Замены без гарантии
Что нового обещает, но рискует не принести нашему здравоохранению 2022 год
Фото: Дмитрий Лебедев, «Ъ»
Законодательные изменения нового года – традиционный жанр. Но важно понять, как законы будут работать. Особенно в медицине, где новому тяжело пробиваться сквозь привычную рутину.
Взять онлайн-торговлю рецептурными препаратами. Она, хоть на самом деле есть, пока что формально запрещена. Если хочешь соблюдать закон, иди за такими лекарствами в аптеку, как бы плохо себя ни чувствовал. Но правительство – в частности, глава Минпромторга Денис Мантуров – еще осенью пообещало, что с 1 января в Москве и еще паре регионов в виде эксперимента появится возможность покупать лекарства по электронному рецепту, не выходя из дома. Ввести этот экспериментальный режим предложила компания Ozon, и она же должна была стать одним из продавцов. По словам ее пресс-службы, компания к этому полностью готова. Но эксперимент не начинается, потому что нет соответствующего закона. Министерство экономического развития его разработало, но в Думу не внесло, и текста никто не видел.
Из явно положительных изменений – начало перехода с 1 января на обязательное использование врачами так называемых клинических рекомендаций. Рекомендации – это обобщенный опыт мировой медицины относительно каждой болезни, их можно найти на сайте Минздрава. В рекомендациях на удивление понятным, человеческим языком описаны схемы диагностики и варианты лечения. Рекомендации – мировая практика, врачи и без особых указаний их используют. Обязательность же означает, что у пациента теперь есть на что опереться, если он хочет доказать врачебную ошибку. Но и тут не без проблем. Например, многие небольшие больницы в принципе не могут и еще долго не смогут лечить по клиническим рекомендациям: не хватает оборудования и кадров. А еще рекомендаций просто мало – процентов десять от числа существующих нозологий, прикидывает глава общественной организации «Право на здоровье» юрист Николай Чернышук. Их пока нет по несовершенному остеогенезу, Spina bifida, ДЦП и другим диагнозам, с которыми имеет дело Русфонд.
И еще одно вроде бы хорошее, но какое-то половинчатое нововведение – упрощение ввоза в Россию медицинских изделий для тяжелобольных пациентов. В августе прошлого года больницам разрешили использовать лекарства, купленные самими пациентами или благотворительными фондами.
С 1 марта 2022 года та же схема будет возможна и с медицинскими изделиями, например с кислородным концентратором для конкретного пациента. Плохо, что документ малопонятен. Он начинается с фразы длиной в 3 тыс. знаков, то есть размером с эту статью. А сам ввоз предполагает наличие множества не очень нужных документов, например заверенного перевода инструкций на русский и обязательства по утилизации изделия.
Про последнее из важных новшеств хочется рассказать внятно, но пока нечего. С 1 января заработал новый порядок маршрутизации онкопациентов, который, как уже не раз писали, ограничивает право пациента на выбор клиники. Насколько ограничивает? Специалисты продолжают спорить, а пациентам пока дают направления в федеральные центры почти как раньше. Разница в том, что от греха подальше врачи теперь не берут на себя личную ответственность и каждый раз собирают для такого направления консилиум. Оптимизация налицо.
