Акции

Бед в 13-летней жизни Насти Пименовой столько, что хватило бы на десятерых. Но судьбе одного рака крови показалось мало – у Насти сразу два лейкоза: острый миелобластный и острый лимфобластный. То, что девочка жива и даже выведена в ремиссию, большая удача. Пока ее лечат в отделении гематологии Нижегородской областной детской больницы. Однако теперь спасти Настю можно только при помощи пересадки донорских стволовых клеток, ее готовы выполнить врачи Института им. Р.М. Горбачевой в Петербурге. Медлить с поиском донора нельзя, иначе ремиссия будет потеряна. Но прежде надо еще найти миллион рублей.  →

Ане Андреевой шесть лет, а она уже дважды побывала там, откуда обычно не возвращаются. Или даже трижды. Ей еще при рождении заводили сердце - реанимировали. Потом прицепился лейкоз, и Аню оживляли еще два раза. Несмотря на возраст, она знает о своей болезни и о том, что ей не нашли совместимого донора. И остается только одна возможность. Но Аня так хочет жить, что способна заставить работать на себя и этот последний шанс. Так считают ее мама и ее питерские врачи. Это как раз те люди, которые дают ей шанс. Но нужна еще и ваша помощь, без нее не обойтись. →

Девочке почти полтора года. Но она не ходит и даже не ползает, потому что это очень тяжело. Она плохо растет, потому что расти тяжело. Она плохо ест, потому что жевать тяжело, и если глотать слишком часто, то начинается одышка. Одышка не прекращается, даже если просто лежать тихо. У нее порок сердца. Кардиологи сказали ее маме абсурдную с точки зрения русского языка фразу – надейтесь на плохое. →

16 октября, в день ее рождения, Даше Кузнецовой врачи сделали пункцию, убедились в стремительном росте раковых клеток и назначили высокодозную химиотерапию. Вот такой получился праздник. Но другого выхода не было: обычная химиотерапия результата не дала. Даша попала в группу высокого риска, и теперь надо с помощью «супер-химии» поддержать девочку до трансплантации костного мозга. Это единственно возможный Дашин шанс победить рак. Родственных доноров у нее нет. Нужен чужой. →

Восьмилетний Сережа Калмыков болеет два с половиной года. У него лейкоз. И вот так сложилось, что для него кругом засада. Лечить начали поздно – и болезнь вернулась. Когда выяснилось, что без пересадки костного мозга не обойтись, – долго ждали квоты. И родственного донора нет – три старших брата Сережи от другого отца. Искали костный мозг в международном регистре – не нашли. Теперь вся надежда на пересадку стволовых клеток от мамы. Это очень опасно и очень дорого. Специальное оборудование и лекарства обойдутся в миллион рублей. →

У двухлетней Майи Мухамедназаровой из Казани паралич лицевого нерва — результат врачебной ошибки, как уверены родители этой девочки. Они сами медики, наверняка знают, что говорят. И еще у Майи очень мало времени. Если не сделать операцию до конца этого года, мышцы лица окончательно атрофируются, и лицо останется парализованным до конца жизни. →

Алена Азуп готовилась идти в первый класс, а попала в больницу, прямиком в реанимацию. С тех пор у нее меняются только палаты, больницы, врачи и даже города. После Вологды – Петербург, Институт имени Р.М. Горбачевой. Лучше бы изменился диагноз. Но он как был, так и остается: острый лимфобластный лейкоз. Спасти Алену может трансплантация стволовых клеток, но предварительный поиск в Фонде Морша показал лишь незначительное число доноров костного мозга. Времени на новый тщательный поиск уже нет – принято решение о пересадке пуповинной крови.  →

Ангелине Гусельниковой четыре года. У нее тяжелый врожденный сколиоз. Позвоночник искривлен на сто градусов, то есть почти под прямым углом. И дело не в том, что это не красиво. Дело в том, что сдавлены внутренние органы, сердце врезается в легкие, почки врезаются в печень. Такие дети не живут долго, если не вставить им в спину американскую раздвигающуюся железяку, гибкий и прочный высокотехнологичный прут, который распрямляет позвоночник и растет вместе с ребенком. →

Мальчику два с половиной года, и он уже дважды перенес мощные переливания крови. Дважды ему перешивали сердечные сосуды, его собственную кровь остужали, и он продолжал жить благодаря аппарату искусственного кровообращения. Так ему сделали две операции, как говорят врачи, «по жизненным показаниям». Теперь нужна еще одна, третья, – и тоже по самым что ни на есть жизненным показаниям. Без нее не жить. Но нет денег.  →