Акции

Из письма Ирины Тарасовой, мамы Давида: «Мой сын родился с расщелиной верхней губы, твердого и мягкого нёба и альвеолярного отростка верхней челюсти. Местный хирург посоветовал обратиться в московские клиники. В Центр челюстно-лицевой хирургии в Москве я привезла Давида в двухнедельном возрасте. Составили план лечения. Для проведения первой операции надо было набрать вес, а кормить малыша было крайне трудно: все выливалось через нос...» →

Ульяна Савочкина живет вместе с мамой, папой и младшей сестрой Дариной в деревне Курнявцево, пригороде Брянска. Правда, сейчас у Савочкиных посменно находятся еще и бабушки с обеих сторон. Они берут на себя помощь по дому и заботу о Дарине, пока Ульяна с мамой на реабилитации. В июле 2022 года Ульяну, ехавшую на велосипеде, сбил автофургон, который гнал по тихой сельской дороге, превышая допустимую скорость. Помимо многочисленных переломов и ушибов внутренних органов девочка получила тяжелейшую черепно-мозговую травму, после которой заново учится жить. Ульяна уже прошла три курса восстановительного лечения в подмосковном реабилитационном центре «Три сестры». Научилась глотать, двигать руками и ногами, сидеть самостоятельно и стоять с поддержкой – и лечение необходимо продолжать. Нужны еще три курса, которые вместе стоят более 1,6 млн руб. У семьи Савочкиных нет таких денег. →

Максим Савенков живет в Астрахани с мамой и двумя братьями. Он учится в третьем классе, а в свободное время конструирует модели из лего – любимое занятие помогает мальчику отвлечься от своих болячек и бесконечного лечения. Дышит Максим с трудом, говорить и жевать ему тоже нелегко, и любую простуду он переносит тяжело. Все дело в недоразвитых челюстях, искривленном устье носа и расщелине нёба, доставшихся ему с рождения. В московском Центре челюстно-лицевой хирургии мальчик лечится с одиннадцати месяцев – позади две операции и длительные курсы ортодонтии. Сейчас Максиму срочно нужна еще одна операция – костная пластика нёба, но госквоты закончились, и в этот раз оплата ложится на плечи его мамы. Для нее такой груз не по силам – она одна воспитывает троих сыновей.  →

Из письма Лом-Али Медаева, папы Мансура: «В середине августе прошлого года у сына заболела спина, а затем поднялась высокая температура, раздулся живот. Врачи направили Мансура на анализ крови. Тут и выяснилось, в чем причина всех бед: в крови у сына обнаружили онкоклетки! Его срочно направили на обследование и лечение в Москву. Сначала взяли пункцию костного мозга, она показала, что у Мансура рак крови. Ему начали проводить химиотерапию, но лейкоз не отступал. Врачи сообщили мне, что для спасения сына нужна пересадка костного мозга. Подходящего донора в российских регистрах для Мансура не нашлось...»  →

Из письма Владимира Грызлова, папы Андрея: «Наш сын инвалид с детства, у него врожденная двусторонняя косолапость и ослабленные мышцы ног. В селе, где мы живем, ортопеда нет, поэтому косолапость Андрюше лечили в Магнитогорске с трех недель от роду, по методу Понсети. Лечение оплачивали сами. Стопы выпрямились, но ходить сын не мог из-за слабости. После восстановительного лечения Андрюша в два года смог стоять у опоры, а еще через год сделал первые шаги. Мы возили сына в санаторий в Евпатории, он постоянно занимается лечебной физкультурой, ему делают массаж. Все это за свой счет. Но в восемь лет правая стопа стала вновь подворачиваться, Андрюше больно ходить...»  →

Миша Коншин с мамой, папой и старшим братом живет в Старом Осколе Белгородской области. У мальчика тяжелейшее заболевание – остеосаркома, рак правой плечевой кости. Миша уже прошел несколько курсов химиотерапии, которые ему помогли. Теперь медики собираются удалить опухоль и установить эндопротез, чтобы сохранить ребенку руку. Дорогой эндопротез под госквоту не подпадает. А в семье Коншиных таких денег – больше 3,6 млн руб. – нет и быть не может. →

Из письма Екатерины Синицыной, мамы Тимура: «В восемь месяцев Тимур упал с дивана и получил черепно-мозговую травму. Я на полчаса оставила его с отцом, а вернулась – он вялый, не ест, не спит. Ручки и ножки повисли. Я вызвала скорую. В больнице обнаружили внутримозговую гематому и кровоизлияние в мозг. Врачи сказали, что гематома угрожает жизни. Провели трепанацию черепа, гематому удалили, костный дефект черепа закрыли кожей. Меня готовили к худшему, но сына спасли. Тимур плохо держал голову и мог улыбнуться лишь левой половиной лица, правая оставалась неподвижной. И вся правая сторона тела была обездвижена...» →

У Сони Ланге из Владивостока несовершенный остеогенез – ломкие кости. За коротенькую еще свою жизнь малышка успела сломать голень, позвоночник и трижды бедро в одном и том же месте. Вот прямо сейчас она лежит в гипсе с третьим переломом бедра. Странно писать такое, но это наиболее удачный момент, чтобы сделать операцию – вставить в ломаные-переломаные кости специальный штифт, «растущий» вместе с ребенком. Если кость срастется сама собой, без штифта, то будет деформированной и продолжит ломаться снова и снова.  →

Из письма Ольги Дзекун, мамы Леши: «Леша родился слабым, в физическом развитии отставал, не ползал и не ходил до двух лет. После генетического обследования ему диагностировали врожденную мышечную дистрофию – это заболевание проявляется слабостью мышц и недоразвитием суставов. В пять лет сын уже не мог стоять и ходить, несмотря на реабилитацию. Передвигается в коляске. На время сна подключаем аппарат искусственной вентиляции легких, так как есть риск остановки дыхания!..» →