25.11.2011
Лекарства для Димы Чукреева оплачены. Спасибо!
18 ноября здесь на сайте, в Газете.ru и на сайтах «Коммерсантъ», «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы опубликовали историю четырехлетнего Димы Чукреева из Омска («Безжалостный диагноз», Валерий Панюшкин). У мальчика рак крови – острый лимфобластный лейкоз. В октябре Диме провели очень опасную гаплоидентичную пересадку костного мозга в петербургском Институте им. Р.М. Горбачевой. Теперь, когда его иммунитет ослаблен, жизненно нужны лекарства для предупреждения инфекций стоимостью 979 199 руб. Эту сумму для Димы собрали наши читатели, и мальчика уже лечат нужными препаратами. Родители Димы благодарят вас за помощь, дорогие друзья! Примите и нашу признательность. Мы будем следить за судьбой Димы.
18.11.2011
Безжалостный диагноз
Диме Чукрееву после пересадки костного мозга нужны лекарства
Мальчику четыре года. У него острый лимфобластный лейкоз. Cтандартная химиотерапия привела к тому, что лейкоз отступил ненадолго, но вскоре рецидивировал с удвоенной силой. Теперь после каждого курса химии рак будет отступать ненадолго, а потом возвращаться снова и снова, пока не победит мальчика. Единственное спасение – трансплантация костного мозга. Она уже проведена, но теперь Диме не хватает антибиотиков и противогрибковых препаратов, чтобы предотвратить развитие инфекций, смертельно опасных для ослабленного организма ребенка. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Диму поэту ЛЬВУ РУБИНШТЕЙНУ.
– Дима заболел в год и два месяца. Болезнь поначалу проявлялась в том, что мальчик хромал, а потом и вовсе перестал ходить. Я не знаю, могла ли мама подумать, что у ребенка рак, видя, как ребенок хромает, но врач-то должна была догадаться направить малыша на анализ крови. Вместо этого доктор упорно диагностировала ОРЗ и не хотела предположить никаких серьезных диагнозов. Так часто бывает с детьми, больными раком крови. Участковые врачи до последнего отказываются даже и предположить рак…
– Я понимаю это, потому что сам принадлежу к людям, испытывающим ужас перед онкологическими заболеваниями…
– Но ведь лечится же давно рак крови, особенно у детей…
– Я знаю. И тем не менее, я привык к слову «рак» относиться с мистическим содроганием. И дело даже не в том, что двое моих близких умерли от рака. Мне кажется, главная проблема нашего образа жизни заключается в том, что мы боимся поставить точный и страшный диагноз. Я не только о врачах сейчас говорю. Я говорю и о литераторах. Я думаю, главная задача эссеистов и поэтов – диагностика. Диагностика, будь то медицинская или поэтическая, должна быть безжалостной. Но чтобы появились безжалостные диагносты, мы все должны верить, что неизлечимых болезней не бывает.
– После стандартного курса химиотерапии, когда казалось, что вот-вот мальчик должен выздороветь, когда родители думали, что наконец-то весь этот ужас закончится, у Димы стала вдруг болеть голова. Боли все усиливались, и потребовалось довольно много времени, чтобы понять – это рецидив. Не хочется ведь верить в худшее. После полугода страданий кажется же естественным, чтобы наступило облегчение. Невозможно поверить, что как бы ребенку ни было плохо, всегда может стать еще хуже.
– И не нужно ни во что такое верить. В человеке существует защитный механизм, который вырабатывает надежду и не позволяет думать, что как бы тебе ни было плохо, может стать еще хуже. Только древние китайские мудрецы могли не надеяться на лучшее и относиться спокойно к отсутствию надежды. Обычному человеку трудно думать, что может быть хуже. И не надо культивировать в себе отчаяние. Мне кажется, что сам факт надежды может быть терапевтическим. Мне кажется, что как бы нам ни было плохо, нам свойственно упорно ждать лучшего.
– Когда врачи постановили, что без трансплантации не обойтись, Димина мама была беременна вторым ребенком. Они стали ждать рождения нового ребенка не просто так, как обычные люди ждут. Они еще и надеялись, что младший ребенок сможет стать донором костного мозга для старшего. Ты ведь знаешь, что пуповинная кровь – это практически то же самое, что костный мозг?
– То есть можно забрать пуповинную кровь без вреда для младенца, и она станет заменой костного мозга старшему мальчику?
– Да. Если только младенец подойдет старшему брату как донор. Если совпадет ДНК.
– Это очень сильная история. Если младший ребенок подойдет старшему в доноры, если ситуация разрешится счастливо, то этот маленький ребенок будет счастлив, уже потому, что самим фактом своего рождения спас брата. Это духоподъемно. Не просто рождается новый человек, а еще и спасает кого-то самим фактом своего появления на свет.
