листовки, которую он сам же в этом подъезде и налепил.

Язык и стиль травли скуден. Если исключить совсем уж нецензурную лексику, то наиболее употребительными окажутся производные от глагола «сосать».

Что ж так взбесились-то? Думаете, за справедливость борются, правду ищут? Да нет, выяснилось, что с Олей некоторые из них зацепились языками (или клавиатурами?) еще прошлым летом, когда в ответ на откровенные гадости она недвусмысленно послала одного из них по известному взрослому адресу. Можно сказать, поступила, как гораздо позже поступил и я, – по форме грубовато, но по содержанию справедливо. Но главное даже не в этом. На травлю их «спровоцировала» сама Оля, ее страничка в сети. Из нее видно: девочка не только умная, учится практически на одни пятерки, но и красивая.

Понимаете? Умная, красивая – но чужая! «Сломай ее!» – звучит призыв анона. Единственный призыв, который могу здесь привести, другие совсем уж мерзки и нецензурны.

Безусловное – условно

К анонимности в интернете лично я отношусь спокойно. Наверное, она в чем-то удобна, кому-то нужна, кому-то полезна. Вот и эти подростки пубертатного возраста, которые именуют себя анонами, двачерами, кунами и тянами: у них своя компания, свои ресурсы, где они фантазируют на темы эротики и порнухи, делятся сексуальными небылицами педо-, гомо- и (иногда) привычной направленности. Дружат против чужих, но при этом далеко посылают и своих. Обсуждают важные жизненные проблемы, от прыщей до эректильной дисфункции. Да, глупые, злобные, жалкие, смешные – ну и леший бы с ними!

Но в этом случае они вышли из своего заповедного пространства и заявились в наше. В социальную, что значит общественную, сеть. Она называется «В контакте». Вышли со своей специально созданной группой, где травят Ольгу и «разоблачают» Русфонд.

И находят здесь, в сети, понимание и даже помощь.

Молодая женщина Валерия О. вбрасывает провокацию в сообщество, где две с половиной тысячи женщин (мужчины там редкие гости) обсуждают проблемы благотворительности, главным образом, сетевой. Провокация состоит из листовки-объявления о пропаже Оли П., снабженной грязными порнографическими коллажами.

Собеседницы возмутились и пригрозили карами, вплоть до уголовной. Валерия О. испугалась, объявление удалила (скрин остался) и оправдалась: я, мол, думала, что девочка и правда пропала, а других снимков у родителей просто не было…

И вот пошло обсуждение. Одна вполне взрослая женщина судит о «своевольности» подростка и моральных принципах его семьи – не имея ни о подростке, ни о семье никакого представления, кроме разве что телепатического.

Другие исследуют выложенный на одном из ресурсов счет на оплату помпы и находят в нем графы «дата оплаты», «дата отгрузки» – и по ним пытаются сделать выводы о финансовой деятельности фонда, в которой, мол, «не все чисто». Между тем счет на оплату, что может подтвердить даже «Википедия», – это так называемый необязательный документ, а даты в таких счетах ставятся «от фонаря»: мол, если в такой срок оплатите, то в такой срок отгрузим. Судить о реальных датах можно только по настоящим финансовым документам, таким как платежное поручение с отметкой банка, накладная и т.д.

Ирина Б. вопрошает: «Скажите мне, почему господин Костюковский у Ольги в друзьях?.. Почему с кучи подопечных именно она?» Отвечаю. Во-первых, потому что за всю 17-летнюю историю фонда «с кучи подопечных» никто не подвергался такой травле, как Оля. И когда она сначала в панике удалила свою страницу, а потом, сжав зубы, ее восстановила (маме сказала: «Плевала я на них, что же теперь, жизнь кончилась?»), я счел нужным добавиться к ней в друзья. Во-вторых, чтобы иметь возможность читать и то, что не предназначено для «чужих». В-третьих, в знак уважения к этой, не в пример анончикам, сильной и смелой личности. И в-четвертых: я вообще-то сам решаю, с кем мне дружить.

А теперь приведу главный аргумент для тех, кто продолжает считать рубли в карманах Олиных родителей. В феврале прошлого года вице-премьер правительства РФ Ольга Голодец в эфире «Эха Москвы» сказала: «Если помпа показана ребенку с диабетом, то она должна быть в безусловном порядке без всякой очереди установлена в сроки, которые показаны ребенку».

Заметьте, «в безусловном порядке». Это значит: без условий. В том числе и без условия нехватки в семье средств. Однако даже и после этого заявления мы продолжаем получать просьбы о помощи в оплате помп. Наши расследования (не анонимные) показали, что почти во всех случаях родители обращались к государству, но помощи не получили. И мы продолжаем свою программу «Русфонд.Диабет» (программа помощи детям-диабетикам), по заведенному нами правилу продолжая изучать материально-бытовые условия в семьях. Отказали только один раз, когда выяснили, что совокупная месячная зарплата родителей равна стоимости помпы с расходниками (в Олиной семье это далеко не так!).

