27.05.2011
Деньги для Никиты Буренкова собраны. Спасибо!
20 мая здесь на сайте, в Газете.ru, на сайтах kommersant.ru, радио «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы рассказали историю шестилетнего Никиты Буренкова из Челябинска («Особый случай», Валерий Панюшкин). У Никиты бифенотипичевкий лейкоз, спасти его может только трансплантация здорового костного мозга. В Институте детской гематологии им. Р.И. Горбачевой в Санкт-Петербурге Никите сделают гаплоидентичную пересадку от мамы. За неделю наши читатели собрали всю необходимую сумму для покупки противоинфекционных препаратов, которые понадобятся Никите после трансплантации (598 273 руб.). Родные мальчика искренне благодарят читателей Русфонда за помощь. Спасибо, дорогие друзья!
20.05.2011
Особый случай
Никите Буренкову нужна трансплантация костного мозга
Мальчику шесть лет. У него бифенотипический лейкоз – это такой рак, что спасти может только трансплантация костного мозга. За свои шесть лет Никита четырежды был в реанимации, и сейчас лежит пластом. У него 80% бластов, то есть костный мозг больше чем на три четверти состоит из раковых клеток, которые не делают ничего хорошего, а только жрут и размножаются. Времени совсем мало. Совсем почти не осталось никакого времени. Валерий Панюшкин рассказывает про Никиту телеведущему Леониду Парфенову.
– Послушай…
– … Я только не знаю, могу ли всерьез говорить про благотворительность. До того, чтобы выработать личную стратегию благотворительности моя цивилизованность пока не дошла. Нет, я ездил в Нижнеломовский детский дом и опекал одного пацана, у которого нет рук, и которому в конце концов нашли хорошую приемную семью из Техаса. Я продавал гусей на благотворительном аукционе в пользу Нижнеломовского детского дома. Когда я был редактором «Newsweek», мы сделали специальный благотворительный выпуск и разослали его рекламодателям вместо корпоративных подарков. Я помогал этому безрукому мальчику пришить голову плюшевому медведю, вспомнил армейские навыки. Но это все несистемно как-то…
– Послушай все равно… После неудачного лечения дома в Челябинске мама повезла Никиту в Москву. Но в Москве Никите под разными благовидными предлогами в трансплантации отказали. Настоящая причина заключалась, кажется, в том, что Никита не слишком-то перспективный больной. Случай сложный…
– Я за то, чтобы относиться к сложным и неперспективным случаям по принципу «как Бог даст» или «делай, что должен»... Я человек нерелигиозный, но очень не люблю, когда люди подменяют собою божественный промысел. Со мной был случай попроще, у меня был очень хитрый перелом ноги, который поначалу пытались лечить в России. Мне говорили: «Может, и не срастется, вам же сорок пять лет...» В результате сыскался немецкий доктор Ханс Свип, добрые люди меня к нему доставили, поскольку я был нетранспортабелен, и этот доктор встретил меня словами: «Да вам всего сорок пять лет!» И за пять операций вылечил меня так, что я могу хоть бегать, хоть маршировать. Когда я слышу, что трудному больному отказали в лечении, я думаю, это вопрос общей дегуманизации нашей жизни, которая позволяет нам смотреть на человека как на перспективного или не перспективного, а не как на создание божье, судьбу которого не людям решать.
– Мальчика приняли лечиться в Петербурге. Но мальчик тяжелый. Иногда кажется, что он отчаялся уже и не хочет выздоравливать.
– Хотелось бы, еще раз говорю, чтобы решения такого рода принимались на небесах. Я много раз сталкивался с отчаянием родных и отчаянием самого пациента, но мне кажется, что у врачей должно хватать профессионального мужества, чтобы настаивать на том, чтобы человек продолжал бороться за жизнь. Пациент может выбиться из сил, его можно понять. Но критерием для того, чтобы продолжать или прекратить борьбу должна быть не усталость пациента или его родных, а профессиональное мужество и стойкость врача.
– Ты думаешь, решение о продолжении мучительного лечения должен принимать врач?
– Медицинское сообщество. Принятие этого решения должно иметь некую признанную всем медицинским сообществом процедуру. Главное, чтобы никто не сказал человеку: «А что вы хотите?!» Эти слова значат: «Сдавайся! Ты нас замучил!» К сожалению, мы часто сталкиваемся с врачами, которые уговаривают больного сдаться. И редко сталкиваемся с врачами, которые побуждают больного и всех людей вокруг продолжать борьбу. А есть еще традиция отечественной медицины говорить «Кто вас до этого лечил?». Врачи, кажется, не понимают, что подобными словами подрывают доверие друг к другу. В вузах у нас тоже говорят детям, чтобы забыли все, чему их учили в школе. А на производстве говорят молодым специалистам, чтобы забыли все, чему их учили в вузе. Это ужасно. Это значит, что никто никому не доверяет.
– И все же. Что должна делать благотворительность по-твоему: помогать самой системе здравоохранения или помогать в тех редких и трудных случаях, которые из системы здравоохранения вываливаются?