– Беда только в том, что младший ребенок не подошел Диме в доноры. Донором для Димы стал папа. Если бы младший ребенок подошел, то мог бы гордиться, когда вырастет, но…
– Никаких но, мне кажется. В счастливом случае следовало, конечно, рассказать младшему ребенку, какой он герой, и как спас старшего брата. Но в случае неудачи рассказывать не надо. Ребенок родился, его надо любить. Прекрасно было бы, если бы он мог спасти брата, но не его вина, что не может. Не надо ему портить жизнь. Не надо развивать в нем чувство вины. Я совершенно уверен, что рождающийся ребенок является не объектом, а субъектом своего появления на свет. Ребенок рождается не тогда, когда родители этого хотят, не тогда, когда он нужен кому-то из уже живущих. Ребенок рождается тогда, когда он сам этого хочет, когда ему самому это нужно или когда он сам это должен.
Фото Виктора Костюковского
и Ирины Калашниковой
Для спасения четырехлетнего Димы Чукреева
не хватает 779 199 руб.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург): «Диагноз острый лимфобластный лейкоз был установлен Диме еще в Омске, там он лечился и в срок вышел в ремиссию. Но в феврале этого года возник ранний костномозговой рецидив и диагностирован еще и нейролейкоз – частое осложнение лейкемии, поражение опухолевыми клетками центральной нервной системы. Диме провели высокодозную химиотерапию и вновь добились ремиссии. Но после рецидива ребенок нуждается в трансплантации костного мозга, иначе рецидивы будут повторяться, и ребенок погибнет. В августе Димина мама родила второго сына, но, к сожалению, он не подошел в качестве донора. Поиск совместимого неродственного донора не принес успеха. Поэтому донором стал отец Димы. 27 октября мы провели Диме гаплотрансплантацию. Так как это самый опасный вид пересадки, важна мощная сопроводительная терапия, лекарства для предотвращения инфекционных осложнений».
Лекарства для Димы обойдутся 979 199 руб. Таких денег у Чукреевых нет. Одна московская компания, традиционно пожелавшая остаться не названной, внесет 200 тыс. руб. То есть не хватает еще 779 199 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Диму Чукреева, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер).
«Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования поставщику лекарств и отчитается по произведенным тратам. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа. Спасибо.
Экспертная группа Российского фонда помощи
Лекарства для Димы Чукреева оплачены. Спасибо!
18 ноября здесь на сайте, в Газете.ru и на сайтах «Коммерсантъ», «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы опубликовали историю четырехлетнего Димы Чукреева из Омска («Безжалостный диагноз», Валерий Панюшкин). У мальчика рак крови – острый лимфобластный лейкоз. В октябре Диме провели очень опасную гаплоидентичную пересадку костного мозга в петербургском Институте им. Р.М. Горбачевой. Теперь, когда его иммунитет ослаблен, жизненно нужны лекарства для предупреждения инфекций стоимостью 979 199 руб. Эту сумму для Димы собрали наши читатели, и мальчика уже лечат нужными препаратами. Родители Димы благодарят вас за помощь, дорогие друзья! Примите и нашу признательность. Мы будем следить за судьбой Димы.
18.11.2011
Безжалостный диагноз
Диме Чукрееву после пересадки костного мозга нужны лекарства
Мальчику четыре года. У него острый лимфобластный лейкоз. Cтандартная химиотерапия привела к тому, что лейкоз отступил ненадолго, но вскоре рецидивировал с удвоенной силой. Теперь после каждого курса химии рак будет отступать ненадолго, а потом возвращаться снова и снова, пока не победит мальчика. Единственное спасение – трансплантация костного мозга. Она уже проведена, но теперь Диме не хватает антибиотиков и противогрибковых препаратов, чтобы предотвратить развитие инфекций, смертельно опасных для ослабленного организма ребенка. ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН рассказывает про Диму поэту ЛЬВУ РУБИНШТЕЙНУ.
– Дима заболел в год и два месяца. Болезнь поначалу проявлялась в том, что мальчик хромал, а потом и вовсе перестал ходить. Я не знаю, могла ли мама подумать, что у ребенка рак, видя, как ребенок хромает, но врач-то должна была догадаться направить малыша на анализ крови. Вместо этого доктор упорно диагностировала ОРЗ и не хотела предположить никаких серьезных диагнозов. Так часто бывает с детьми, больными раком крови. Участковые врачи до последнего отказываются даже и предположить рак…– Я понимаю это, потому что сам принадлежу к людям, испытывающим ужас перед онкологическими заболеваниями…
– Но ведь лечится же давно рак крови, особенно у детей…
– Я знаю. И тем не менее, я привык к слову «рак» относиться с мистическим содроганием. И дело даже не в том, что двое моих близких умерли от рака. Мне кажется, главная проблема нашего образа жизни заключается в том, что мы боимся поставить точный и страшный диагноз. Я не только о врачах сейчас говорю. Я говорю и о литераторах. Я думаю, главная задача эссеистов и поэтов – диагностика. Диагностика, будь то медицинская или поэтическая, должна быть безжалостной. Но чтобы появились безжалостные диагносты, мы все должны верить, что неизлечимых болезней не бывает.