С точки зрения государства мы неправы, проверяя уровень достатка родителей. Но мы и не государство. Мы берем деньги не из бюджета. Нам дают их жертвователи – и только они вправе устанавливать или не устанавливать условия сбора. Кроме того, мы ведь никого не ограничиваем. Если отказываем в оплате помпы тем, кто, по нашему мнению, без особого напряга может купить ее самостоятельно, то ведь никто не мешает заявителю потребовать ее от государства – бесплатно и безусловно.

Сеть для социума

Травлю 15 летней больной девочки можно было прекратить на корню, едва она только началась. 27 декабря я описал ситуацию агенту поддержки № 314 сети «В контакте», попросил заблокировать сообщество, созданное с многочисленными нарушениями Пользовательского Соглашения – документа самой сети.

Во-первых, сообщество создано анонимом. Или, может быть, меня убедят в том, что создателя на самом деле зовут Sir Abysswalker, и он уроженец города Catacamas?

Во-вторых, в сообществе размещена ложная информация, которая, цитирую соглашение, «содержит угрозы, дискредитирует, оскорбляет, порочит честь и достоинство или деловую репутацию или нарушает неприкосновенность частной жизни…» Кроме того, «нарушает права несовершеннолетних лиц», и, наконец, «является вульгарной или непристойной».

Главное же, почему я счел нужным просить агента поддержки о помощи, – тогдашнее состояние Оли. Я каждый день по несколько раз звонил в Иркутск. И знал от Олиной мамы, что дочь ни с кем не разговаривает, лежит лицом к стене, у нее шок. Агенты могут и не знать, но я писал им, что стресс может привести больную девочку к гипергликемической коме, поскольку содержание сахара в крови в таком состоянии повышается. Анонимы просто убивали Олю своей травлей!

Ответ агента: пусть обратится сама Оля.

Обратилась. Ей ответил уже агент № 589: «В этом сообществе нет каких-то грубых оскорблений, они лишь пытаются выразить свое мнение». К этому времени там было множество обвинений Оли и ее семьи в мошенничестве, уйма отборного мата. Потом все наиболее одиозное было удалено (не иначе, опытные люди подсказали), но скрины остались.

Агент № 314 увещевал меня: «Деньги на лечение просят у людей, верно? Почему они не могут потребовать доказательства того, что сбор средств необходим?»

А вот это важно понять и агентам, и активистам некоторых сетевых групп. «У людей» просят, когда ведут сборы в сетях. В самодельных сетевых группах мамы сами выкладывают или добровольно дают так называемым волонтерам медицинские и прочие документы. Это их право, их ответственность, их риск. Когда родители больного ребенка обращаются в фонд, они и нам делегируют нам такое право. Но мы этим правом не злоупотребляем. Публикуя только минимум сведений, необходимых для сбора средств, мы берем на себя ответственность за достоверность и полноту всей доверенной нам информации, за то, чтобы такие сведения не ушли в третьи, не всегда, как видим, чистые руки. Мы отвечаем за сохранность всего, что составляет понятия «персональные данные» и «медицинская тайна». Закон РФ «О персональных данных» относит к таким данным и сведения о доходах, об имущественном положении.

Сердобольный агент № 589 дал Оле 31 декабря (как бы «с наступающим») ласковый совет: «Не воспринимайте это слишком близко к сердцу, правильнее всего будет просто их игнорировать… Тем не менее в сообществе действительно присутствуют личные данные, что, конечно, недопустимо, поэтому фото и записи, где они присутствуют, мы удалим».

На следующий день в сообществе уже была размещена Олина фотография с припиской «Скорейшей смерти шлюхе!»

Сейчас, когда я пишу, сообщество по-прежнему в сети, персональные данные – адрес и телефон – на месте. На месте и призыв: «Сломай ее!»

Вернемся к теме анонимности в интернете. Смотрите: конкретная Оля П., под своим именем – жертва травли. А какие-нибудь «Антон Куницын» «Sir Abysswalker», «Кирилл Плевако» и прочие «куны» и «присосалики» – анонимы. И фактически преступники, которые этой травлей занимаются. Родители Оли подали заявление в правоохранительные органы, и личности анонимов, уверен, будут установлены, при наличии возбужденного уголовного дела это не бином Ньютона. Но почему анонимность интернета должна идти во вред нормальному человеку и на пользу негодяю? И почему этому потворствует сеть, которая зовется социальной, но в этих условиях фактически становится антиобщественной?

Потому что деньги. Потому что для высоких прибылей сети необходимо быть не просто сетью, а крупной, крупнейшей сетью! Любой ценой. Пусть даже в ней полно двойных или поддельных аккаунтов, анонимных страниц, аморальных или даже преступных сообществ. Создав такую сеть и получая такие прибыли, ее руководители вполне в силах – это общеизвестный факт – наделать из пятитысячных купюр самолетики, пускать их из окна офиса на главном проспекте большого города и развлекаться, снимая на видео, как за них дерутся… как бы это сказать помягче? Скажем так: дерутся люди, очевидно, столь же высоких моральных качеств.