ЧЬИ ЭТО ДЕТИ

Валерий ПАНЮШКИН,
специально для Российского фонда помощи

Принятие закона о патронатном воспитании сопровождается непривычными для теперешнего созыва Государственной думы страстями. Закон этот, предложенный депутатом Екатериной Лаховой, был внесен в парламент, непонятным образом оттеснив другой закон на эту тему, предлагавшийся министром образования Сергеем Фурсенко. Прошел первое чтение, но со второго чтения был снят, после пламенной речи депутата Александра Лебедева, обвинявшего закон в том, что тот, дескать, противоречит "Плану Путина". Одновременно епископ Марк обвинил депутата Лахову в попытке "монополизировать детей".

Борьба против закона, бюрократизирующего устройство сирот в семьи, развернулась нешуточная. По слухам, вице-премьер Дмитрий Медведев поручил министерству образования вновь вернуться к подготовленному в недрах министерства закону и в январе внести его в правительство. На самом деле суть борьбы в том, позволит ли общество чиновникам безраздельно распоряжаться самым дорогим, что у общества есть - детьми.

Патронатное воспитание или так называемые "фостеровские семьи" - это, кто не знает, такая форма устройства сирот, когда дети юридически числятся живущими в детском доме, а фактически живут в приемных семьях. Детский дом в этом случае становится скорее социальной службой, помогающей приемным родителям найти детей, а детям - найти приемных родителей. Кроме того, детский дом психологически готовит родителей к тому, что у них в доме появится не самый простой, как правило, ребенок. А ребенка сотрудники детского дома готовят к попаданию в семью. Когда у патронатных родителей и приемного ребенка возникают психологические или медицинские проблемы, сотрудники детского дома помогают эти проблемы решать. И еще детский дом берет на себя решение юридических проблем ребенка, поскольку ребенок юридически остается на попечении государства. Во всем мире фостеровские семьи успешно существуют. В России детей из фостеровских семей в детский дом возвращают значительно реже, чем возвращают детей в детский дом обычные усыновители.

Главное возражение, которое выдвигают противники патронатного воспитания (они же чиновники, они же сторонники закона Екатерины Лаховой), заключается в том, что патронат - это никакое не решение проблемы сиротства, поскольку сироты, как были в детском доме, так в детском доме юридически и остаются. Логика чиновников проста: если по документам ребенок в детском доме, значит, он и есть в детском доме, даже несмотря на то, что живет в квартире с любящими его мамой и папой, получает заботу, любовь, внимание и все, что полагается детям в обычной семье.

Глубинная причина, заставляющая чиновников ненавидеть самое идею патроната, заключается в том, что распределением детей в семьи занимаются не они, чиновники, а психологи, воспитатели и приемные родители. Связи между психологами детского дома, детьми и родителями становятся в случае фостеровских семей значительно более сильными, чем связи приемного родителя и государства в случае обычного усыновления. Дети, если существуют фостеровские семьи, становятся предметом заботы общества, а не государства. Тем временем, государство продолжает нести ответственность за детей, судьбами которых не распоряжается. Вот главная проблема.

Если пересказывать закон, внесенный Екатериной Лазовой в двух словах, то суть такова: пока ребенок в детском доме, его судьбой должно безраздельно распоряжаться государство. Как только ребенок попал из детского дома в семью, государство снимает с себя всякую за этого ребенка ответственность.

Суть закона, подготовленного в министерстве образования, обратная: пока ребенок в детском доме, судьбу его, кроме государства, решают еще и специалисты психологи и воспитатели, непосредственно с этим ребенком работающие. А когда ребенок попадает в приемную семью, государство продолжает нести за ребенка ответственность и следить за благополучием ребенка.

Это два принципиально разных подхода к жизни, и, думается, поэтому вокруг закона такая ожесточенная полемика. Это два разных мировоззрения.

Закон Лаховой предполагает такое устройство жизни, когда государство диктует гражданам, как жить, а если граждане не слушаются и если у них проблемы, то нельзя гражданам рассчитывать на помощь государства, потому что слушаться было надо.

Закон Минобра предполагает такое устройство мира, в котором граждане сами могут устраивать жизнь по своему усмотрению, и государство не вмешивается. Не вмешивается до тех пор, пока у граждан не возникнут проблемы, и если проблемы возникнут, то государство готово помочь. Иными словами, полемика вокруг закона о патронате сводится к вопросу, гражданин ли существует для государства или государство для гражданина.

Мои предпочтения очевидны. Я полагаю, что чиновникам пора бы понять, во-первых, что ребенку все равно, числится ли он по документам в детском доме или в семье. Ему не все равно, просыпается ли он на детдомовской койке или в уютной спальне от маминого поцелуя. И если приемной маме удобнее целовать ребенка и заботиться о ребенке, зная, что юридические его проблемы берет на себя государство, то государство от тяжести детских юридических проблем (таких, например, как полагающаяся сироте жилплощадь) не надорвется.

Чиновникам пора понять, во-вторых, что сироты - это не государственные дети, а общественные. И, стало быть, заниматься ими должно общество, огромное число разных людей, и государственная монополия на сирот неуместна.

Чиновники должны понять, в-третьих, что государство не имеет права снимать с себя ответственность не только за усыновленных сирот, но и за вполне благополучных детей, растущих в своих кровных семьях. Потому что государство нанято нами за наши деньги, чтобы решать наши проблемы.