– После стандартного курса химиотерапии, когда казалось, что вот-вот мальчик должен выздороветь, когда родители думали, что наконец-то весь этот ужас закончится, у Димы стала вдруг болеть голова. Боли все усиливались, и потребовалось довольно много времени, чтобы понять – это рецидив. Не хочется ведь верить в худшее. После полугода страданий кажется же естественным, чтобы наступило облегчение. Невозможно поверить, что как бы ребенку ни было плохо, всегда может стать еще хуже.
– И не нужно ни во что такое верить. В человеке существует защитный механизм, который вырабатывает надежду и не позволяет думать, что как бы тебе ни было плохо, может стать еще хуже. Только древние китайские мудрецы могли не надеяться на лучшее и относиться спокойно к отсутствию надежды. Обычному человеку трудно думать, что может быть хуже. И не надо культивировать в себе отчаяние. Мне кажется, что сам факт надежды может быть терапевтическим. Мне кажется, что как бы нам ни было плохо, нам свойственно упорно ждать лучшего.– Когда врачи постановили, что без трансплантации не обойтись, Димина мама была беременна вторым ребенком. Они стали ждать рождения нового ребенка не просто так, как обычные люди ждут. Они еще и надеялись, что младший ребенок сможет стать донором костного мозга для старшего. Ты ведь знаешь, что пуповинная кровь – это практически то же самое, что костный мозг?
– То есть можно забрать пуповинную кровь без вреда для младенца, и она станет заменой костного мозга старшему мальчику?
– Да. Если только младенец подойдет старшему брату как донор. Если совпадет ДНК.
– Это очень сильная история. Если младший ребенок подойдет старшему в доноры, если ситуация разрешится счастливо, то этот маленький ребенок будет счастлив, уже потому, что самим фактом своего рождения спас брата. Это духоподъемно. Не просто рождается новый человек, а еще и спасает кого-то самим фактом своего появления на свет.
– Беда только в том, что младший ребенок не подошел Диме в доноры. Донором для Димы стал папа. Если бы младший ребенок подошел, то мог бы гордиться, когда вырастет, но…
– Никаких но, мне кажется. В счастливом случае следовало, конечно, рассказать младшему ребенку, какой он герой, и как спас старшего брата. Но в случае неудачи рассказывать не надо. Ребенок родился, его надо любить. Прекрасно было бы, если бы он мог спасти брата, но не его вина, что не может. Не надо ему портить жизнь. Не надо развивать в нем чувство вины. Я совершенно уверен, что рождающийся ребенок является не объектом, а субъектом своего появления на свет. Ребенок рождается не тогда, когда родители этого хотят, не тогда, когда он нужен кому-то из уже живущих. Ребенок рождается тогда, когда он сам этого хочет, когда ему самому это нужно или когда он сам это должен.
Фото Виктора Костюковского
и Ирины Калашниковой
Для спасения четырехлетнего Димы Чукреева
не хватает 779 199 руб.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург): «Диагноз острый лимфобластный лейкоз был установлен Диме еще в Омске, там он лечился и в срок вышел в ремиссию. Но в феврале этого года возник ранний костномозговой рецидив и диагностирован еще и нейролейкоз – частое осложнение лейкемии, поражение опухолевыми клетками центральной нервной системы. Диме провели высокодозную химиотерапию и вновь добились ремиссии. Но после рецидива ребенок нуждается в трансплантации костного мозга, иначе рецидивы будут повторяться, и ребенок погибнет. В августе Димина мама родила второго сына, но, к сожалению, он не подошел в качестве донора. Поиск совместимого неродственного донора не принес успеха. Поэтому донором стал отец Димы. 27 октября мы провели Диме гаплотрансплантацию. Так как это самый опасный вид пересадки, важна мощная сопроводительная терапия, лекарства для предотвращения инфекционных осложнений».
Лекарства для Димы обойдутся 979 199 руб. Таких денег у Чукреевых нет. Одна московская компания, традиционно пожелавшая остаться не названной, внесет 200 тыс. руб. То есть не хватает еще 779 199 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Диму Чукреева, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер).
«Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования поставщику лекарств и отчитается по произведенным тратам. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа. Спасибо.
Экспертная группа Российского фонда помощи
