8.06.2012
Маленькие крепостные
Государство привязало детей к земле
Валерий Панюшкин,
руководитель проекта «Русфонд.Право» Российского фонда помощи (Русфонда)
7 мая 2012, в день инаугурации президента Путина Минобрнауки обнародовал приказ №107, согласно которому дети могут учиться исключительно по месту регистрации. Если ее нет или ребенок зарегистрирован не там, где живет, то теперь он не имеет права поступить в школу. Свидетельство о регистрации на закрепленной за школой территории теперь при поступлении обязательно.
Кого этот приказ касается? Всех! Наивно думать, что только незаконных мигрантов. Предположим, один из супругов тяжело заболел. На время лечения ребенка отправили к бабушке, даже не в другой город, а в другой район города. Так там ребенок не сможет поступить в школу, пока не зарегистрирован.
Родители развелись? Ребенок живет с мамой и отчимом, а прописан у папы? Так он не сможет поступить в школу под окнами квартиры отчима, если отчим не против, чтобы пасынок жил с ним, но не хочет его прописывать. Или если в квартире прописаны старшие дети отчима, выросшие и выехавшие, но прописанные. Тогда органы опеки откажут в регистрации из-за нарушения санитарных норм или ухудшения жилищных условий ребенка, который прежде был прописан у папы в квартире.
Или, предположим, ваша квартира стала предметом рейдерского захвата (тысячи таких случаев). Вы судитесь, и жилье на время арестовано. И пока идет суд, ваш ребенок не попадет в школу.
Или ребенка лечат амбулаторно. Лечение долгое, приходится снимать жилье возле клиники (таких случаев много в Русфонде и в других фондах). Так нельзя этому ребенку ходить в школу, если он прописан не то что в другом городе, а в другом районе города.
Автор этих строк в детстве жил на Комсомольском проспекте в Москве, а учился на Никитских воротах, потому что там была хорошая английская школа. Так вот и это теперь нельзя. Когда автору этих строк было десять лет, пришлось на три месяца переехать в Ленинград, чтобы маме сделали уникальную операцию. Ходил целую четверть в школу неподалеку от дома маминой сестры. Теперь невозможно и это.
Согласно новому приказу не могут поступить в школу дети беженцев и дети людей, получивших на территории России временное убежище, их 4000 человек. И дети иностранцев, не имеющих вида на жительство, но имеющих разрешение на временное проживание, то есть находящихся на территории России легально. Их 384 тысячи человек, они имеют регистрацию по месту пребывания, но не имеют регистрации по месту жительства, которую требуют теперь школы. А есть еще дети лиц без гражданства. И опять речь идет о тысячах человек.
Наконец, нелегальные мигранты. Мы, граждане России, живущие в Москве и других российских городах на совершенно законных основаниях, – чего мы хотим? Чтобы дети нелегальных мигрантов ходили все же в школу, изучали наш язык, культуру и традиции? Или мы хотим, чтобы эти дети в школу не ходили, языка не знали, организовывались в гетто и не имели ни малейшей возможности получить никакой профессии, кроме профессии бандита?
Первой на приказ Минобрнауки, закрепощающий наших детей, обратила внимание председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина. Юристы «Гражданского содействия» собираются новый приказ оспаривать. Их возражения в отличие от приведенных выше наших житейских возражений чисто юридические. По их мнению, приказ противоречит статье 43 Конституции РФ, дающей право на образование, статье 3 Федерального закона «О праве граждан на свободу передвижения» и Всеобщей Конвенции о правах ребенка, гарантирующей каждому ребенку право на образование, а также статье 2 протокола 1 Европейской конвенции о защите прав человека, запрещающей отказывать человеку в праве на образование.
Беда только в том, что если десять лет назад можно было подать судебный иск в защиту «неопределенного круга лиц», то теперь эта практика отменена. Десять лет назад, иными словами, можно было подать в суд на сам 107-ой приказ Минобрнауки. Теперь можно подать иск только в защиту конкретного человека, чьих детей согласно 107-му приказу не берут в школу из-за отсутствия регистрации на территории, закрепленной за школой. У «Гражданского содействия» есть такие случаи. Его юристам предстоит множество судебных процессов, прежде чем государство догадается, что легче отменить крепостнический приказ Минобрнауки. По мере необходимости мы готовы в этих процессах участвовать.
Вторая беда в том, что на пресс-конференцию Ганнушкиной, посвященной закрепощению наших детей, пришел один (внимание! один!) журналист. И это небрежение общества к правам и свободам наших детей представляется «Правонападению» нестерпимым. Взрослые люди, с таким интересом обсуждающие новый закон о митингах, могут встать и уехать из страны, где им запрещают гулять по улицам и высказываться. Дети же не могут встать и уехать из страны, где им запрещают учиться в той школе, которая им удобна и нравится. Полагаю, что нарушение прав ребенка куда нестерпимее, чем нарушение прав взрослого. Ребенок не может самостоятельно ни отстоять свои права, ни избежать их нарушения. Поэтому мы будем помогать «Гражданскому содействию» не только скромными нашими юридическими силами, но и по-журналистски следить, как раз за разом юристы «Гражданского содействия» спасают конкретного ребенка от крепостнического закона.