– Очевидно, что должно быть больше фондов хороших и разных. Система не справляется с системными случаями, а с исключительными случаями не справляется особенно. Люди при этом нуждаются в помощи и тогда, когда их случай один из тысячи подобных, и тогда, когда их случай уникален или особенно труден. Медицинская реформа так и не проведена. Нет системы страхования, которая системно обеспечивала бы медицинскую помощь даже и в простых случаях. Но это же не значит, что надо отказывать в лечении сложным пациентам до тех пор, пока мы наладим медицинскую помощь в стандартных случаях. Да, мы живем в системе, когда медицина приватизирована медицинским начальством. Да, мы живем по Жванецкому: «Вообще то бесплатно, но лучше заплатить. Или можно не платить, если вас не интересует результат». Да, это так, и что? Бросить теперь этого мальчика Никиту?
Фото Виктора Костюковского
и Юрия Мартьянова
Для спасения шестилетнего Никиты Буренкова
не хватает 598 273 руб.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург) рассказывает: «Диагноз Никите был поставлен всего около года назад, но болезнь протекает очень агрессивно. У малыша неблагоприятный вид рака, когда существуют признаки и лимфобластного, и миелобластного лейкозов. Еще один неблагоприятный фактор – транслокация хромосомы, так называемая филадельфийская хромосома. И вот длительной ремиссии добиться не получается. Никита приехал к нам в октябре прошлого года. У него был рецидив, тяжелые инфекционные осложнения. Мы провели терапию глевеком, и мальчик вышел в ремиссию. Буренковы уехали в декабре домой и вскоре, уже в начале января, вернулись с рецидивом. Добиться ремиссии пока не получается, нарастает число бластов, присоединяются генетические поломки. Теперь единственная надежда – трансплантация. У нас уже было несколько больных, которым мы провели гаплотрансплантацию, не достигнув ремиссии, и эти ребятишки поправлялись. Надо обязательно дать Никите шанс выздороветь».
Лекарства обойдутся родителям Никиты в 598 273 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Никиту Буренкова, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). «Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования поставщику лекарств и отчитается по произведенным тратам. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа. Спасибо.
Экспертная группа Российского фонда помощи
Деньги для Никиты Буренкова собраны. Спасибо!
20 мая здесь на сайте, в Газете.ru, на сайтах kommersant.ru, радио «Эхо Москвы», livejournal.com и Здоровье@Mail.Ru мы рассказали историю шестилетнего Никиты Буренкова из Челябинска («Особый случай», Валерий Панюшкин). У Никиты бифенотипичевкий лейкоз, спасти его может только трансплантация здорового костного мозга. В Институте детской гематологии им. Р.И. Горбачевой в Санкт-Петербурге Никите сделают гаплоидентичную пересадку от мамы. За неделю наши читатели собрали всю необходимую сумму для покупки противоинфекционных препаратов, которые понадобятся Никите после трансплантации (598 273 руб.). Родные мальчика искренне благодарят читателей Русфонда за помощь. Спасибо, дорогие друзья!
20.05.2011
Особый случай
Никите Буренкову нужна трансплантация костного мозга
Мальчику шесть лет. У него бифенотипический лейкоз – это такой рак, что спасти может только трансплантация костного мозга. За свои шесть лет Никита четырежды был в реанимации, и сейчас лежит пластом. У него 80% бластов, то есть костный мозг больше чем на три четверти состоит из раковых клеток, которые не делают ничего хорошего, а только жрут и размножаются. Времени совсем мало. Совсем почти не осталось никакого времени. Валерий Панюшкин рассказывает про Никиту телеведущему Леониду Парфенову.
– Послушай…
– … Я только не знаю, могу ли всерьез говорить про благотворительность. До того, чтобы выработать личную стратегию благотворительности моя цивилизованность пока не дошла. Нет, я ездил в Нижнеломовский детский дом и опекал одного пацана, у которого нет рук, и которому в конце концов нашли хорошую приемную семью из Техаса. Я продавал гусей на благотворительном аукционе в пользу Нижнеломовского детского дома. Когда я был редактором «Newsweek», мы сделали специальный благотворительный выпуск и разослали его рекламодателям вместо корпоративных подарков. Я помогал этому безрукому мальчику пришить голову плюшевому медведю, вспомнил армейские навыки. Но это все несистемно как-то…
– Послушай все равно… После неудачного лечения дома в Челябинске мама повезла Никиту в Москву. Но в Москве Никите под разными благовидными предлогами в трансплантации отказали. Настоящая причина заключалась, кажется, в том, что Никита не слишком-то перспективный больной. Случай сложный…
– Я за то, чтобы относиться к сложным и неперспективным случаям по принципу «как Бог даст» или «делай, что должен»... Я человек нерелигиозный, но очень не люблю, когда люди подменяют собою божественный промысел. Со мной был случай попроще, у меня был очень хитрый перелом ноги, который поначалу пытались лечить в России. Мне говорили: «Может, и не срастется, вам же сорок пять лет...» В результате сыскался немецкий доктор Ханс Свип, добрые люди меня к нему доставили, поскольку я был нетранспортабелен, и этот доктор встретил меня словами: «Да вам всего сорок пять лет!» И за пять операций вылечил меня так, что я могу хоть бегать, хоть маршировать. Когда я слышу, что трудному больному отказали в лечении, я думаю, это вопрос общей дегуманизации нашей жизни, которая позволяет нам смотреть на человека как на перспективного или не перспективного, а не как на создание божье, судьбу которого не людям решать.
