Акции

Саша болеет уже полтора года. Это больше половины жизни – Саше от роду всего 2 года и 8 месяцев. Его болезнь нейробластома такая тяжелая, что говорить надо не о лечении, а о спасении. Его уже спасали химиотерапией в Тернополе и Киеве, ему удалили опухоль и почку, даже пересадили костный мозг – его собственный, специально обработанный. А когда показалось, что уже спасли, рак вернулся. И тогда украинские врачи сказали Сашиной маме: «Везите в Петербург, к профессору Белогуровой. Это ваш последний шанс». →

Ксюше Ожеговой два года. У девочки острый миелобластный лейкоз. Такой вид рака крови, для лечения которого непременно требуется трансплантация костного мозга. К счастью, один из двоих старших братьев Ксюши оказался идеальным донором для сестры. Ей уже сделали трансплантацию. Теперь, чтобы Ксюше выжить, нужны противогрибковые и противовоспалительные препараты. Валерий Панюшкин рассказывает о девочке священнику церкви Косьмы и Дамиана отцу Александру Борисову. →

Мальчику почти два года, а он все еще не говорит. Он глухой от рождения. Даже со слуховыми аппаратами мальчик предпочитает не ориентироваться на слух и больше доверяет жестам. Теоретически восстанавливающую слух кохлеарную имплантацию государство обещает бесплатно всем глухим детям. Практически очередь бесконечно длинна, и неумолимо уходит время, отпущенное ребенку на то, чтобы научиться говорить. →

Саша Квашенко чуть старше года. Она живет в Хабаровске. У нее тяжелый порок сердца. Российские врачи боятся оперировать ее и рекомендуют подождать, пока девочка подрастет настолько, чтобы хирургические инструменты стали ей соразмерны. Врачи говорят: если доживет до полутора лет, вот тогда и прооперируем. Немецкие врачи настаивают на том, что оперировать надо как можно быстрее, пока с сердцем ребенка не произошло необратимых изменений. →

Саша болеет уже четыре года, а всего ему шесть. Лечение идет с переменным успехом. Перемирия тут никакого быть не может, да и равновесие только кажущееся. Рак крови, лимфобластный лейкоз. Если его не добьешь, он не сдастся. Вот сейчас врачи Архангельской детской областной больницы уже второй раз, используя химиотерапию, отогнали болезнь. Но ремиссия – еще не победа, она в любой момент может обернуться рецидивом. А победить лейкоз можно только с помощью чужого костного мозга, свой не справляется.  →

Лере Поповой три с половиной года. У нее такой порок сердца, что врачи прямо говорили маме: девочка — не жилец. Тогда мама из своего поселка Переяславка Хабаровского края сама нашла клинику в Германии, и тамошние врачи ответили, что девочка может быть прооперирована и спасена. Операция делается в два этапа. Первый этап сделан. На второй этап денег нет. →

Девочке два года. У нее тяжелый порок сердца. Нет легочной артерии. В России врачи говорят, что если девочка проживет лет до пятнадцати, ей можно будет пересадить легкое, с которым она проживет еще лет до двадцати. В Германии врачи говорят, что Дашино сердце можно оперировать, причем с хорошим прогнозом, причем, чем быстрее, тем лучше. →

Этой девочке из Севастополя 11 лет. Мы в фонде, уже больше полугода занимаясь ее судьбой, зовем Дашу Севастопольской, как легендарную сестру милосердия времен Крымской войны, – помните, у Льва Толстого? Правда, если та Даша спасала, то нашу надо саму спасать. У нее редкая наследственная болезнь крови: апластическая анемия Фанкони. Еще несколько лет назад пришлось бы добавить: неизлечимая. Теперь таким больным может помочь трансплантация стволовых клеток. Но на Украине ее не делают, а лечение в России для Даши платное и очень дорогое. →

Герману Кузьмину один год и десять месяцев. Это не тот возраст, чтобы взять да и рассказать свою историю. Гера еще в четыре месяца от роду испытал приступ астмы. А в полтора года у него отнялись ноги, и даже врачи сначала не могли определить, что это за беда такая. Потом разобрались: у Геры острый лимфобластный лейкоз. Мальчик слышит эти слова и хорошо, что не понимает их. Это рак крови.  →