Маленькие крепостные
Государство привязало детей к земле
Валерий Панюшкин,
руководитель проекта «Русфонд.Право» Российского фонда помощи (Русфонда)
7 мая 2012, в день инаугурации президента Путина Минобрнауки обнародовал приказ №107, согласно которому дети могут учиться исключительно по месту регистрации. Если ее нет или ребенок зарегистрирован не там, где живет, то теперь он не имеет права поступить в школу. Свидетельство о регистрации на закрепленной за школой территории теперь при поступлении обязательно.
Кого этот приказ касается? Всех! Наивно думать, что только незаконных мигрантов. Предположим, один из супругов тяжело заболел. На время лечения ребенка отправили к бабушке, даже не в другой город, а в другой район города. Так там ребенок не сможет поступить в школу, пока не зарегистрирован.
Родители развелись? Ребенок живет с мамой и отчимом, а прописан у папы? Так он не сможет поступить в школу под окнами квартиры отчима, если отчим не против, чтобы пасынок жил с ним, но не хочет его прописывать. Или если в квартире прописаны старшие дети отчима, выросшие и выехавшие, но прописанные. Тогда органы опеки откажут в регистрации из-за нарушения санитарных норм или ухудшения жилищных условий ребенка, который прежде был прописан у папы в квартире.
Или, предположим, ваша квартира стала предметом рейдерского захвата (тысячи таких случаев). Вы судитесь, и жилье на время арестовано. И пока идет суд, ваш ребенок не попадет в школу.
Или ребенка лечат амбулаторно. Лечение долгое, приходится снимать жилье возле клиники (таких случаев много в Русфонде и в других фондах). Так нельзя этому ребенку ходить в школу, если он прописан не то что в другом городе, а в другом районе города.
Автор этих строк в детстве жил на Комсомольском проспекте в Москве, а учился на Никитских воротах, потому что там была хорошая английская школа. Так вот и это теперь нельзя. Когда автору этих строк было десять лет, пришлось на три месяца переехать в Ленинград, чтобы маме сделали уникальную операцию. Ходил целую четверть в школу неподалеку от дома маминой сестры. Теперь невозможно и это.
Согласно новому приказу не могут поступить в школу дети беженцев и дети людей, получивших на территории России временное убежище, их 4000 человек. И дети иностранцев, не имеющих вида на жительство, но имеющих разрешение на временное проживание, то есть находящихся на территории России легально. Их 384 тысячи человек, они имеют регистрацию по месту пребывания, но не имеют регистрации по месту жительства, которую требуют теперь школы. А есть еще дети лиц без гражданства. И опять речь идет о тысячах человек.
Наконец, нелегальные мигранты. Мы, граждане России, живущие в Москве и других российских городах на совершенно законных основаниях, – чего мы хотим? Чтобы дети нелегальных мигрантов ходили все же в школу, изучали наш язык, культуру и традиции? Или мы хотим, чтобы эти дети в школу не ходили, языка не знали, организовывались в гетто и не имели ни малейшей возможности получить никакой профессии, кроме профессии бандита?
Первой на приказ Минобрнауки, закрепощающий наших детей, обратила внимание председатель комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина. Юристы «Гражданского содействия» собираются новый приказ оспаривать. Их возражения в отличие от приведенных выше наших житейских возражений чисто юридические. По их мнению, приказ противоречит статье 43 Конституции РФ, дающей право на образование, статье 3 Федерального закона «О праве граждан на свободу передвижения» и Всеобщей Конвенции о правах ребенка, гарантирующей каждому ребенку право на образование, а также статье 2 протокола 1 Европейской конвенции о защите прав человека, запрещающей отказывать человеку в праве на образование.
Беда только в том, что если десять лет назад можно было подать судебный иск в защиту «неопределенного круга лиц», то теперь эта практика отменена. Десять лет назад, иными словами, можно было подать в суд на сам 107-ой приказ Минобрнауки. Теперь можно подать иск только в защиту конкретного человека, чьих детей согласно 107-му приказу не берут в школу из-за отсутствия регистрации на территории, закрепленной за школой. У «Гражданского содействия» есть такие случаи. Его юристам предстоит множество судебных процессов, прежде чем государство догадается, что легче отменить крепостнический приказ Минобрнауки. По мере необходимости мы готовы в этих процессах участвовать.
Вторая беда в том, что на пресс-конференцию Ганнушкиной, посвященной закрепощению наших детей, пришел один (внимание! один!) журналист. И это небрежение общества к правам и свободам наших детей представляется «Правонападению» нестерпимым. Взрослые люди, с таким интересом обсуждающие новый закон о митингах, могут встать и уехать из страны, где им запрещают гулять по улицам и высказываться. Дети же не могут встать и уехать из страны, где им запрещают учиться в той школе, которая им удобна и нравится. Полагаю, что нарушение прав ребенка куда нестерпимее, чем нарушение прав взрослого. Ребенок не может самостоятельно ни отстоять свои права, ни избежать их нарушения. Поэтому мы будем помогать «Гражданскому содействию» не только скромными нашими юридическими силами, но и по-журналистски следить, как раз за разом юристы «Гражданского содействия» спасают конкретного ребенка от крепостнического закона.
