Передел возможностей
Как дела у Русфонда и что он предпринимает в новых условиях
Иллюстрация Юлии Замжицкой
В Русфонд сейчас чаще, чем обычно, обращаются журналисты. Спрашивают: ну что там у вас, как дела со сборами? Секрета нет: заходите на сайте в «Сборы по площадкам», там уже есть цифры по апрель включительно. Можно сравнить с аналогичными в предыдущие годы. Проблема в том, что благотворительность – вещь многофакторная и неравномерная. Сбор на одного ребенка может занять пару дней, а может порой растянуться на несколько недель. Одно-два поступления – гранты, корпоративные пожертвования – могут в любой момент резко преобразить картину. Активность жертвователей вообще нелегко предсказывать и объяснять. Но в целом с начала года она росла.
В январе мы собрали около 82 млн руб. – на 7% больше, чем в прошлом январе. В феврале и вовсе был рекорд последнего пятилетия – 165 млн руб., на 60% больше среднего результата предыдущих четырех лет. В марте – 152 млн руб., меньше, чем в 2021-м, но больше, чем в предыдущие годы. В апреле – 121 млн руб., меньше, чем годом раньше, но больше, чем в доковидно-доспецоперационном апреле 2019-го. В тяжелые смутные времена наши читатели и благотворители остались с нами и нашими подопечными – это сейчас один из немногих поводов для радости.
Изменения же пока носят скорее технический характер. Перестали работать Google Pay и Apple Pay – взамен на сайте и в мобильном приложении появилась основанная на похожем принципе система быстрых платежей с помощью QR-кодов. Перестал работать на прием денег из-за границы электронный кошелек PayPal. Русфонд в качестве временной меры нашел способ использовать PayPal американского партнера. Все это позволило сохранить возможность жертвовать для зарубежных доноров. На них в прошлом году пришлось около 4% сборов.
В наших региональных отделениях крупных изменений тоже нет. Средняя сумма сборов на одного ребенка – чуть больше 500 тыс. руб., как и в прошлом году. С января по март за 17 дней – столько в среднем стоит на сайте письмо с просьбой о помощи – удавалось собрать необходимую сумму с излишками, которые можно оперативно использовать для других детей. Но в апреле за тот же срок сумма собиралась практически без излишков.
Больше стало запросов от родителей детей, которых из-за денежных трудностей не смогли взять местные небольшие фонды. Увеличились запросы на не зарегистрированные в России лекарства – раньше часть из них родители могли привезти сами. Труднее стало с поставщиками: часто они не могут гарантировать точный срок доставки препарата. Цены на лекарства в марте заметно выросли, но сейчас снижаются. К тому же появляются новые каналы доставки: например, когда сильно подорожал противоэпилептический препарат сабрил, один из поставщиков нашел его в Турции по цене даже ниже домартовской.
Сложнее стало с лечением за границей. Клиники продолжают сотрудничать с нами – только к ним теперь тяжелее попасть. Так, в марте наш подопечный Таир Кулгунин с ретинобластомой ехал в Швейцарию двое суток.
Что с компаниями? Давние российские партнеры Русфонда – «Трансойл», благотворительный фонд «Татнефть», Сбербанк и многие другие – продолжают с нами работать, тут ничего не изменилось. С иностранными сложнее. Заключенные соглашения соблюдаются, но некоторые из тех, с кем пока идут переговоры, в марте взяли паузу. К снижению поступлений от корпоративных жертвователей это, по крайней мере пока, не привело.