– Мальчика приняли лечиться в Петербурге. Но мальчик тяжелый. Иногда кажется, что он отчаялся уже и не хочет выздоравливать.
– Хотелось бы, еще раз говорю, чтобы решения такого рода принимались на небесах. Я много раз сталкивался с отчаянием родных и отчаянием самого пациента, но мне кажется, что у врачей должно хватать профессионального мужества, чтобы настаивать на том, чтобы человек продолжал бороться за жизнь. Пациент может выбиться из сил, его можно понять. Но критерием для того, чтобы продолжать или прекратить борьбу должна быть не усталость пациента или его родных, а профессиональное мужество и стойкость врача.
– Ты думаешь, решение о продолжении мучительного лечения должен принимать врач?
– Медицинское сообщество. Принятие этого решения должно иметь некую признанную всем медицинским сообществом процедуру. Главное, чтобы никто не сказал человеку: «А что вы хотите?!» Эти слова значат: «Сдавайся! Ты нас замучил!» К сожалению, мы часто сталкиваемся с врачами, которые уговаривают больного сдаться. И редко сталкиваемся с врачами, которые побуждают больного и всех людей вокруг продолжать борьбу. А есть еще традиция отечественной медицины говорить «Кто вас до этого лечил?». Врачи, кажется, не понимают, что подобными словами подрывают доверие друг к другу. В вузах у нас тоже говорят детям, чтобы забыли все, чему их учили в школе. А на производстве говорят молодым специалистам, чтобы забыли все, чему их учили в вузе. Это ужасно. Это значит, что никто никому не доверяет.
– И все же. Что должна делать благотворительность по-твоему: помогать самой системе здравоохранения или помогать в тех редких и трудных случаях, которые из системы здравоохранения вываливаются?
– Очевидно, что должно быть больше фондов хороших и разных. Система не справляется с системными случаями, а с исключительными случаями не справляется особенно. Люди при этом нуждаются в помощи и тогда, когда их случай один из тысячи подобных, и тогда, когда их случай уникален или особенно труден. Медицинская реформа так и не проведена. Нет системы страхования, которая системно обеспечивала бы медицинскую помощь даже и в простых случаях. Но это же не значит, что надо отказывать в лечении сложным пациентам до тех пор, пока мы наладим медицинскую помощь в стандартных случаях. Да, мы живем в системе, когда медицина приватизирована медицинским начальством. Да, мы живем по Жванецкому: «Вообще то бесплатно, но лучше заплатить. Или можно не платить, если вас не интересует результат». Да, это так, и что? Бросить теперь этого мальчика Никиту?
Фото Виктора Костюковского
и Юрия Мартьянова
Для спасения шестилетнего Никиты Буренкова
не хватает 598 273 руб.
Заведующая отделением Института детской гематологии и трансплантологии им. Р.М. Горбачевой Наталья Станчева (Петербург) рассказывает: «Диагноз Никите был поставлен всего около года назад, но болезнь протекает очень агрессивно. У малыша неблагоприятный вид рака, когда существуют признаки и лимфобластного, и миелобластного лейкозов. Еще один неблагоприятный фактор – транслокация хромосомы, так называемая филадельфийская хромосома. И вот длительной ремиссии добиться не получается. Никита приехал к нам в октябре прошлого года. У него был рецидив, тяжелые инфекционные осложнения. Мы провели терапию глевеком, и мальчик вышел в ремиссию. Буренковы уехали в декабре домой и вскоре, уже в начале января, вернулись с рецидивом. Добиться ремиссии пока не получается, нарастает число бластов, присоединяются генетические поломки. Теперь единственная надежда – трансплантация. У нас уже было несколько больных, которым мы провели гаплотрансплантацию, не достигнув ремиссии, и эти ребятишки поправлялись. Надо обязательно дать Никите шанс выздороветь».
Лекарства обойдутся родителям Никиты в 598 273 руб.
Дорогие друзья! Если вы решите спасти Никиту Буренкова, пусть вас не смущает цена спасения. Любое ваше пожертвование будет с благодарностью принято. Деньги можно перечислить в благотворительный фонд «Помощь» (учредители Издательский дом «Коммерсантъ» и Лев Амбиндер). «Помощь» в свою очередь немедленно переведет ваши пожертвования поставщику лекарств и отчитается по произведенным тратам. Все необходимые реквизиты есть в Российском фонде помощи. Можно воспользоваться и нашей системой электронных платежей, сделав пожертвование с кредитной карточки или электронной наличностью, в том числе и из-за рубежа. Спасибо.
Экспертная группа Российского фонда помощи
