Русфонд.Право

Недостающее звено

Женю С. не учат в школе

Валерий Панюшкин,
руководитель проекта Русфонда «Русфонд.Право»

В «Русфонд.Право» обратилась мама школьника Евгения С. 13-ти лет из Тулы. У мальчика аутизм. Несмотря на аутизм, худо-бедно он доучился в общеобразовательной школе до шестого класса. А потом начались проблемы: учителя ставят плохие оценки, одноклассники дразнят, родители одноклассников протестуют против того, чтобы Женя учился с их детьми, а тьюторы, которые должны помогать Жене в классе и вне класса, не справляются и увольняются. Мама Жени спрашивает, действительно ли ее сын имеет право на инклюзивное образование.

Формально по закону мальчик действительно имеет право на инклюзивное образование. Закон «Об образовании в Российской Федерации» (ч. 1, ст. 79) гласит, что содержание образования и условия обучения для инвалидов определяются «индивидуальной программой реабилитации инвалида». То есть если врач рекомендовал ребенку учиться в общеобразовательной школе по индивидуальной программе, то так тому и быть.

Проблема в том, что школа может ребенка-инвалида принять, а может отказать ему на совершенно законных основаниях. Тот же закон (ч. 2, ст.79) гласит, что обучение детей-инвалидов «осуществляется в организациях, осуществляющих образовательную деятельность по адаптированным программам», и в таких организациях «создаются специальные условия».

Юрист «Правонападения» Светлана Викторова, изучив законы, пришла к выводу, что назначить школу организацией, обучающей детей по адаптированным программам, должен как минимум департамент образования. Но опыт показывает, что директор общеобразовательной школы может самостоятельно решить, является ли его школа «организацией, осуществляющей образовательную деятельность по адаптированным программам» или не является. Если не является, то и проблем никаких нет: можно совершенно законно отказывать инвалидам в инклюзивном обучении и отправлять инвалидов в специальные интернаты. Если является, то придется директору «создать специальные условия», и доказать всем на свете комиссиям из всех на свете департаментов образования, что эти «специальные условия» соответствуют санитарным, пожарным, юридическим и прочим нормам.

Разумеется, большинство школьных директоров предпочитает с инклюзивным образованием не связываться, никаких специальных условий не создавать и вообще держаться подальше от начальства.

То, что Женя доучился в своей школе до шестого класса – это чудо. И фактически мальчик учился незаконно. Формально мальчик числился на домашнем обучении, а то, что он ходил в школу наравне с другими детьми, – так это благодаря тому, что учительница начальных классов возилась с ним и помогала ему, а предыдущий директор закрывал глаза на то, что ребенок, по бумагам обучающийся на дому, на самом деле ходит в школу.

Это «учительница возилась, а директор закрывал глаза» и есть те самые «специальные условия», только их никак нельзя формализовать и представить проверяющим из департамента образования.

Сменился директор, позади осталась начальная школа, и «специальные условия» для Жени исчезли. Новый директор не разрешает Жене учиться вместе с другими детьми в полном соответствии с буквой закона, но в полном противоречии с его духом. Очевидно, что между законом, устанавливающим право детей-инвалидов на инклюзивное образование, и реальной школой, отторгающей детей-инвалидов, не хватает важного связующего звена, инклюзивной модели, группы профессионалов, которые помогали бы особенному ребенку учиться в обычной школе с обычными детьми.

Единственная известная нам работающая инклюзивная модель осуществлена Центром проблем аутизма в московской школе №1465. Там на семерых детей с особенностями – семь тьюторов, воспитателей, которые водят ребенка-инвалида в класс, сидят с ним в классе, помогают, умеют корректировать поведение ребенка и могут, если ребенок устал, отвести его в специально выделенный ресурсный класс, где ребенок сможет отдохнуть, и где можно позаниматься с ним по индивидуальной программе. Кроме тьюторов, есть психолог и супервайзер, люди, не только составляющие для особенных детей индивидуальные программы, но и разъясняющие учителям и одноклассникам, как к особенным детям относиться.

С подобной инклюзивной моделью закон об образовании, позволяющий детям-инвалидам и здоровым детям учиться вместе, – работает. Без подобной модели – не работает.

Разумеется, ничего такого в тульской школе, где учится Женя, нет. Школа даже пыталась нанять мальчику тьютора, но тьюторами были неопытные студентки, которые не имели специальной подготовки, не имели индивидуальной программы обучения ребенка, не могли обратиться за помощью к психологу и супервайзеру, не справлялись и увольнялись.

Да, мальчик имеет право учиться в обычной школе. Но механизмы обучения Жени не налажены. Право-то у него есть, но механизмов правоприменения – нет.

Помочь проекту «Русфонд.Право»